«Сад Богов». Кричевский в гостях у Мясоедова
Во время учебы в Московском училище живописи, 17-летний Федор Кричевский познакомился с однокурсником Иваном Мясоедовым, сыном знаменитого передвижника Григория Мясоедова. Родовое поместье династии художников находилось в селе Павленки под Полтавой, и Федор Кричевский часто там гостил.
Мясоедов-младший был приверженцем культа античности, набиравшего популярность в начале ХХ века – как раз в это время возрождаются Олимпийские игры, входит в моду гимнастика, на смену классическому балету приходит свободный танец и развивается антиковедение. В духе этого культа, Мясоедов устроил в своем поместье клуб по интересам с пышным названием «Сад Богов» – кроме самого хозяина и его неизменного гостя Кричевского, туда наведывались Соломон Смолянов, Всеволод Максимович и другие молодые полтавские художники. Они занимались гимнастикой, показывали «живые картины» из обнаженных тел, изображая античных богов, устраивали факельные шествия – и очень много работали.
В своих воспоминаниях Кричевский писал о том, что в Павленках он ежедневно по 4-5 часов без перерыва рисовал пейзажи, этюды, портреты и обнаженных натурщиков. Именно в «Саду Богов» художник получил серьезную школу рисования с натуры – примером его интереса к пластике обнаженного тела и гармонии телесных форм может служить работа «Натурщик. Этюд», представленная в экспозиции. Эта картина не датирована, однако в музее считают, что она была написана между 1900-м и 1910-м, то есть приблизительно в то время, когда Кричевский был участником «Сада Богов».
Коронация Эдуарда VII. Кричевский в Лондоне
В 1902-м Федор Кричевский – подающий надежды 23-летний художник – попал в состав делегации от российского царского дома, отправившейся на коронацию британского монарха Эдуарда VII. Там он должен был делать зарисовки торжественного мероприятия – возможно, с целью выполнить потом по ним картину. В Лондоне Кричевский посетил множество музеев, и в его творчестве последующих годов явственно прослеживается влияние британского искусства. Например, его картина «Портрет Прасковьи Кричевской – матери художника» (1903 – 1904) имеет явное сходство с шедевром англо-американского художника Джеймса Уистлера «Аранжировка в сером и чёрном. Мать художника».
Эта работа, известная также как «викторианская Мона Лиза», исполнена в очень сдержанной цветовой гамме. В то же время портрет Кричевского, полностью копируя позу и расположение фигуры Уистлера, насыщен абсолютно другим, очень ярким колоритом. Тут проявляется специфический подход Кричевского к портретам, который присутствует и в более поздних его работах: художник не старался изобразить фигуру в пространстве, в его портретах практически отсутствует глубина. Вместо этого Кричевский решает другую художественную задачу: в первую очередь его интересует сложность цветовых соотношений.
Петербургская Академия художеств. Кричевский в мастерской Репина и Рубо
В 1903-м Кричевский поступил в Петербургскую Академию художеств, в мастерскую Ильи Репина и Дмитрия Кардовского. Репин в это время выполнял срочный императорский заказ – заканчивал огромное многофигурное полотно, изображающее юбилейное заседание Государственного совета, – поэтому студентами занимался в основном Кардовский. Именно он дал Кричевскому отличную школу рисунка. Кричевский отлично чувствовал цвет, умел с ним работать – но одновременно виртуозно владел и рисунком, что является редкостью среди живописцев.
Проучившись в Академии около года, Кричевский возвращается на родину – видимо, из-за проблем со здоровьем, – и возобновляет обучение уже в 1907-м, на этот раз – в мастерской баталиста Франца Рубо. Известный нам по монументальной панораме «Оборона Севастополя», Рубо научил Кричевского работать с широкоформатными многофигурными композициями. Все это отразилось в дипломной работе Кричевского «Оплакивание Христа» (1910), представленной на выставке. Эта картина не экспонировалась в советское время из-за библейского сюжета; принято было считать, что она гораздо слабее второй, более известной дипломной работы художника «Невеста», которая находится в постоянной экспозиции музея. Тем не менее, в «Оплакивании Христа», где одновременно изображено и оплакивание и погребение, видно, как уверенно Кричевский работает с цветом, используя его символические аспекты. Основной цвет работы – сложный, глубокий серый – в сочетании с красным, ассоциирующимся с кровью, передает общую атмосферу скорби и величия. В то же время, акценты синего, разбросанные по полотну, связывают всю цветовую композицию воедино.
Украинская академия искусств. Кричевский в ректорской мантии
Успешно закончив Академию, Кричевский получил стипендию на заграничное путешествие; он посетил Берлин, Париж, Вену, Рим, Флоренцию, Турин, Геную и Венецию. После этого 34-летний художник возвращается в Киев, где становится преподавателем, а после – директором Художественного училища. Будучи очень деятельным и социально активным человеком, Кричевский принимает живейшее участие в создании Украинской академии искусств, и в 1917-м его избирают ректором заведения. Через год на этом посту его сменил Георгий Нарбут, а сам Кричевский продолжил преподавать.
