Что мы знаем о самой организации ИГИЛ? Террористическая организация, избравшая своей миссией построение Халифата – союзного государства всех мусульманских стран, которое подчинялось бы сводам Божественных повелений и запретов Корана; террористическая организация с «секирой» отстаивающая право на существование лишь одного направления ислама – суннизма, который, в свою очередь, искусственно подстроили под себя. Террористическая организация, которая доводит Ближний Восток до точки кипения и искусно направляет горячий пар на страны Европы.
Дом – очаг воспламенения
«Они считают, что египетская армия не настоящие мусульмане. Они глубоко ошибаются. Мол защищают ислам от неправильных мусульман. Мы ненавидим их», – говорит Карим Хатем, солдат египетской армии, которая на протяжении пяти лет ведет войну с исламистами.
Утверждать о существующей «войне цивилизаций» в контексте наших реалий некорректно и неуместно. Цивилизацией не может быть террористическая организация, которая домогается порабощения собственной исламской цивилизации.
«Организация ведет войну против определенной цивилизации, имеется в виду, конечно же, западная (христианская). Одна из основных целей ИГИЛ – это формирование на территории Сирии и Ирака политического порядка, опирающегося на противников Запада. Однако стоит принять во внимание и тот факт, что они также стремятся зачистить регион и от исламских конфессий, от представителей шиитов, шиитов-нусайритов и т.д.», – говорит политолог Дилара Гаджиева.
Однако действенности идеологии ИГИЛ, которая прочно объединяет вокруг себя единомышленников, может позавидовать любая другая цивилизация, либеральная идеология которой уязвимей перед внешними потрясениями.
В своей среде ИГИЛ применяет такие рычаги влияния, как возрождение Халифата и оправданный джихад (предписанная Кораном священная война против иноверцев с целью распространения ислама).
По словам представителя суннизма, пожелавшего остаться неизвестным, классический суннизм отличается от того, который пропагандирует ИГИЛ: «Война за ислам должна вестись против неверующих, а Сирия, Ирак, Египет, Афганистан – это страны, в которых большинство граждан – мусульмане. Причём, в основном именно сунниты. В Коране допускается джихад против неверных, а ИГИЛ казнит других мусульман, которые никак не могут считаться неверными. К слову, неверные – это те, кто не верит в Бога (христианского) или Аллаха, либо верит во многих богов».
Построение так называемого исламского рая на земле, который не имел бы межгосударственных границ и всецело зависел от Божественных повелений и запретов Корана, не представляется адекватным как политологу, так и представителю суннизма.
«Сейчас изменилось видение государства. Многие восточные страны, конкретно ОАЭ, не отрекаются от религии, но стараются строить современные отношения, которые должны быть в цивилизованном обществе в XXI веке. Если гипотетически представить, что Халифат построен, то это будет краткосрочный режим, который потерпит крах. Это утопия», – полагает Дилара Гаджиева.
«Ну не может государство быть построено на таких религиозных принципах. Халифат был актуален в 1000-х годах. В то время было достаточно теократических государств, а в современности это практически невозможно. Я сомневаюсь в том, что основная цель – построение Халифата, они им просто прикрываются. Ведь на территориях, которые находятся под контролем ИГИЛа, не действуют те порядки, которые прописаны в Коране. Их планы скорее связаны с вопросами геополитики, чем с построением государства, которое объединит мусульман. Во главе стоят люди, прикрывающиеся исламом, а вот свои цели они уже осуществляют с помощью фанатиков, которые прибыли в ряды ИГИЛ со всего мира. Некоторые слепо верят в то, что ИГИЛ действует в рамках ислама, верят в то, что именно таким способом строится Халифат, а некоторые просто ездят туда пострелять», – говорит представитель суннизма.
Действительно, происходит постоянный отток желающих пострелять в ИГИЛ. В ряды боевиков интенсивно вступают мусульмане, многие из которых родились и жили на Западе. Данную тенденцию не объяснить иначе, как выявление скрытой ментальной солидарности.
«В эмиграции, среди людей иной культуры, собственная культура и религия идеализируются. Это как бы противостояние ассимиляции. Среди своих проще как-то разрыхлить убеждения и сохранить идентификацию. В чужой культуре для сохранения идентичности требуются значительные усилия. Понятно, что страх потерять себя может толкнуть людей на крайность. Но не следует недооценивать мастерства вербовщиков», – отмечает психотерапевт Борис Херсонский.
Справедливости ради, надо заметить, что идеологией исламистов одурманиваются не только мусульмане, но и представители других вероисповеданий. По данным американских спецслужб, каждый месяц к организации присоединяется не менее 1000 иностранных добровольцев. Большинство из них - люди с высшим образованием.
«Тут дело не в интеллекте, а в одержимости и страсти. Некоторые идеи становятся сверхценными, и люди охотно умирают за них. А.Адлер называл эти идеи фикциями. Что движет этими людьми? Вот на этот-то вопрос и нет ответа…», – говорит Борис Херсонский.
