Перед Пасхой село разминировали настолько, что позволили вернуться местным жителям. Впрочем, возвращаться особо некуда – разрушенных домов гораздо больше, чем уцелевших.
Выхожу посмотреть на улицу. Все залито лунным сиянием, где-то тлеет непогасший костер, больше никакого света. Обычный двор сказочно преобразился – не узнать. Время от времени раздаются единичные выстрелы. Снайпер? Выходить дальше нет желания.
Я сижу на лавочке, он стоит напротив. У него за спиной – густая зелень, сквозь нее бликует солнце и вся его фигура как будто светится. Помню, во что он был одет – любимую футболку, которую его сыновья «раскрасили» разноцветными ладошками.
«Мэрам оккупированных городов угрожают – давайте, рулите городом, а они отказываются: вы повесили российский триколор, мы под этой тряпкой работать не будем». Интервью главы Луганской областной военной администрации.
Мы давно и окончательно расчеловечены для россиян – ведь, по их мнению, их обиженные слезы куда важнее наших слез, вызванных гибелью близких. Их душевные травмы страшнее, чем наша возможность погибнуть под российскими бомбардировками.