С.К.: Первая половина лета в Киеве выдалась богатой на оперные события. Одно из них – концерт маэстро Риккардо Мути на Софийской площади, в котором вы принимали участие. Ранее Мути давал подобные концерты в горячих точках – от Балкан до Сирии и всегда говорил о важности культурной дипломатии. Действительно ли она так необходима и действенна?
Музыка – интернациональный язык, доступный каждому. Поэтому такие концерты просто необходимы, в том числе – для культурного уровня страны, стремящейся в Европу. Не говоря уже о событиях на востоке. Музыка – это одно из окон в Европу.
С.К.: В Европе достаточно активно развито фестивальное движение: Брегенц, Верона, Зальцбург и т.д. Похоже, в Украине зарождается что-то подобное: классика в Одессе, джаз во Львове, концерт «В Украину вернусь» на Софийской, организованный режиссером киевской оперы Анатолием Соловьяненко, в котором вы также принимали участие.
Конкретно этот концерт я бы назвала беспрецедентным. Большой респект Анатолию Анатольевичу за то, что он его организовал, собрал на одной сцене украинских звезд оперы. Конечно, их – украинских солистов – гораздо больше; хотелось бы, чтобы наши исполнители, работающие за рубежом, были бы максимально представлены на сцене и здесь, в Украине.
С.К.: Уточним для читателей: идея концерта состояла в том, чтобы в один вечер на одной сцене встретились бы именитые оперные исполнители, которые постоянно работают за рубежом, но сами родом из Украины и дома появляются нечасто.
Верно.
С.К.: И на Софийской пели те, кому удалось скорректировать гастрольный график.
Я думаю, да. Это все – востребованные певцы, у каждого свой гастрольный график, расписанный на несколько лет вперед.
С.К.: В Европе по-прежнему не воспринимают Украину отдельно от РФ, эта инерция существует?
Увы, да.
С.К.: Как ее преломить?
Вода камень точит. Важно, чтобы событий, подобных концерту на Софийской, было больше. И чтобы меценаты тоже подключались; понимая всю важность происходящего и то, что культура играет роль не меньше, например, спорта.
С.К.: Возвращаясь к теме фестивалей. Насколько в принципе, фестивальная культура А) Имеет потенциал в Украине? Б) что нужно для ее развития и В) насколько может способствовать или не способствовать европейскости нашей страны?
Прежде всего, необходимо финансирование. Чтобы приглашать звезд выступать, нужно иметь возможность оплатить их гонорары и райдеры.
Чтобы это все развивалось, нужно привлекать больше людей, поклонников фестивалей, которые понимают, что искусство – это тоже лицо страны.
С.К.: У вас огромный опыт выступления на европейских фестивалях. Чем они отличаются от наших?
Я бы сказала, что фестивали в Европе – это очень престижно. Люди понимают, насколько важно и необходимо такое явление, как фестиваль.
С.К.: Вы упомянули про райдер. Чем отличаются условия работы оперных исполнителей в Украине и за границей?
Условия, в которых ты работаешь, зависят еще и от агентства, которое тебя представляет. Если твой агент сознательно подходит к тому, какого уровня ты певец, тогда работать проще. Повышается гонорар, а когда он повышается, к тебе сразу другое отношение со стороны кастинг-директоров.
Д.Б.: Как найти правильного агента, для выхода на западный рынок? Как это, в частности, происходило у вас?
В моем случае в киевскую оперу приехал Давид Заволковский – послушал меня «живьем». До этого он слышал записи – «Бал-маскарад», «Джоконду». Давид сам по образованию музыкант, скрипач. Создал свое агентство, которое сейчас является частью большого агентства IMG. Он и других украинских солистов представляет и представлял раньше, но называть имена я не буду.
С.К.: Какой процент от гонорара берет агент?
В моем случае, это – 10% от суммы брутто, в случае с другими певцами это может быть 20-25%. Потом из оставшейся суммы мы выплачиваем налоги – в тех странах, где мы работали.
