Израиль с начала мая перестал отставать в масштабном процессе, который уже давно охватил весь окружающий регион - это выстраивание внешних поясов безопасности вокруг государственных границ. Авиаудары по иранским объектам в Сирии показали контур этого израильского пояса – он охватывает Дамаск и прилегающие к нему территории. Такой пояс примерно соответствует расстоянию от границ Израиля до дислоцированных в Сирии иранских дальнобойных РСЗО и тактических ракет.
Занявшись демонстрацией своего пояса безопасности, Израиль оставил Россию в гордом одиночестве. Подобных строго военных мотивов России в Сирии нет. И после начала активности Израиля на сирийском плацдарме Москве в этой разрушенной войной стране отныне придется заниматься своими коммерческими и политическими авантюрами в гордом одиночестве.
Иран и “дальний пояс” безопасности Белуджистана
Наиболее четко свои интересы выражены у самого активного регионального военного игрока – Ирана. Его главный интерес состоит в желании рассредоточить все силы Королевства Саудовская Аравия (КСА).
Иранская диффузия саудовского потенциала происходит благодаря угрозам с двух направлений: из Сирии и Йемена. С юга иранская угроза составляет основную проблему и может превратиться для Эр-Рияда в скрытую инвазию мятежных шиитов из Йемена в саудовскую шиитскую провинцию Асир.
Создавая Эр-Рияду проблемы на границе с Сирией и Йеменом, Тегеран нейтрализует самую больную точку своей безопасности - он охлаждает саудовское влияние на Пакистан и граничащую с ним суннитскую иранскую провинцию Систан и Белуджистан.
Благодаря затеянной Тегераном и Москвой кровавой гражданской войне в Йемене и Сирии, саудам стало уже просто не до поддержки белуджей или пуштунов. Например, до начала иранской военной гиперактивности в Сирии и Йемене саудиты формировали технический потенциал своих стратегических ракетных сил. В том числе, рассчитывая предоставить молниеносную военную помощь своему союзнику Пакистану.
Если бы Иран в те времена решился на “антинаркотическую” интервенцию или регулярные рейды в пакистанскую провинцию Белуджистан, то у Саудовской Аравии для поддержки Пакистана тогда бы моментально нашлось достаточно ракет необходимой дальности, чтобы эффективно пресечь “гибридную борьбу” Ирана.
Эта иранская борьба выглядит гибридной, потому что параллельно с основной задачей Тегеран преследует совсем другие, военные и религиозные цели. С учетом исходящей для Ирана от провинции Систан и Белуджистан опасности, военная активность Ирана в Сирии и Йемене выглядит как попытка сформировать там два “дальних” коридора иранской безопасности. Которые отвлекают военные и финансовые ресурсы Саудовской Аравии от чрезмерной активности в Пакистане.
Присутствует в такой стратегии и экономика. РФ и Иран принимают усилия, чтобы создать для Индии мультимодальный путь для экспорта в ЕС в обход дорогостоящего Суэцкого канала. Иранская и пакистанская провинции Белуджистан в этих планах играет ключевую роль.
Так что Ирану есть за что побороться с саудитами за их влияние на Пакистан. Все затраты Тегерана на отвлечение сил Эр-Рияда по решению искусственно разогретых проблем в Йемене и Сирии с лихвой окупятся. Окупаемость наступит в случае, если влияние саудов на Пакистан упадет и когда через оба Белуджистана смогут пойти большие стабильные индийские и китайские транзитные потоки.
Динамика внешнего опоясывания границ: кто начал первым
Наряду с Ираном и его концепцией “дальних подступов” к Белуджистану успешный пример создания внешнего пояса безопасности своих границ первой подала Турция. Напомним, что еще в конце 2016 года она предоставила военный протекторат одной из сирийских национальных меньшинств, сирийским туркменам (туркоманам).
Позже, в 2017 году, в ходе предоставления защиты этому религиозно и этнически родственному туркам народу Анкара линейными силами армии вторглась в Сирию. И в итоге создала классический внешний коридор безопасности вдоль своих границ с этой страной.
