С самого начала Лукашенко явно недооценил масштабы протестного движения в стране. Судя по всему, он предполагал, что повторится сценарий 2010 года, когда жесткий разгон массовой демонстрации в день выборов полностью деморализовал общество. Именно поэтому силовикам был дан карт-бланш на максимально жестокое обращение с демонстрантами, произвольное использование спецсредств и пытки задержанных. Однако беспрецедентный террор силовиков не сломил белорусов, протесты продолжались в десятках городов по всей стране. На протяжении 9-12 августа только по информации МВД были задержаны 6700 демонстрантов, сотни получили ранения и не менее пяти человек, по неофициальным данным, погибли. После этого силовики внезапно исчезли с улиц белорусских городов и в последующие 11 дней насилие против мирных протестующих почти не применялось.
Лукашенко в ступоре
Почему после четырёхдневной бойни Лукашенко отступил? Вряд ли это решение было продиктовано исключительно политическими мотивами. В последующие дни он не продемонстрировал ни малейшего желания пойти на диалог с обществом, признать свое ошибки и извиниться за террор 9-12 августа. Наоборот, белорусское руководство всячески старалось обелить силовиков, а всю вину за насилие возложить на протестующих.
Более правдоподобна иная версия: Лукашенко в какой-то момент засомневался в прочности своей репрессивной машины. Очевидно, что четырехдневная боевая операция против собственного народа порядком измотала силовиков и физически, и психологически. Система оказалась просто не готова к таким масштабам репрессий. Вполне вероятно, что в этой ситуации в силовых структурах были замечены признаки брожения, и Лукашенко решил взять паузу.
В эти дни он выглядел откровенно растерянным. Мало появлялся на публике (ходили даже слухи, что он покинул страну) и лишь вскользь комментировал происходящее в Беларуси. “Я пока жив и не за границей”, - с этих очень характерных слов Лукашенко начал совещание с правительством 14 августа.
Поток информации о зверствах силовиков 9-12 августа вызвал волну возмущения в белорусском обществе и придал протестам новый импульс, По всей стране прошли десятки, женских маршей против насилия. Начались волнения на крупнейших госпредприятиях Беларуси. 14 августа рабочие МТЗ объявили страйк и прошли шествием до Дома правительства - это была первая рабочая демонстрация в центре Минска начиная с 90-х. В последующие дни протесты на заводах только усилились. Причем повсюду требования рабочих были исключительно политические: отставка Лукашенко, новые выборы и т.д. 16-го августа в Минске прошла крупнейшая в истории независимой Беларуси акция протеста - в ней приняли участие более 200 тысяч человек. Одновременно тысячи людей вышли на демонстрации в крупных городах по всей Беларуси.
С 13 по 23 августа, наверное, впервые за весь период диктатуры, белорусы получили возможность беспрепятственно выражать свое мнение на улицах. Однако протестующие к активным действиям не перешли: не было ни попыток захвата зданий, ни организации палаточного лагеря в центре города. Лукашенко же к концу второй недели протестов окончательно пришел в себя и пообещал разобраться с недовольными “в ближайшие дни”. Очевидно, что уверенности в себе диктатору придала поддержка Москвы.
“Путин, помоги!”
Принципиальное отличие белорусской революции от Евромайдана - полное отсутствие внешнеполитической повестки. Людей в большинстве своем мало интересует, с кем идти дальше - с Европой или Россией. Главное, чтобы без Лукашенко. Эту геополитическую повестку во внутриполитические события нынешний руководитель Беларуси искусственно внес сам, публично обратившись за поддержкой к Путину.
15 августа Лукашенко назвал мирные протесты внешней агрессией против Беларуси, которая угрожает в том числе и России. “Я хочу сказать, что защита сегодня Беларуси – это не меньше, чем защита всего нашего пространства, Союзного государства”, - заявил он. В тот же день он объявил, что достиг договоренности с Путиным: “при первом же нашем запросе будет оказана всесторонняя помощь по обеспечению безопасности Республики Беларусь”.
Вслед за этим Лукашенко включил антизападную истерию. Он обвинил НАТО в подготовке к вторжению в Беларусь, привел Вооруженные силы страны в полную боевую готовность, начал военные маневры на западных границах и перебросил туда бригаду ВДВ. При этом он всячески подчеркивал, что Беларусь лишь плацдарм для наступления США на Россию. “Атакуют Россию прежде всего. Но хотят смять нас. Не получится! Мы дадим отпор”, - заявил он 21 августа.
Лукашенко ссылался на военные соглашения в рамках ОДКБ и Союзного государства, и постоянно повторял, что у него с Путиным одинаковое видение ситуации в Беларуси. “Мы с Путиным сошлись во мнении: нас травят здесь, чтобы броситься потом на России. Это трамплин, и мы его должны разрушить. Это наше единое мнение с президентом Путиным”, - отметил он 22 августа.
Абсурд ситуации заключается в том, что на протяжении всей избирательной кампании Лукашенко постоянно обвинял Россию во вмешательство во внутренние дела Беларуси. Он утверждал, что за его оппонентами стоят кукловоды из “Газпрома”, а за 10 дней до выборов КГБ арестовал 33 российских наемника, обвинив их в подготовке терактов и массовых беспорядков. Теперь же выяснилось, что никакой угрозы со стороны России не существует, а во всех бедах Беларуси виноват Запад.
Катастрофа
Последние шесть лет внешняя политика официального Минска строилась на грамотном использовании противоречий Запада и России. США и ЕС боялись, что Беларусь окажется поглощена РФ или во всяком случае будет активно поддерживать агрессивную политику Кремля. На этих страхах Запада Лукашенко вполне успешно спекулировал. Вся его тактика, начиная с марта 2014 года, сводилась к тому, чтобы по мере возможности дистанцироваться от политики Путина на международной арене и убедить весь мир в том, что Беларусь не является сателлитом России. Взамен Запад стал менее требователен к режиму Лукашенко в вопросах демократии и прав человека, снял большую часть санкций и активизировал двусторонние контакты.
