Осенью 2010 года в Штутгарте сотни людей вышли на улицы, протестуя против планов строительства нового железнодорожного вокзала, предусматривающих снос части старинного парка и части старого вокзального здания. Активисты разбили лагерь в парке Шлоссгартен, вступили в столкновения с полицией – при разгоне перманентно возникавших демонстраций применялись слезоточивый газ и водометы, обращались с требованиями о вмешательстве к федеральным властям. Протесты привели к настоящему политическому землетрясению в земле Баден-Вюртемберг – на прошедших вскоре земельных выборах голоса избирателей распределились таким образом, что «зеленые» обогнали социал-демократов и один из лидеров этой партии стал первым в истории «зеленым» земельным премьером.
Тем не менее, ничего из ряда вон выходящего не произошло. Предыдущее земельное правительство доработало до окончания срока своего мандата, на прошедшем вскоре после выборов в ландтаг референдуме большинство участников одобрило план нового строительства и проект, несмотря на продолжающиеся протесты и корректировки, все же осуществляется.
Протесты на площади Таксим в Стамбуле сразу же приняли совершенно иной характер – и быстро распространились по всей стране – так, будто снос части парковой зоны бывшей столицы Османской империи действительно беспокоит жителей Анкары или Измира. Можно, конечно, сказать, что причиной стали жесткие действия полиции – но турецкая полиция не церемонится никогда, более того – когда она без особых церемоний подавляет демонстрации в курдских городах, это воспринимается в Стамбуле или Анкаре с гордостью. Так что не будем утверждать, что уничтожаемый парк стал главной причиной гнева горожан – иначе протесты против его сноса не стали бы общенациональными и не сопровождались бы требованиями об отставке правительства Реджепа Тайипа Эрдогана.
Парк – лишь повод. А причина – та ненависть, которую светская Турция питает к Турции исламистской: и «умеренный» исламизм Эрдогана для нее страшнее религиозного фанатизма, потому что она воспринимает его как ползучее наступление на свои права.
Для того, чтобы понять, с какими историческими вызовами приходится сталкиваться современной Турции, стоит вспомнить суть политической системы этой страны, созданной Мустафой Кемалем Ататюрком. Генерал, буквально собственными руками соорудивший светскую республику на руинах Османской империи, прекрасно понимал, какая пропасть отделяет стремительно вестернезирующееся население больших городов от остального населения, продолжающего жить в исламском средневековье. Именно поэтому он настоял на законодательном закреплении конституционной роли армии – хранительницы кемализма.
По сути, еще недавно Турецкая Республика была Исламской Республикой Иран – только наоборот. В Иране муллы могут изгнать из политики любого, кого они считают недостаточно религиозным. В Турции генштаб мог вполне законно покончить с любой партией и любым политиком, заподозренным в недостаточной «светскости» и несоблюдении принципов кемализма. Не нужно объяснять, что армия всегда этим злоупотребляла. Вся послевоенная история Турции – это эпоха перманентных военных переворотов, обусловленных еще и тем, что военным пришлось быть арбитрами между двумя группами, претендующих на наследие Ататюрка – сторонниками его преемника, второго президента Турции генерала Исмета Иненю и теми, кто поддерживал последнего премьера времен Ататюрка и третьего президента Турции Махмуда Джеляля Баяра.
Это, конечно, очень схематично, о происходившем написаны тома, но чтобы упростить ситуацию, просто представим себе, что после смерти Ленина Сталин и Троцкий оба остались в СССР, создали две враждующие партии и обращались к генералам с просьбой о помощи. И генералы, объявившие себя хранителями чистоты идеологии помогали. В 1960 году, например, после масштабных выступлений, сравнимых с происходящим сейчас на Таксиме, были отстранены от власти президент Баяр и премьер Аднан Мендерес – главу правительства военные повесили, обвинив в отходе от кемалистских принципов, что выразилось в недостаточном этатизме – проще говоря, в отходе государства от управления экономикой, в котором была заинтересована превратившаяся в государство в государстве армия. Впрочем, никого оправдывать не буду: Баяр и Мендерес воевали с Иненю, Иненю – с Мендересом, эту войну продолжили их преемники и военным еще не раз пришлось вмешиваться. Но свою главную роль – гаранта светсткости – армия исполняла. Мусульманская Турция находилась вообще вне политического поля.