Его коллегой по работе и антагонистом по художественной позиции был еще один мэтр украинского искусства Михаил Бойчук. Кричевский считался мастером изображения украинского народного быта в станковых формах, в то время как Бойчук развивал аскетичную монументальную живопись, ориентируясь на искусство Византии и Итальянского проторенессанса.
Своеобразным «аргументом» в творческой полемике двух мастеров стали картины Кричевского «Девушка с книгой» и «Мальчик с птичкой» (1923-1924), которые присутствуют в экспозиции выставки. В этих работах художник продемонстрировал оппоненту свое умение работать в его технике – не маслом на холсте, а темперой на доске. Обратившись к стилю иконы и фрески, Кричевский использует упрощенные формы и линейную выразительность силуэта. На картине «Мальчик с птичкой» художник изобразил своего сына Романа, а «Девушку с книгой» в советское время принято было называть «Комсомолка» – видимо, из-за красного платка. Эти работы (как и триптих «Жизнь», написанный на три года позже, но в том же стиле) интересны тем, что сильно отличаются от общего корпуса работ художника и показывают его мастерство в несвойственной ему технике.
Дом в Шишаках. Кричевский в архитектуре и пейзаже
В 1919-м большевики захватили Киев и закрыли Академию; Кричевский – как и многие другие преподаватели, – уезжает из столицы, чтобы переждать смутное время. Художник перебрался в село Шишаки – там он выстроил себе дом в традиционном украинском стиле. Признанным архитектором был старший брат Кричевского Василий – он спроектировал такие жемчужины украинского модерна как здание Губернского земства в Полтаве, или дом Щитковского в Киеве. Однако малоизвестным является тот факт, что Федор Кричевский тоже практиковал архитектуру – он сам спроектировал свой дом, в котором позже собрал большую коллекцию народного искусства (ковры, вышивки, керамика). В экспозиции можно увидеть его проект Народного дома в Шишаках и другие архитектурные эскизы.
Из окон дома Кричевского открывался широкий вид на поле и реку. Этот вид художник часто использовал как фон для своих работ; пейзаж не был важным элементом его творчества, он рисовал преимущественно фигуры, и поэтому в его картинах на заднем плане мы находим один и тот же повторяющийся вид. Например, шишацкий пейзаж использован в картине «Родная земля» (1934-1935). В доме Кричевского в Шишаках часто собирались многочисленные ученики художника (Татьяна Яблонская, Сергей Григорьев, Виктор Костецкий, Евгений Волобуев и др.), ставшие после войны цветом украинского искусства. В результате такой тип пейзажа (широкий вид с рекой и редкими деревьями) вообще становится типичным для всей украинской школы.
Триптих «Жизнь». Кричевский на Венецианской биеннале
Монументальный триптих «Жизнь» (1925-1927), размещенный в постоянной экспозиции музея, – это, наверное, самая известная работа Федора Кричевского, в которой стилистика украинской иконописи сочетается с элементами ар-нуво. Существует легенда, по которой Кричевский, во время своего заграничного путешествия, учился у Густава Климта – звезды венского сецессиона. Никаких документальных подтверждений этому нет, однако в работах Кричевского – в частности, в триптихе «Жизнь», – отчетливо прослеживается влияние художников европейского модерна – Климта, Мозера, Ходлера. Пустой фон, локальные краски, плоскостность, свойственные иконографии, обогащены в триптихе утонченной ритмикой и гибкими линиями, характерными для модерна.
Эта работа изображает украинскую повседневность того времени, но через традиционные образы говорит о глобальных общечеловеческих темах: о радости мирной жизни и о трагедии войны. Левая часть триптиха называется «Любовь» – это счастливое существование, начало новой жизни; центральная часть «Семья» – основа композиции и главная ценность жизни; правая часть «Возвращение» – показывает драму жизни: родителей, которые встречают вернувшегося с фронта сына – без ноги, но с георгиевским крестом.
Триптих экспонировался на многих выставках, как в Украине, так и за ее пределами: «Возвращение» в 1933-м включили в экспозицию советского искусства в Копенгагене и Варшаве, а в центральная часть триптиха «Семья» попала в 1928-м в советский павильон на Венецианской биеннале.
Павильон состоял из работ 72-х художников, поскольку в то время политика Советского Союза предписывала «массированную атаку» пролетарским искусством. Кроме Кричевского, там были представлены еще 10 украинских художников (Михаил Бойчук, Виктор Пальмов, Василий Седляр и др.), и, разумеется, все главные русские художники того времени – Натан Альтман, Петр Кончаловский, Роберт Фальк, Александр Дейнека, Кузьма Петров-Водкин.
Итальянская пресса называла советские выставки 1920-х L’insalata Russa («русский салат»), иронизируя над переизбытком имен и пестротой манер. Тем не менее, павильон пользовался популярностью у публики, искренне интересовавшейся культурой молодого «государства рабочих и крестьян».