Однако теперь игра на геополитических противоречиях глобальных игроков теряет всякий смысл. Дело даже не в том, что в глазах США и Евросоюза Лукашенко – это нелегитимный диктатор, который несет ответственность за массовый террор, убийства и пытки. Дело в том, что в нынешней кризисной ситуации он повел себя именно как сателлит Путина. В целях разрешения внутриполитического кризиса Лукашенко бряцает оружием на границе с НАТО и заявляет о готовности использовать иностранную армию против собственного народа.
По сути, белорусский диктатор публично продемонстрировал свою готовность пожертвовать суверенитетом страны ради сохранения личной власти. Неудивительно, что западные лидеры теперь обсуждают ситуацию в Беларуси с Москвой, а не с официальным Минском. После публичного обращения к Путину с просьбой о военной помощи режим Лукашенко де-факто утратил субъектность на международной арене.
В свою очередь Путин пока что придерживается осторожной политики на белорусском направлении. По сведениям некоторых российских СМИ, в Кремле еще не решили, что делать с Беларусью.
С одной стороны, Москва прекрасно понимает, что Лукашенко - самый пророссийский политик из всех возможных в Беларуси. Поэтому Путин заинтересован в том, чтобы белорусский диктатор оставался у власти. В Минск была направлена группа российских телевизионщиков на замену бастующих работников “Белтелерадиокомпании”, известно также о таинственном появлении в Беларуси спецсамолета ФСБ. На уровне же официальной риторики Кремль поддержал тезисы Лукашенко о вмешательстве внешних сил во внутренние дела Беларуси.
С другой стороны, весьма сомнительно, чтобы сейчас Россия решилась на прямую интервенцию в Беларусь, пусть бы даже по просьбе официального Минска. Одно дело направить к Лукашенко специалистов в области пропаганды и госбезопасности, другое – пойти на силовое вмешательство, которое неизбежно повлечет за собой серьезные экономические и политические издержки. Таскать для Лукашенко каштаны из огня Путин явно не собирается, особенно учитывая личную неприязнь двух лидеров. Тем более что Москва, по сути, здесь мало чем рискует: победа революции еще не равна поражению Кремля и выходу Беларуси из российской геополитической орбиты. Поэтому торопиться с силовым сценарием Путин сейчас точно не станет.
Трон на штыках
Что касается противостояния Лукашенко и белорусского общества, то оно начинает приобретать черты войны на истощение. Минувшие выходные показали, что на данный момент ни у одной из сторон нет сил для того, чтобы решительным образом переломить ситуацию в свою пользу. Несмотря на обещания Лукашенко в ближайшие дни решить вопрос с протестами, в Минске 23 августа до 200 тысяч человек приняли участие в демонстрации, которую силовики разгонять не решились. В итоге грозные заявления властей вылились в откровенный фарс: Лукашенко и его 15-летний сын Николай бегали с автоматами перед Дворцом Независимости, который протестующие штурмовать даже не думали.
Очевидное расхождение между жесткой риторикой Лукашенко и пассивностью силовиков на улицах дает основание предположить, что брожение в окружении диктатора начало приобретать форму тихого саботажа. О переходе на сторону протестующих речи пока не идет, но и повторять боевую операцию образца 9-12 августа там тоже никто не желает.
С другой стороны, протестующие тоже топчутся на месте. Координационный совет, созданный по инициативе Светланы Тихановской, самоустранился от руководства протестным движением и до сих пор не сформулировал ясный план по свержению Лукашенко. Волнения на заводах не переросли в общенациональную забастовку: в большинстве случаев дело пока ограничивается митингами, локальными страйками или чем-то вроде итальянской забастовки. Что касается протестующих на улицах, то они психологически не готовы строить баррикады, разбивать палаточный лагерь или идти на захват правительственных зданий. Но при этом люди повсеместно заявляют, что планируют бороться столько, сколько потребуется для отставки Лукашенко.
У кого в войне на истощение больше шансов победить? Судя по всему, в долгосрочной перспективе время работает все же на общество.
Во-первых, сама неспособность Лукашенко быстро подавить протесты негативно сказывается на бесперебойной работе вертикали власти: люди системы невольно начинают держать в уме наличие альтернативной силы. Уже сейчас в Беларуси наблюдаются первые симптомы распада вертикали: известны десятки случаев, когда пропагандисты, чиновники, депутаты, дипломаты и силовики выступали с осуждением политики Лукашенко. Этот процесс пока что не приобрел тех масштабов, которые бы угрожали существованию режима, но сама по себе подобная тенденция для диктатуры опасна.
Во-вторых, экономическая ситуация в стране в ближайшее время начнет стремительно ухудшаться. Как признал помощник Лукашенко Валерий Бельский, уже первые 10 дней протестов стоили бюджету 500 млн долларов, а отсроченные потери будут исчисляться миллиардами. Из-за беспрецедентного государственная террора в Беларуси нарушена система зарубежного кредитования, полностью уничтожен инвестиционный имидж страны, а национальная валюта стала стремительно слабеть. То есть, недовольство белорусов ситуацией в стране будет только нарастать.
В-третьих, после убийств, пыток и издевательств над мирным населением между обществом и властью пролегла пропасть. Сгладить ситуацию освобождением политзаключенных или какими-то иными послаблениями (как это случалось раньше) теперь не выйдет. Электоральную ситуацию в стране уже не изменить.
Наполеон говорил, что усидеть на штыках невозможно. Но именно это сейчас и пытается сделать Лукашенко.