Сначала в этот пояс вошел коридор Африн, затем Манбидж. Турки мотивируют операцию по созданию коридора угрозой со стороны курдских организаций. Но главное в новом военном фронте не мотивы появления, а то что он состоялся.
В конце того же 2017 года за создание внешнего пояса безопасности взялся Египет. В отличии от Турции он привлек не линейные, а экспедиционные силы и создал фрагментарный коридор безопасности, который закрыл только часть западных египетских границ. Этот еще один внешний пояс безопасности в регионе охватил морское побережье Ливии с городами Тобрук и Дерна.
Саудовское расширение
В середине 2017 года очередь создания внешних коридоров безопасности дошла до регионального финансового гиганта - КСА. Расширенный пояс безопасности саудов включил в себя залив Красного моря, Акаба. Ценность этого залива для КСА состоит, во-первых, в том, что через него возможен переток террористических угроз с египетского Синайского полуострова.
Во-вторых, через залив поступает большинство танкерного импорта нефти в Израиль. Контроль КСА над закрывающим залив Акаба Тиранским проливом стал возможен благодаря ратификации Египтом договора о передаче саудам островов Тиран и Санафир.
После такого вполне успешного шага с внешним поясом на юго-западе своих границ Эр Рияд, закономерно, не смог остановиться. И следующим шагом по обустройству военных корридоров стала подготовка на 2018 год военной активности КСА на северо-западе, по ту сторону саудовской границы с Сирией.
Будущий коридор простирается по сирийской территории между городами Дейр-эз-Зор и Эль-Карьятейн. Тактическая задача этого вероятного саудовского коридора - санитарная зона между КСА и последним пустынным анклавом ИГИЛ. Стратегическая же цель - это блокирование Транс-Евфратских автомобильных путей снабжения проиранских сил в Сирии.
Предполагаемая логика сирийской зоны ответственности Израиля
Транспортировка тяжелой техники из Ирана в Сирию по воздуху – это задача сложная. А что будет с ней при поражении сирийских аэропортов? Будет блокада. И в Тегеране прекрасно понимают, что это может произойти в любой момент. При чем, с такой же высокой вероятностью как и блокирование иранских судов в Суэцком канале или морских водах Ливана. Все эти планы давно проработаны Коалицией во главе с США.
С учетом таких угроз Иран сконцентрировал логистику своих сил в Сирии не через авиамосты, а через автомобильные трассы Ирака, власти которого давно исполняют любые прихоти шиитского большинства. Будущий и очень вероятный внешний пояс саудовской безопасности (пока что правобережный) вдоль Евфрата занят силами Ирана, Россией и сирийского режима Башара Асада.
Во время эскалации авиаударов по Сирии в начале мая Израиль сделал акцент на боевой проекции своей военной силы против объектов проиранских формирований в Дамаске и прилегающих к нему районах. А вот Ефратский путь снабжения этих иранских сил остался пока что почти нетронутым израильской авиацией.
Неужели Израилю выгодно спокойное функционирование путей иранской военной логистики мимо Дейр-эз-Зора? Вероятно, что нет. Но его не трогают по самой простой причине – все должно делается поступательно.
Ведь первый шаг Израиль в нынешнем времени уже сделал - он обозначил дальние границы своей зоны безопасности за границей Голанских высот. Словом, показал, что на левом фланге будущего и пока что виртуального саудовского коридора уже сегодня есть его военные интересы.
Шаг второй - в ближайшем будущем. По нему уже имея четко обозначенный контур своей военной активности в Сирии Тель-Авив станет полностью равноправной стороной диалога всех стран, которые окутали Башара Асада поясами безопасности как смирительной рубашкой.
После начала такой координации придет время шага 3 – блокирование воздушного и морского коридоров снабжения Ирана в Сирии.
Когда благодаря охлаждению между Ираном и Россией, а также склокам, которые начнутся между ними, эта задача будет достигнута, то придет время и заключительного четвертого шага - вытеснения проиранских сил из большинства районов Сирии, и принуждение их к эвакуации по автодорогам вдоль Евфрата в Ирак.