Д.Б.: Хорошо, вот агент вас послушал, что дальше?
Нужно пройти прослушивания, чтобы получить контракт в конкретном театре. Иногда получается так, что нужно подождать. Вообще надо сказать, что это все – очень жесткий бизнес, жестче, чем было 8-10 лет назад. Нужно постоянно быть в хорошей форме, не болеть.
С.К.: Так опера это больше бизнес, или все-таки творчество?
Это уже бизнес, к сожалению.
Д.Б.: В чем это проявляется?
Иногда бывает так, что выступают певцы с известными именами, на которых легче продать билеты, но которым не всегда, к сожалению, хватает качества исполнения.
С.К.: Перед тем, как петь «Норму» в Штатах, вы «обкатывали» ее в Киеве. И, помню, тогда говорили, что здесь пробовать что-то новое легче. И не только потому, что родная сцена и т.д.
Я так сделала в том числе и из-за различий в системах работы театров. На Западе нет репертуарной системы и на подготовку к исполнению партии там дают около трех недель. Но три недели репетиций – просто шлифовка роли, ты уже должен приехать с выученной партией. Поэтому здорово, когда – благодаря главному режиссёру театра Анатолию Соловьяненко и главному дирижеру Николаю Дядюре – выпала возможность спеть нужную партию дома. Я ведь все-таки остаюсь штатной солисткой Национальной оперы Украины.
С.К.: Интересен механизм. Достаточно ли просто выучить слова и несколько раз исполнить-«обкатать» партию для того, чтобы в дальнейшем уже без проблем исполнять ее на любых абсолютно подмостках?
У каждого певца по-разному. Мне, чтобы осознать роль, чтобы прочувствовать свою героиню, нужно спеть партию 5-6 раз в одной постановке.
Д.Б.: В одном из интервью вы сказали, что любите Верди. Что именно в героинях его опер вас привлекает?
Важно, чтоб героини развивались по ходу сюжета. Но есть много опер, где героиня какой была в первом акте, такой до конца четвертого и остается.
Д.Б.: Например?
Например, Амелия из «Бал-маскарада». У нас эта опера идет – прекрасный спектакль, фантастическая музыка Верди. Но героиня мне лично не очень импонирует, особенно после исполнения таких ролей, как леди Макбет.
С.К.: Околополитический вопрос. Вам скоро предстоит петь с Анной Нетребко. Как это будет происходить?
Да, это будет в постановке «Силы судьбы» Верди в Лондоне в следующем году.
Мы поем одну и ту же партию, но в разные дни.
С.К.: Как с ней взаимодействовать? Ведь она поддерживает аннексию Крыма, выступала в «ДНР». С другой стороны: не выяснять же за кулисами отношения. Тут очень тонкий момент.
Да. Нас нанимают через агентство, наше время расписано по часам – мы просто выполняем свой объем работы и все. Мы даже можем не пересекаться какое-то время, потом есть общие репетиции, но в целом с каждым певцом работают отдельно.
Д.Б.: При этом в российских театрах вы не выступаете.
Да, я туда не езжу – по многим причинам. Но в том числе и потому, что я очень занята и контракты у меня есть на несколько лет вперед.
С.К.: Как вы думаете, почему так много украинских оперных певцов сделали себе карьеру за границей? Это действие старой школы, или что-то еще?
Я думаю, что это связано с какой-то нашей особенной природой. Генетикой.
С.К.: А школа?
Это тоже, но когда есть внутренние данные, человек правильно все воспринимает, что ему педагог рассказывает.
Плюс, после 4-5 лет работы в жестких условиях зарубежом и мы поднимаемся на уровень выше.
С.К.: Что значит, жесткие условия? Чем они отличаются от тех, что здесь?
