Их деланное недоумение позволяет мне привести один пример из жизни огромного, политически объединенного материка из 27 стран и с населением в 400 млн. человек - под названием
Европа.
Однажды в Риме я пошел в магазин за кабелем для Интернета. Магазин располагался в двух маленьких комнатках на втором этаже старого дома. Продавцами там были два старика, очень похожие друг на друга.
Они оказались братьями. Одному 75, другому 82. Старший общался с покупателями, а «младший» бегал в подсобку, выносил и паковал купленное. Обслуживали каждого покупателя они по-итальянски долго, чем
приводили меня в отчаяние. Я не понимал, почему синьора купила две лампочки, но и дальше беседует о чем-то с продавцами. Причем те, кто стоит за ней, участвуют в разговоре. Я упоминаю об этом
обстоятельстве, поскольку, когда пришла моя очередь, я, понятно, был «сильно разогрет».
Мне отмеряли кабель и стали его «обжимать». Это такая сложная процедура, когда концы кабеля оголяются и вставляются в специальные пластмассовые вилочки. Концы кабеля тонкие, их много и важно не перепутать места, о чем я нервно и сказал продавцу. Он посмотрел на меня поверх очков и заметил: «Мы работаем тут 47 лет и знаем, как обжимать кабель». Я удивился и спросил, не ошибся ли он при подсчете. «Именно 47, - подтвердил старик. - А вообще магазин купил еще наш отец перед войной». «Как необычно», - изумился я. «Почему необычно?», - удивился старший брат. «Потому что долго, - пояснил я. - Потому что за такой срок всякое может случиться». «Что вы имеете в виду? - подозрительно спросил старик. - Что мы старые и умрем? Но у меня и у брата есть сыновья».
Я промолчал, забрал кабель, буркнул «Buona sera» и вышел.
Потом я пошел в кафе и там - наверное, от хорошего итальянского кофе, я вдруг понял, как буквально одним словом объяснить, что такое нормальная страна.
Так вот, подумал я, нормальная страна - такая, в которой у гражданина есть то, чем он владеет. И ничто и никогда его не может этого лишить. Он может умереть, но тогда это перейдет к его детям. Он может это продать получить за это деньги. Он может разориться, в конце концов. Но никто и никогда не может что-то отобрать у него силой. Меняется власть, принимаются законы, уходит правительство - за 40 лет в Италии они менялись, по-моему, 41 раз. Но два старика владеют магазином и не замечают власть. Они, эти старики, в своей жизни первичны. И это не просто такое правило жизни. Это - сама жизнь. Поэтому люди не бегут куда-то, а строят долгосрочные планы именно в своей стране.
Я присутствовал при разговоре двух некрупных бизнесменов, планировавших небольшую инвестицию в поле с оливками. Первый доход они предполагали получить в 2012 году. Мыслей о том, что поле могут отобрать, у них не возникало.
У моего дома в продуктовом магазине, которым хозяин бессменно владеет с 1947 года и в котором над кассой гордо висят фотографии его отца, бабушки и любимой внучки, я купил кусочек пармезана со штампом «1981 год». Продавец пояснил, что они покупают этот сыр с 20-х годов прошлого века на одной и той же сыроварне в Тоскане.
Я не думаю, что есть другая модель жизни. Другая модель просто не является жизнью. Либо ты рулишь, либо тобой рулят. Первое рождает хозяина. Второе - иждивенчество.
И я думаю, что есть простой способ определить, живешь ли ты в нормальной стране. Например, ты решишь купить что-то дорогое, большое, чтобы вложить в это все свои силы, чтобы обеспечить себя и своих
детей. Так вот, уверен ли ты, что в твоей стране у тебя этого никогда ни по какой незаконной причине не отберут?
И если наступит день, когда ты поймешь, что у тебя этого не отберут - и не потому, что у тебя знакомые в прокуратуре или друзья-депутаты, а просто потому, что ты это купил и оно твое, то знай - твоя страна стала нормальной.
Безусловно, это - очевидность. Но она не потеряла своей актуальности, не так ли?