C 2006 по конец 2007 годы я возглавлял отдел продаж одну из самых крупных украинских инвесткомпаний, которая занималась привлечением инвестиций для местных компаний. По правде говоря, мы никогда не делали "настоящих" IPO (размещений акций на бирже). В основном мы делали частные размещения (когда доля в компании предлагается ограниченному кругу потенциальных инвесторов, - LB.ua) для маленьких компаний из регионов.
Руководители некоторых из этих компаний были ошеломлены тем, что мы можем добыть для них деньги и их не нужно будет возвращать обратно. Я отчетливо помню округлившиеся глаза главврача небольшой частной клиники, которому один из наших банкиров говорил о возможности продать 20% компании по нелепой цене и оставить деньги себе (за исключением нашего гонорара, конечно).
Большинство из нас были молоды. Если я верно помню, нашему исполнительному директору и основателю было около 30. Мне было за 20, как и большей части нашего коллектива, и я хотел заработать немного денег. Я практически ничего не знал об акциях и биржах. Но я свободно говорил по-английски, носил дорогой костюм и галстук. Это было моей работой. Мои бедные познания в оценке компаний были почти достоинством для моего работодателя.
Мы продавали банки по четырехкратной балансовой стоимости. Однажды мы даже попытались продать один по шестикратной цене. Мы продавали переоцененные строительные компании; сахарные заводы (единственной специализацией которых было воровство у самих себя), чтобы поддержать некомпетентность руководителей; фармацевтические компании, которые не стремились инвестировать полученные деньги в развитие бизнеса. И — наше величайшее достижение — продажа сети магазинов электроники по цене в 100 раз (!) больше ее балансовой стоимости! Разве это не та же оценка, которую присвоили акциям Facebook?
Те, як були продані українські банки, увійде в світову історію. Тому що таких мультиплікаторів не було і, мабуть, уже не буде ніколи.
— Мирослав Табахарнюк, "МТ-інвест", експерт з M&A
Инвестор, который протестовал против нашей высокой оценки просто "не понимал". Украина отличалась. Она была на пороге взрывного роста. Экономические прогнозы и оценка денежных потоков не отражали бурлящие силы Восточной Европы и слепую веру в ее будущее. Во многом тоже самое, если подумать, говорили волнующимся инвесторам Facebook — вы не понимаете, что цена акций отражает капитализацию социальной сети в будущем.
В середине мая 2012 года другая группа амбициозных ребят 20-и с небольшим лет вышла на рынок, руководствуясь советами меркантильных банкиров. Эти финансисты представили перспективную молодую компанию с большой помпой и с шумом. Инвесторы снова образовали очередь, чтобы заполучить часть новой социальной сети, подобно тому, как в 2006 году они хотели приобрести кусочек нового развивающегося рынка. 900 млн пользователей и безграничные возможности! Что может пойти не так? Оценка акций была высока, но, наверное, отражала огромный потенциал компании. Те, кто не верил в это, просто не понимали. Банкиры, столкнувшись с таким спросом, увеличили предложение акций на 25%, согласно последней статье Bloomberg.
Як може компанія Facebook з обсягом продажу $3,8 млрд в рік говорити про капіталізацію в $100 млрд? Це нонсенс!
— Мирослав Табахарнюк, "МТ-інвест", експерт з M&A
Как правило, цена акций наших переоцененных компаний после продажи падала или томилась без изменений долгие годы. Она никогда не поднималась без давления со стороны наших брокеров. Обычно, когда начальство видело, что спрос на бумаги высок, они предлагали продать еще больше акций. Мне даже кажется, что мы увеличивали размер предложения, независимо от того, хорошо или плохо продавались акции. Спустя годы я узнал, что некоторые наши банкиры заранее скупали бумаги, которые мы должны были вскоре продавать (по высоким ценам, - ред.).
Вердикт выпуску Facebook еще не вынесен, но текущие цены на акции говорят, что инвесторы не слишком довольны. В отличие от выхода на биржу Facebook, наши сделки никто не замечал. Наше предложение было мало, на периферии внимания большей части инвестфондов, так что они просто упускали его из виду. Им потребуются годы, чтобы осознать, как группа ребят 20-и с чем-то лет продала им эти дорогие пустышки. Мы забирали себе столько за услуги, что инвесторам ничего не оставалось.
Я ушел из этого бизнеса в конце 2007 года. Подумал, что достаточно повидал. Чем больше росло мое понимание финансовых рынков, тем меньше я хотел продолжать там работать. Я ушел, охваченный чувством вины, хотя не могу сказать, что я вернул деньги, которые заработал. Часть этих денег я потерял, вложив их неправильно, так что я думаю, что в этом есть какая-то справедливость.
Думал я и об инвестициях в Facebook при помощи моего интернет-брокерского счета. "Конечно, инвесторы игнорируют вопиющие фундаментальные проблемы, связанные с оценкой стоимости компании", - думал я. Но эта компания уже стала именем нарицательным. И тут меня озарило. "100-ная оценка? Где-то я уже слышал такое раньше?!" Я уже это видел. И однажды мы все увидим это снова.