Начало конфликта
Сразу после выхода расследования в эфир руководство Общества Красного Креста Украины объявило о том, что проведёт внутреннюю проверку по всем изложенным в нем фактам и отчитается перед общественностью. Сейчас внутренняя проверка всё ещё идёт, однако Михаил Тульский и Анна Бурдиляк - волонтёры Красного Креста, которые обратились к журналистам и долгое время собирали факты коррупции внутри организации - считают, что она не имеет смысла, поскольку сотрудников Общества Красного Креста проверяют их же коллеги.
Ещё в начале ноября прошлого года они проводили курсы первой помощи, организовывали социальные акции и занимались развитием Молодежного движения Красного Креста. Сейчас, после исключения из организации, волонтёры принципиально решили довести начатую борьбу с коррупцией до конца и уже не рассчитывают вернуться в организацию.
- Мы видели, как без документов выдается гуманитарная помощь, как переселенцы приходили в районные организации, умоляли им помочь и получали ответ - нет ресурсов - а потом эти же “отсутствующие” ресурсы продавались в районных организациях, - рассказывает Тульский. - Мы видели “мертвые души” в списках патронажных сестёр - по журналу они есть и кто-то получает за них зарплату, но по факту это левые люди. Есть и несуществующие получатели услуг патронажной службы.
В какой-то момент, когда мы познакомились со многими сотрудниками Общества Красного Креста по всей Украине, мы поняли, что надо что-то делать, потому что масштабы коррупции просто ужасающие, - рассказывает Михаил Тульский.
Раньше Михаил Тульский возглавлял Киевский отряд быстрого реагирования. Эти отряды Красного Креста занимаются дежурством в больших городах и во многом выручают государственные службы при чрезвычайных ситуациях и стихийных бедствиях. Когда 25-го февраля в Киеве обрушился дом, отряд быстрого реагирования Красного Креста был одним из первых, кто прибыл на место происшествия и начал разбирать завалы.
- Мы только “за” платные курсы первой помощи, потому что проводить и организовывать их - это действительно адский труд. Но в Красном Кресте они заявляются как бесплатные, а по телефону вам говорят: бесплатно, но с вас благотворительный взнос на 300-400 гривен. Без него на курсы не попасть. И ладно бы эти деньги шли на деятельность организации, но ведь они по факту идут в карман инструктору и главе района, и редко когда вообще заходят на счет организации. Это уже скорее коммерческая деятельность, чем благотворительность, - говорит Анна Бурдиляк. Раньше она возглавляла Молодёжное движение Красного Креста, которое сейчас фактически исключено из организации. Оно активно занималось привлечением людей к донорству крови, обучением первой медицинской помощи, психологической поддержкой и привлекало в организацию новых волонтёров-членов Молодёжного движения.
Ещё с мая прошлого года мы начали собирать документы, рассчитывая со временем дать им ход. Но так случилось, что меня избрали командиром Киевского отряда быстрого реагирования, потому что предыдущий ушел, - говорит Тульский.
С этого момента у отряда, большая часть которого состояла в Молодёжном движении, начался открытый конфликт с руководством Киевской городской организации. В дальнейшем он перейдет в конфликт с Национальным комитетом и Национальным Обществом, волонтёров отчислят из Красного Креста, а организации придётся работать над тем, чтобы исправить свой новоиспеченный имидж “Общества Продажного Креста”.
"Перед тем, как я приступил к работе командира, руководство Киевской организации попросило меня подписать договор о материальной ответственности за всё снаряжение, которое было на балансе нашего отряда. По первой же позиции в списке снаряжения мы спорили четыре часа. Документ назывался “Неприкосновенный запас по обеспечению отряда быстрого реагирования”, но возле первого пункта - “200 одеял” - была пометка “выдано переселенцам”. Говорю: хорошо, ребята, а почему здесь указаны эти одеяла, если их нет? Вы же их выдали переселенцам. Если хотите, чтобы я нёс за них материальную ответственность, покажите мне хотя бы акты приёма-передачи. Их мне не предоставили, и документ я не подписал”, - констатирует Михаил.