Харьковский художественный институт. Кричевский в театре и скульптуре
В 1930-х началось сворачивание политики украинизации и покатилась первая волна репрессий. В это время 53-летний Кричевский уезжает в Харьков: в 1932-1933-м он преподает в Харьковском художественном институте и пробует себя в театральной сфере. Кричевскому поручили оформление новой постановки оперы Лысенко «Тарас Бульба», и он готовит эскизы декораций и костюмов. Разработка элементов одежды отобразила интерес художника к народному быту, его прекрасное знание украинского костюма и казацкого портрета.
Одновременно он принимает участие в конкурсе на харьковский памятник Шевченко, базируясь на своем «сидящем» портрете Кобзаря, Кричевский рисует эскиз монумента – в случае победы в конкурсе, его должен был перенести на камень скульптор Сергей Меркуров (автор киевского памятника Ленину, уничтоженного в 2013-м). Однако этот эскиз так и не был реализован, поскольку конкурс выиграл Матвей Манизер – памятники Шевченко его авторства появились в 1930-х в Харькове, Каневе и Киеве.
К харьковскому периоду относится еще одна очень интересная картина Кричевского – монументальное 5-метровое полотно «Довбуш» (1931-1932). Эта эпичная работа посвящена «украинскому Робин Гуду», легендарному предводителю карпатских опришков. Многофигурная композиция состоит более чем из 30-ти персонажей; для достоверного изображения типажей Кричевский использовал фотографии гуцулов из антропологического музея Федора Вовка. На многочисленных графических эскизах, представленных на выставке, можно увидеть, что Довбуша Кричевский рисовал с себя самого, а одного из опришков – со своего брата Василия. Завершенное полотно попало в Харьковский художественный музей и сгорело в нем во время немецкой оккупации. Тем не менее, мы можем представить, как выглядела эта работа благодаря большому масляному эскизу, который также есть в экспозиции.
Признание и война. Кричевский в советской реальности
В 1934-м Кричевский возвращается в Киев и возобновляет преподавательскую деятельность в Киевском художественном институте. В это время НКВД заводит «дело» на художника – из архивов всплыли старые фотографии, где Кричевский здоровается за руку с гетманом Скоропадским, который, во время своего недолгого правления, посещал Украинскую академию искусств. От репрессий художника спасла старинная дружба с Исааком Бродским, главным портретистом Сталина – они были знакомы еще по Петербургской академии. Узнав о готовящемся аресте, Бродский лично приехал в Киев – он устроил скандал, рвал анонимки и стал «охранной грамотой» для Кричевского; благодаря такому заступнику художник имел возможность спокойно работать во времена великого террора.
Кричевский никогда не изображал партийных вождей, а картины на «советскую» тематику переходили у него в русло универсальных сюжетов. После поездки со своими студентами на Донбасс он задумал серию «Молодежь Донбасса», из которой в итоге реализовал только одну картину – «Шахтерская любовь» (1935). Но даже тут у него нет воспевания индустриализации и производства: угадать, что изображенный парень – шахтер, можно только по фонарю в его руке. В остальном – это просто жанровый портрет молодой пары, где художник, используя заданный сюжет, развивает интересную ему цветовую тему.
Конец 1930-х – начало 1940-х – это главное время признания и успеха для Кричевского. Он становится одним из основателей и руководителей Союза художников Украины, получает новую квартиру в центре Киева, его картины попадают на выставку лучших работ советского искусства в Москве. В 1939-м 60-летний Кричевский первым из украинских художников получил степень доктора искусствоведения, а год спустя – звание заслуженного деятеля искусств УССР. Однако эта идиллия была недолгой: судьба художника, как и миллионов других европейцев, резко переменилась с началом войны.
Кричевский не эвакуировался из Киева и продолжал работать в захваченном нацистами городе. У художника были серьезные проблемы со здоровьем, и немецкий врач (вероятно, покупавший его этюды) предложил ему уехать на лечение в Германию - в маленький городок на территории современной Польши. Там Кричевский прожил до прихода Красной армии, после чего, в 1946-м, вернулся в Украину. До Киева больной 67-летний художник добирался около 4-х месяцев, а по возвращении обнаружил, что жить ему негде: его лишили всех званий и титулов и выселили из квартиры. Кричевскому удалось устроиться в Ирпене, где он прожил еще год. До конца жизни художник, страдавший от голода и болезней, продолжал рисовать: он работал над полотном «Цветущая Украина» и планировал принять участие в очередной выставке, рассчитывая на скорую реабилитацию. Скончался Кричевский в 1947 году.
Всю эту драматическую историю жизни многогранного художника можно прочитать в его картинах, собранных в новой экспозиции Национального художественного музея. На выставке «Мастер и время» представлены работы из 4-х украинских музеев, а также уникальные архивные материалы из собрания Ольги Гершуни – эскизы и документы достались ей по наследству от матери, которой их завещала ее соседка – жена Федора Кричевского. Экспозиция занимает аванзал первого этажа музея и три зала на втором этаже. Вы еще успеете ее посетить – она работает до 13 августа.