Там есть дисциплина, прежде всего. Никогда никаких опаздываний. Жесткий график. Вот тебе перерыв, полчаса-час на обед, а остальное время ты должен заниматься, учить, работать, совершенствоваться. И твои проблемы вообще, твои болезни никого не интересуют.
С.К.: Даже будучи дивой не можете покапризничать?
Во-первых, я не дива, а во-вторых, я очень жестко воспитана своими родителями и педагогами – Иваном Игнатьевичем Поливодой и Дианой Игнатьевной Петриненко.
К тому же, когда ты поешь в коллективе, ты несешь большую ответственность - перед дирижером, перед своими коллегами. Ты должен выложиться, спеть роль от начала и до конца.
Д.Б: Критика влияет на репутацию, и вообще – вы читаете рецензии?
Последние рецензии читала 2-3 года назад, сейчас этого не делаю. Критику ведь не всегда пишут компетентные люди.
Д.Б: А кастинг-менеджеры, например, опираются на критику, когда выбирают солистов?
Нет, они лично ходят на репетиции и спектакли и сами составляют свое мнение. А из прессы может что угодно появиться – эта формулировка про «лучшую Аиду» (в исполнении Монастырской, – ред.). Надоело, честное слово.
Д.Б.: Скромничаете.
Мне скромность жить мешает (смеется). Но если серьезно, надо адекватно к себе относиться.
С.К. Еще про механизмы, внутреннюю кухню. Расскажите, как готовиться к роли, которую еще не исполняла.
Месяцами учишь ее вместе с концертмейстером. Долго и упорно.
Д.Б. А другие исполнения слушаете?
Конечно. В основном, Марию Каллас.
С.К. Как не допустить, чтобы чужое исполнение не повлияло на твое?
Ну у Каллас был другой тембр, и жила она в другое время совсем, у нее были свои кумиры – Соня Фрисель, например, которая жила в начале ХХ века.
С.К.: Да, Каллас жила в другое время. Но что поменялось за годы? Восприятие зрителя?
Есть, конечно, определенные каноны исполнения. Ты ведь не поешь так, как Бог на душу положит - есть партитура, над которой ты работаешь. Вот Рикардо Мути, например – он разрешает петь и играть только так, как написано в партитуре, никак иначе. Но вообще ты можешь петь в технике, которая отличается от техники других певцов – исходя из возможностей своего голоса. Евгения Семеновна Мирошниченко, например, могла, в третьей октаве вставить запредельно высокую ноту. И я иногда вставляю такие ноты, которые мне позволяет мой диапазон. Но Мути такого не разрешит, конечно, несмотря на то, что зрители любят подобные «украшения».
Д.Б.: Кто вообще главнее в опере – дирижер или режиссер?
Дирижер, конечно. Да еще если он маэстро с мировым именем и тоже такой фильтр для исполнителей, как Мути. Почему все в Ла Скала боятся петь? Потому что там такими фильтрами являются не только дирижеры, но и публика. Если ты не по канонам спел, тебя освистают.
С.К.: Как не допустить того, чтобы классические каноны и опера не стали архаикой и не наскучили современному зрителю?
Это сложный вопрос, ведь опера никогда не будет массовой культурой, как бы мы ее ни популяризировали. Я не думаю, что оперу нужно адаптировать под современность. Возможно, постановки могут быть более современными, если такое режиссерское видение и если это не граничит с безумием.
Д.Б: А если бы вам предложили спеть в современных операх от современных авторов, вы бы согласились?
Нет, это мне не интересно. Я современной оперой не очень интересуюсь, но не думаю, что кто-то из современных авторов превзошел Верди, Пуччини или Моцарта.
С.К.: В завершение – вы не хотели бы открыть свою школу оперных исполнителей? Есть ли преподавательские амбиции?
Нет, нету вообще. Если бы были, я бы сразу этим занялась, а не пела бы в опере.
С.К:. У Пласидо Доминго, есть свой именной конкурс, например.
Да, очень известный. Но я люблю делать свою работу.