Правительство, возглавляемое Меркель, могло стать продолжением крупной коалиции между христианскими демократами и левыми социал-демократами или другими политическими силами. В любом случае это, по-видимому, означает, что Германия менее уязвима к популистскому искушению, чем некоторые из ее западных коллег. Это часто объясняется двумя структурными причинами.
Первая – это уникальный исторический опыт Германии в области правого и левого тоталитаризма. И действительно, наследие гипершовинизма Третьего рейха и «фактически существующего социализма» в восточной части страны внушило большинству немцев осторожный центризм, делая крайние партии неприемлемыми для большинства избирателей. Чем более крайней становится политическая партия в Германии, тем более ограничена ее народная поддержка. Это заметно даже больше, чем в большинстве других стран.
Чем более крайней становится политическая партия в Германии, тем более ограничена ее народная поддержка
Общественный ответ на недавние подстрекательские заявления основных лидеров АдГ, похоже, подтверждает это правило. Заявление Бьорна Хёке, лидера АдГ в Тюрингии, о «180-градусном повороте» от традиции искупления вины за преступления нацистов после Второй мировой войны, а также указание заместителя руководителя АдГ Александра Гауланда на «избавление от «министра по вопросам интеграции турецкого происхождения» оттолкнули избирателей. Аналогичным образом призыв «Левых» к упразднению НАТО и улучшение отношений с Россией нанесли ущерб политической репутации партии в большей части западной Германии.
Второй часто упоминаемой причиной устойчивости Германии к популизму является ее экономическая стабильность. Уровень безработицы в стране в настоящее время находится на рекордно низком уровне, а с 2013 года ВВП вырос почти на 10%. Добавьте к этому функционирующую систему социального обеспечения, и становится ясно, почему возмущение, вызванное неравенством, которое подпитывает недовольство избирателей в других странах, в Германии не так выражено.
Но это не значит, что на популистском фронте все тихо. Фактически относительно слабая поддержка популистских партий на выборах в Германии маскирует недовольство в немецком обществе, имеющее поразительное сходство с гневом, который подстегнул рост сторон антиистеблишмента в Европе и за ее пределами.
Согласно одному недавнему опросу, 71% немецких избирателей не доверяют своему правительству, а 70% не верят в сообщения основных СМИ. С установленными политическими партиями ситуация еще хуже: 80% немцев доверяют политическим партиям «мало» или «совсем не доверяют», и почти 60% больше не верят, что те способны найти решение насущных проблем.
Более того, в списке «профессий, которым доверяют», составленном в прошлом году Global Trust Report, немецкие политики оказались самыми последними − намного ниже страховых агентов и специалистов по рекламе. В то же время количество нападений − от оскорблений до материального ущерба и причиняемых телесных повреждений − в отношении избранных должностных лиц утроилось в 2016 году.
В настоящее время даже общественная поддержка демократии не может считаться чем-то, что само собой разумеется в Германии. Согласно недавнему опросу, только 62% молодых немцев согласились с тем, что «управление народа народом» является лучшей формой правления, и это едва ли составило крепкое большинство.
Помимо такого общего скептицизма существует явный и растущий разрыв между взглядами простых граждан и политическим подходом правительства − так называемый берлинский консенсус. Он особенно очевиден в отношении миграции: вопреки мнению, разделяемому практически всем политическим истеблишментом, большинство немцев хотят закрыть границы страны для беженцев; 70% считают, что «ислам не для Германии».
Возможно, еще более удивительным является то, что между избирателями и политическими лидерами наблюдается аналогичное неравенство по определенным экономическим вопросам. Лишь около 31% немецких избирателей активно выступают против того, чтобы исключить Грецию из еврозоны − касательно этой меры немецкие лидеры действуют неохотно. А две трети немцев поддерживают протекционистские меры, высмеиваемые большинством политиков, для защиты немецких рабочих мест.
Учитывая широкую поддержку таких вопросов, еще рано говорить о том, что Германия каким-то образом невосприимчива к популизму. Исторические табу и процветающая экономика действительно до сих пор мешали народному недовольству врываться в коридоры власти. Но это недовольство закипает под поверхностью − оно проявляется в социальных сетях и политическом абсентеизме − и в нем нет признаков ослабления.
Поэтому вместо того чтобы утешаться относительно слабыми рейтингами популистских партий, политические круги Германии должны принять меры. Для начала политические партии должны признать «скрытый» популизм Германии тем, чем он является: серьезной структурной проблемой. Затем они должны удвоить свои усилия, чтобы обратиться к недовольным избирателям слева и справа, которые, оправданно или нет, чувствуют себя экономически, культурно и политически лишенными гражданских прав.
Здесь поствыборные процессы могут быть решающими. Хотя продолжение нынешней коалиции может показаться целесообразным с точки зрения политики, оно может усилить влияние сторонников радикальных политических изменений. Это может выглядеть парадоксальным, но борьба с крайними партиями в Германии может потребовать меньшего политического центризма. На самом деле еще четыре года «стабильности» в Берлине могут в конечном итоге привести к тому, что антипопулистский «особый путь» Германии резко завершится.