Так Алеппо стало настоящей ловушкой для Владимира Путина. Российский диктатор не может прекратить бомбардировки густонаселенных районов, потому что никакой другой возможности “выкурить” из восточного Алеппо оппонентов своего союзника Башара Асада нет. И одновременно он не может продолжить эти бомбардировки, так как они ведут к конфронтации с цивилизованным миром, к новым европейским и американским санкциям, а самое главное – к возможному оформлению слов о военных преступлениях в институциональные претензии в виде какого-нибудь международного трибунала. И этот трибунал будет висеть над Путиным и другими представителями российского политического и военного руководства дамокловым мечом долгие годы. Санкции санкциями, а это им точно не нужно.
Почему Запад относится к ситуации в Сирии иначе, чем к ситуации на Донбассе? На это есть целый ряд причин. Во-первых – и это нужно понимать со всей определенностью – Ближний Восток гораздо ближе к Европе и США, чем Украина. Украина большинством западных обывателей до последнего Майдана воспринималась как “продолжение России”, а большинством западных политиков (французских уж наверняка) – как зона “исторических” российских интересов. Во-вторых, в конфликте на Донбассе не использовалась авиация – во всяком случае, для бомбардировок жилых кварталов. Именно поэтому главные санкции против России были введены после того, как ее военные (а на Западе мало кто сомневается в том, что это – ее военные) сбили малайзийский “Боинг”, то есть создали ситуацию, которая создает наибольший резонанс в западном общественном мнении. А бомбардировки жилых кварталов создают еще больший резонанс и граждане, как правило, больше не интересуются, кто там прав, а кто виноват и где засели “боевики” – они знают лишь то, что женщины и дети гибнут под бомбами. Для Европы, травмированной двумя мировыми войнами и бомбардировками самых известных городов континента, это очень серьезно.
Таким образом, на этот раз не политики создают общественное мнение относительно необходимости наказать нарушителя правил – как это было после Крыма и Донбасса, а общественное мнение заставляет политиков ужесточать свою позицию, чтобы остаться на плаву.
Путин, который вообще не понимает, что такое демократия и как она работает, бросил вызов не Обаме, Меркель, Олланду или Терезе Мэй. Он бросил вызов миллионам простых американцев, немцев, французов и британцев, которым невыносимо видеть на экранах телевизоров гибнущих сирийских детей.
Тот политик, который хочет быть популярен, который хочет выигрывать выборы, который хочет сохранить власть, должен поддерживать благородное негодование своих избирателей. Поэтому западная санкционная машина – вкупе с другими мерами воздействия – начнет работать.
Возможно, это произойдет не сразу. Как ни странно, тут помочь могут как раз санкции, которые были введены из-за Крыма и Донбасса. Вопрос об их возможной отмене отпал как-то сам собой, но теперь их станут представлять не просто как санкции, призванные обеспечить решение кризиса на востоке Украины, но и как меры, которыми Россию наказывают “вообще”. И тем труднее их будет отменить. Одновременно начнется поиск возможностей для задействования юридических механизмов ответственности за военные преступления в Сирии – это будет сделать даже проще, чем ввести новые санкции.
Какой может быть реакция Путина? Сейчас он пытается приостановить бомбардировки, сделать вид, что он озабочен обвинениями Запада. Но если он остановится на самом деле, Алеппо ему не взять. А если даже и возьмет Алеппо – это не означает, что не придется бомбить дальше.
Словом, все очень просто. Либо Путин уходит из Сирии, оставляя своего последнего союзника, “мясника” Асада на произвол судьбы, демонстрирует слабость и уязвимость собственного режима. Либо он остается, убивает, бомбит, разрушает – и окончательно уничтожает свои отношения с Западом, превращается в официального военного преступника и изгоя, нарывается на новые санкции и добивает собственную экономику.
Незавидная участь.