ИГИЛ – тест на прочность для существующих цивилизаций
Представляется, что ошибочное утверждение «война цивилизаций», поставленное на повестку дня, отвлекает от главного. Что если проблема созревает и кроется внутри наших цивилизаций? А ИГИЛ представляет собой некий жесткий тест на прочность?
«Теракты во Франции, авиакатастрофа российского пассажирского самолета в Египте – со стороны ИГИЛ это провокации и манипуляции. Конечно, после терактов в Париже лидеры ЕС призывали своих граждан к терпимости к беженцам и мигрантам, но долго противостоять антиисламским настроениям в обществе они не смогут. На уровне государства этот общественный кризис, скорее всего, отобразится в усилении системы безопасности внутри ЕС. Лидеры государств будут сдерживать активную реакцию на провокации. Но толпа, когда она собирается, может быть неуправляемой. Если будут активные уличные протесты против военных компаний, то ими будет сложно управлять», – говорит политолог Дилара Гаджиева.
Если предположить, что одна из целей ИГИЛ – расколоть Западную цивилизацию, то одна из задач – столкнуть лбами народ и власти страны, по вине которых якобы произошли теракты.
«Противники президента Олланда обвинили его в том, что он не предоставил спецслужбам и полиции средства, необходимые для борьбы с терроризмом. Олланд ответил "Исламскому государству", что мы будем бороться, бомбить их. Это война. И я думаю, это то, чего они добивались. Франция переживает сложные времена, но существует единство политиков и народа, они против варварских атак и исламизма, – рассказывает парижанин Луи Боутели, студент факультета географии университета Сорбонна. - Я видел страх в глазах парижан. Люди в панике звонили семьям, друзьям и просили их не выходить за пределы своего дома».
По словам Боутелли, Франция уже 3 месяца, как находится в «аварийном состоянии». Полицейские располагают большими правами на регулярные обыски: на выставках, на улице, при входе в университет. Порядок на улицах контролируют и солдаты. При въезде в страну проводят жесткие проверки, но в связи с тем, что Франция придерживается Шенгенского соглашения, границы не могут быть закрыты.
«Террористы пытаются разделить нас, навязать насилие между людьми и сообществами. Растут экстремистские настроения: исламофобия и "Национальный фронт" против мусульман. Но французы говорят: «ИГИЛ – они не мусульмане, они исламисты». И многие их них – плод массовой иммиграции, террористы прибывают под видом беженцев», – отмечает Луи.
По его рассказам на французских мусульман редко нападают, но, к примеру, недавно полиция арестовала двух имамов (духовные лица, которые заведуют мечетью), призывающих к джихаду (война против иноверцев).
«Террористические атаки в Париже – «большое шоу». ИГИЛ должен был показать миру, что они могут навредить, несмотря на то, что их самих бомбят. И эти атаки заставили французов понять – справедливость меркнет на фоне радикального ислама. Но мы не должны бояться. Правда, это не может в равной степени относиться к семьям и друзьям погибших. Мы не должны заключать себя в четырех стенах. Это именно то, чего хочет ИГИЛ: посеять страх, ненависть, расколоть цивилизацию», - говорит Луи.
Враг не государство, и вести с ним войну, учитывая развернутую идеологическую политику боевиков, очень затруднительно. Если с лидером страны можно прийти к соглашению, если война заканчивается мирным договором или капитуляцией одной из сторон, то война с террористической организацией – это война до полной её ликвидации. И в этом противостоянии радикального ислама и цивилизаций не малую роль наравне с силой оружия играет прочность самих цивилизаций.
Если ИГИЛ – тест на прочность, то можно сказать, что французы проходят его с поднятой головой. Но кто вправе вершить судьбы, испытывать на прочность чувства людей и целые цивилизации? Под единым Богом ходим.
В подтверждение вышеуказанного тезиса про стойкость французов – выдержка из послания к террористам, опубликованного в Facebook жителем Парижа Антуаном Лейрис. Его супруга погибла 13 ноября в столице Франции во время терактов.
«Итак, ненавидеть вас? – нет, я не сделаю вам такого подарка. Вы очень хотели этого, но отвечать на ненависть гневом – значит, идти на поводу у того же невежества, которое сделало вас теми, кто вы есть. Вы хотите, чтобы я боялся, чтобы я смотрел на моих сограждан с подозрением, чтобы я пожертвовал свободой – ради безопасности. Не выйдет. Старый трюк…
Конечно, я опустошен своим горем, и я уступаю вам эту маленькую победу, но вы недолго будете наслаждаться ею. Я ведь знаю, что моя жена будет с нами каждый день и что мы, свободные души, которые никогда вам не достанутся, однажды встретимся в раю.
Нас двое – я и мой сын, но мы сильнее, чем все армии мира. У меня нет больше времени для вас – я должен заняться Мелвилом, который скоро проснётся после своего полуденного сна. Ему едва исполнилось 17 месяцев. Он, как обычно, съест свой полдник, и мы, как обычно, будем играть, и он будет оскорблять вас всей своей жизнью и тем, что он счастлив и свободен. Нет, вы не дождётесь его ненависти – как и моей».