Пока общественные призывы к демократизации не совпали с требованиями Европейского Союза, чьи представители разъяснили Анкаре, что страна, которой управляют военные, не может оказаться в ЕС. Возможно, в Брюсселе говорили об этом, рассчитывая, что турецкие политики никогда не согласятся с отказом от одной из основных норм кемализма, может быть, сама турецкая политическая элита устала от генералов, но факт остается фактом – армия лишилась своих прав главного государственного арбитра. Нравится нам Эрдоган или нет, но он – первый демократический премьер Турецкой Республики. Премьер, независимый от военных. Потому что все предыдущие главы правительств были вынуждены учитывать волю и присутствие генералов – или сами были генералами.
То, что Эрдоган – лидер партии «политического ислама» – тоже вполне закономерно. Потому что он представляет большинство населения Турции, фактически вытесненное из политики сторонниками Ататюрка. И как только страна начала демократизироваться, политический ислам поднял голову. Наставника Эрдогана, Неджметтина Эрбакана, военные смогли изгнать из политики, запретив его партию. Но Эрдоган сам преследует военных, которые покушаются на светскую власть – между прочим, и тех, кто был причастен к отставке его учителя с поста премьер-министра.
Поэтому когда протестующие на Таксиме говорят о демократии, понимают ли они, чего собственно требуют? Они – первое поколение людей, живущих в демократической Турции. Просто это вот такая демократия, в которой приверженцы светских порядков находятся в очевидном меньшинстве. Этого нахождения в меньшинстве можно было не замечать десятилетиями, под покровительством одной из самых сильных армий в регионе. Но теперь, когда танки под давлением самих же сторонников демократии и Запада оказались в казармах навсегда, светской Турции необходимо принять свое новое положение – положение пока еще влиятельного меньшинства.
Что означает победа на Таксиме? Военный переворот? Но в условиях современной Турции он исключен – просто потому, что теперь за перевороты военных не награждают, а судят и каждый, кто осмелится захватить власть, понимает, что не сегодня, так завтра он окажется в тюремной камере. Раньше перевороты были конституционно возможными, сейчас это обычные преступления против государства – и армии нет никакого резона и возможности брать власть в свои руки. Отставку правительства и новые парламентские выборы? Но на этих выборах опять победит партия Эрдогана – только после мятежа она сможет действовать куда более решительно.
Для тех, кто голосует за Эрдогана собравшиеся на Таксиме и других турецких площадях – вовсе не герои борьбы за демократию, а те, кто хочет возвращения в прошлое, когда ношение женщиной платка воспринималось как преступление против кемализма – в нем нельзя было зайти в учебное заведение, а человека могли посадить в тюрьму за слишком исламское стихотворение (этим человеком, кстати, и был Эрдоган). В Стамбуле, Анкаре и других больших городах Турции на улицы могут выходить сотни тысяч человек – но эти люди и так голосуют за оппозиционные партии и их недостаточно для возвращения к «чистому кемализму» – просто потому, что для «чистого кемализма» нужны не только голоса избирателей, но и штыки.
Поэтому вывод из происходящего не так уж сложен: либо Турция Ататюрка научится сосуществовать с Турцией Эрдогана, защищая свои интересы, но не пытаясь свергнуть власть, либо рано или поздно Турция Эрдогана наберется сил и уничтожит Турцию Ататюрка. Для этого нужно немногое – другая армия, которая, как в Иране, станет гарантом, а не оппонентом исламского правления. И, судя по кадровым чисткам среди военных, которыми Эрдоган занят последние годы, он это отлично понимает: достаточно заменить генералов, а солдаты и так выходцы из его электората.
Единственное, что может спасти Турцию – это не Таксим, а слишком прочная связь страны с Западом, разрывать которую не в интересах власти. Именно поэтому любая партия «политического ислама» вынуждена будет сохранять демократическую накидку на меняющемся лице бывшей кемалистской республики. Если светская Турция научится использовать эту накидку в своих целях, не превращая любую ситуацию в хаос – значит, ее сторонники останутся влиятельным меньшинством и смогут относительно комфортно жить в больших городах, не задумываясь до поры до времени о сгущающемся средневековье и надеясь, что изменения рано или поздно затронут всю страну. Если нет – добро пожаловать в Тегеран.