Внутри организации Молодёжное крыло обвиняют в том, что, обратившись к журналистам, они “вынесли ссору из избы”. Однако, к журналистам волонтёры обратились не сразу. Перед этим, после многочисленных конфликтов с Киевской городской организацией, они написали письмо Ивану Усиченко - Президенту Общества Красного Креста Украины. В нём Тульский и Бурдиляк заявили, что прекращают координировать свою деятельность с Киевской городской организацией, поскольку не доверяют её руководству.
- Мы подали это письмо и попросили личную аудиенцию с Усиченко, рассчитывая рассказать ему о серьёзных фактах, которые мы на тот момент никому не показывали. Но разговор у нас мягко говоря не сложился… - признается Тульский.
Волонтёры пришли на беседу с тремя требованиями: провести хозяйственную проверку Киевской городской организации, отстранить на время её работы руководителя и провести внешний аудит столичной организации. По итогам разговора создали лишь ревизионную комиссию, которая не проработала и двух дней: сначала глава комиссии забыла, что заседание будет, и перенесла его, а на следующий день, проработав половину дня, члены Молодежного движения вышли из состава комиссии. Тульский и Бурдиляк объяснили это тем, что комиссия проверяла не работу Киевской организации, а хозяйственную деятельность непосредственно их отряда, поэтому необходимые документы предоставлять отказывались.
В декабре 2015-го Киевский отряд, который возглавлял Михаил Тульский и который состоял в основном из членов Молодёжного движения, официально отстранили. И волонтёры обратились к журналистам.
Два отряда - три гетьмана
Тот факт, что волонтёры обратились к СМИ, разделил их с другими противниками коррупции в Красном Кресте, которые считают, что подобные конфликты нужно решать внутри организации, а не публично. По их мнению, это ставит под угрозу авторитет организации, от которого напрямую зависит её эффективность. Такую позицию занимает, например, Тарас Логгинов - командир Национального и координатор всех остальных отрядов быстрого реагирования, которые появились благодаря ему и в очень важный момент - в декабре 2013-го года. До этого на Майдане не было парамедиков, и волонтёры Красного Креста стали первыми, кто в самые напряженные моменты противостояния начал спасать человеческие жизни по обе стороны баррикад. Благодаря этому Тарас имеет колоссальный авторитет среди отрядов быстрого реагирования Красного Креста: его они знают и уважают.
“Красный Крест - это огромная, во многом консервативная и бедная организация. Безусловно, у нас может быть коррупция. Организация существует почти сто лет практически без изменений, и у неё наверняка есть много скелетов в шкафу. Но это всё равно Красный Крест, и к нему есть определенное доверие. Он очень большой, и в нём, как и в любой системе, возникают сбои. Но их надо рассматривать объективно. Никто не спорит, что надо бороться с коррупцией, все только за. Никто не спорит, что надо реформировать Красный Крест - надо, он не может больше существовать в таком виде. Но методы Тульского и Бурдиляк чертовски неудачные. У нас из-за этого сюжета начались проблемы на блокпостах на Востоке, начались проблемы в серой зоне. Говорят просто: “Вы воруете - идите к черту”, - рассказывает Тарас Логгинов.
Первый публичный скандал, который продемонстрировал несовершенство системы Красного Креста, произошёл в ноябре 2015-го года в Одессе. Тогда выяснилось, что гуманитарная помощь дошла до нуждающихся организаций не в полном объёме, а свитеры, которые предназначались для военных госпиталей, со временем появились на одесских секонд-хендах.
Местного председателя - Тамару Барнич - тут же обвинили в барышничестве “гуманитаркой”, а национальный комитет заявил, что проведёт независимое расследование. Сразу после этого скандала Тарас Логгинов предложил создать открытую комиссию и разобраться в ситуации, но его попросили не вмешиваться.
“Этой системе скоро будет сто лет. Каждая областная организация должна собирать деньги на свою деятельность. Часть денег затем отправляется в центр на деятельность всего Красного Креста. Каким образом организации зарабатывают деньги? Так же, как в Советском Союзе - продают марки, которые считаются членским взносом. Конечно, коррупция в организации наверняка есть, просто потому, что Красный Крест огромен, а зарплаты в нем не самые высокие. Но это не значит, что всех нужно подчас выгнать, это то же самое, что сказать: “Врач скорой помощи берёт взятки - давайте мы ликвидируем эту службу, а вот те люди, которые поймали врача на взятке, пусть возглавят скорую помощь”, - считает Тарас.