Физическое закрытие Евфратского пути снабжения - шаг пятый, может состоятся либо при помощи авиации Израиля, либо с привлечением саудовской авиации и сухопутных сил.
Судя по всему, диалог об этом выборе сейчас уже начат. Ведь вытеснение иранских “гибридных” прокси-формирований и военных подразделений не в Ирак, а в Ливан абсолютно не входит в планы Израиля. Ведь именно ради недопущения бегства проиранских группировок из Сирии в Ливан Израиль готов воевать долго, настойчиво и применять весь свой богатый военный опыт.
Место РФ в опоясывании буйного Асада
Как говорилось выше, сирийский пояс оккупации Турцией - это Африн-Мадбидж на севере, который в настоящее время расширяется на провинцию Идлиб.
Пояс безопасности США и Великобритании - это курдский регион Рожава и правобережье Евфрата на северо-востоке. Перспективная зона саудовских интересов - это приграничный коридор на юго-востоке Сирии, Дейр-эз-Зор/Эль-Карьятейн.
К зонам оккупации проиранскими силами относится Хомс в центре, и Алеппо на севере Сирии. Такой иранский контур ответственности весьма условный, потому что, например, президентская Республиканская гвардия Сирии базируется в сирийской столице, но полностью подчинена иранским консультантам.
Зон спорадической оккупации у военного контингента РФ много. Условно говоря, их контур постоянно меняется в зависимости от того, сколько трофеев российским формированиям надо оставлять многочисленным русскоязычным боевикам ИГИЛ.
Что касается зон регулярной оккупации, то у россиян она одна. Это компактный приморский регион проживания алавитов, с портами Тартус и Латакия И авиабазой Хмейним, которая их прикрывает от возможного нападения.
Накануне решения Израиля обозначить свою зону ответственности в Сирии в этой российской зоне произошло красноречивое событие - на замену иранским подразделениям для патрулирования окрестностей авиабазы Хмейним было начато формирование бригады сирийской армии из числа местного алавитского населения.
Уход иранцев из российской зоны можно воспринимать как признак охлаждения и даже глубокого кризиса взаимоотношений между РФ и Ираном. В многочисленных публикациях европейской прессы главной причиной этого охлаждения назывались действия Израиля, которые были предприняты для разрушения ирано-российской военной кооперации.
Среди этих усилий называлось похищение спецслужбами Израиля архива с документами иранской военной ядерной программы Amad 2000-04 годов. Возможно, в этом архиве нашлись факты российского участия в иранских ядерных амбициях, которые повлекли за собой очень выгодные для Москвы международные санкции против Ирана – ведь таким образом РФ на многие годы отодвигала конкурентный Иран с обширных рынков газа и нефти в Европе.
Однако за кадром такой оценки осталось два ключевых обстоятельства. Первое - то что военные силы РФ в Сирии до последних пор критически зависели от поддержки проиранских формирований и регулярных мотострелковых подразделений. Что они будут делать без этой поддержки, вообще не известно.
И второе, главное - после начала нынешней военной активности Израиля в Сирии “опоясывающая” режим Башара Асада архитектура зон ответственности завершила свое формирование. Военная ситуация в этой стране, по форме и сути, перешла на качественно абсолютно новый этап.
Страну, по факту, поделили. А РФ, не имея четких военных интересов в этом государстве, перестала вписываться в новую, зональную архитектуру сирийской войны. Ведь российские просторы сами - точь-в-точь одна сплошная “зона” ответственности разных криминальных группировок Кремля. И в этом контексте, россиянам как-то уж совсем не до напряжения с зональным делением Сирии. Со своими бы внутренними “зонами” разобраться.
И даже при кратком анализе выходит, что ситуация в Сирии с Ираном - уже второй за последние пять лет пример того, как легко в Кремле “сливают” партнеров. И запросто разрывают ранее заключенные договоренности.