К группе Молодёжного движения он относится с неприкрытым подозрением.
“Когда я сказал, что не буду вмешиваться в их скандал с руководством, обо мне начали говорить гадости. Я не следователь, но вижу, что они делают плохие вещи и для них любые методы хороши. Если их кто-то не поддерживает, его начинают дискредитировать и называть пособником системы. Обо мне сказали, что я фурами вывозил гуманитарку с Майдана и получаю огромную зарплату не то в евро, не то в швейцарских франках”, - говорит Тарас.
- Как это выглядит для меня: накануне отчетно-выборного собрания (выборы в Красном Кресте, на которых избираются Президент и Генеральный Секретарь, а также есть возможность сменить Устав; проводятся раз в пять лет - LB.ua) в организацию приходят какие-то ребята. Очень толковые, очень подготовленные. Три месяца зарабатывают себе авторитет на уличных акциях, потом ноябре бьют кулаком по столу и начинают валить всю верхушку Красного Креста, дискредитируя организацию в целом. Я очень не удивлюсь, если за ними кто-то стоит, и в конце он выйдет и торжественно сменит руководство, - говорит Логгинов.
- У вас с Тарасом очень похожие позиции, - подмечаю я в разговоре с Михаилом Тульским и Анной Бурдиляк, - вы говорите абсолютно идентичные вещи, но реализация ваших идей отличается.
- Да, мы знаем. Я просто не понимаю, чего от этой структуры ещё можно ждать? Мы ждали, когда во время войны Красный Крест продавал гуманитарку на миллионы гривен, мы ждали, когда Красный Крест не делал даже попыток наладить свою работу с учетом того, что два года уже идёт война. Они говорят, мол, ребята, давайте по-тихому, давайте здесь изменим строчку устава, здесь человека уволим и не будем портить репутацию. Но репутацию испортили именно они, мы не виноваты в том, что руководство занималось такими вещами!
Позиция руководства
Попасть на приём к Генеральному Секретарю Национального Комитета Общества Красного Креста Украины оказалось проще, чем это кажется, когда сталкиваешься с названием должности из восьми слов. Позвонив Алле Хабаровой на рабочий телефон в четверг после обеда, уже следующим утром мы с фотографом были в небольшом одноэтажном здании на улице Пушкинской, в самом центре Киева. Когда проходишь по плохо освещённому коридору с коврами на полу, с трудом верится, что ты в офисе организации, которая ежемесячно распределяет гуманитарную помощь на миллионы, если не десятки миллионов гривен.
Скажите, пожалуйста, на каком этапе сейчас находится внутреннее расследование по фактам, которые были показаны в сюжете “Громадського”?
В Киеве 10 организаций, из которых шесть уже проверено. По итогам шести проверок я могу сказать, что факты продажи гуманитарной помощи не подтвердились. В сюжете под видом продажи гуманитарки показали акцию “Щедрий квиток”.
Это так называемая “беспроигрышная лотерея”?
Да. Деньги от этой акции идут на гуманитарные и социальные программы. Люди, которые купили лотерейный билет, гарантировано получали приз - то, что было в районной организации. И я говорю не о гуманитарной помощи - её мы не имеем право раздавать - я имею в виду благотворительную помощь.
Ваши оппоненты считают, что такие лотереи не совсем законны, потому что таким образом организация переводит нематериальную помощь в материальную.
Действительно, если проводится какая-то акция по привлечению денег, она должна согласовываться с местной администрацией и налоговой инспекцией. И тогда можно получить разовое разрешение на проведение акции, в виде исключения. Это правда, нынешнее законодательство не позволяет нам полноценно проводить такие лотереи. Но это большое упущение, поскольку это абсолютно нормальная практика привлечения средств во всём мире. Больше того, когда мы готовили закон “Об Обществе Красного Креста Украины”, мы вносили туда и беспроигрышные лотереи, и возможность проведения курсов первой помощи, в том числе платных. Но наши поправки тогда не приняли.
А как вы тогда проводите курсы первой помощи?
Ситуацию с курсами первой помощи исправили указом Минздрава, там был список организаций, которые имеют право такие курсы проводить. Но беспроигрышные лотереи так и не появились, а в указе, кстати, не сказано, имеем ли мы право проводить курсы первой помощи платно. В основном мы проводим их бесплатно, но когда к нам, к примеру, обращалась гостиница Hyatt с просьбой обучить их сотрудников, то я не вижу проблем в том, чтобы провести курс платно и привлечь благотворительные средства в организацию. В таком случае мы заключаем договор, согласно которому мы проводим курс, а они делают благотворительный взнос на определенную сумму. Если же деньги поступают не как благотворительный взнос, то это действительно нарушение.
О привлечении средств в организацию. Как финансируется Красный Крест и какая часть финансирования покрывается госбюджетом?
Вы, наверное, обратили внимание на большие суммы бюджетного финансирования, которые фигурировали в сюжете. Дело в том, что бюджетные деньги мы получаем только через Минздрав и только на на нашу патронажную службу. Да и то бюджет покрывает только зарплаты патронажных сестёр, которых у нас 3090, а всё остальное - проезд, медикамент, форму, мы оплачиваем им сами. Патронажная сестра получает 1500 гривен в месяц, младшая патронажная сестра - 1300 гривен. Это есть те “огромные” суммы, которые Красный Крест получает из бюджета.
Тогда я правильно понимаю, что организации на местах сами зарабатывают на своё существование?
Наш основной источник дохода - членские взносы, то есть марки, которые члены организации ежегодно покупают. У каждой организации есть план привлечения населения в члены Общества, и таким образом она зарабатывает деньги. Сегодня, по нашим данным, 20% населения состоит в Обществе Красного Креста. Также по Закону “Об общественных организациях” мы имеем право брать 20% от благотворительной и гуманитарной помощи на содержание организации, а 80% отдавать на социальные программы. Так финансируется Красный Крест.
Волонтёры трактуют этот же закон иначе, отмечая разницу между гуманитарной и благотворительной помощью: “Руководство Красного Креста утверждает, что имеет право использовать 20% от гуманитарной помощи на ведение своей уставной деятельности, но речь идёт исключительно о благотворительных взносах, 20% от которых действительно могут использоваться непосредственно организацией. То есть, это прямое нарушение закона”, - комментирует Анна Бурдиляк.
Вы упомянули невысокие зарплаты. Что с этим можно сделать? Очевидно, что это - причина коррупции.
Мы активно привлекаем население становиться членами Общества, потому что раньше, когда 90% населения было членами организации, Общество было богатым.
Красный Крест появился в Украине во время Первой мировой войны и помогал в то время преимущественно беженцам, военнопленным и раненым. Затем, после образования Советского Союза, появилось Общество Красного Креста УССР, на базе которого затем появится Общество Красного Креста Украины. Поскольку членство в стоило 50 копеек в год и было добровольно-обязательным, членами Общества была большая часть страны.
Сегодня этого уже нет. Поэтому сейчас мы ищем фандрайзера, чтобы привлекать больше средств, и максимально побуждаем наших сотрудников подаваться на социальные программы, чтобы они получали дополнительные деньги от доноров. По Киеву, например, есть программа Социального Партнерства, есть программа немецкого Красного Креста по работе с переселенцами, и они доплачивают нашим патронажным сёстрам, которые в них участвуют.
С чего вообще начался ваш конфликт с Киевским отрядом быстрого реагирования?
Это не был конфликт. Они начали требовать, чтобы им выдали снаряжение на руки, хотя у Национального отряда (которым руководит Тарас Логгинов - LB.ua) оно хранится здесь, на Пушкинской, и они приезжают, собираются, а потом выходят на дежурство. Снаряжение же не может быть по домам, оно должно быть на месте.
Они говорили, что конфликт начался с того, что им не выдали аптечки.
Аптечки им не выдали тогда, когда они собирались пойти на одну из политических акций.
Откуда вы знаете об этом?
Ну, было пикетирование Администрации Президента одной из политических партий.
Насколько я знаю, национальный отряд на такие акции ходит, потому что там могут быть пострадавшие при столкновениях или драках.
Национальный отряд ходит на массовые мероприятия, а там была всего одна палатка и ничего не происходило.
И всё же, почему им не выдали аптечки?
Им выдали всё необходимое, оно было в рюкзаках, которые они всегда брали на выходы. Почему они потребовали аптечки - я не знаю. Может, им действительно их не выдали, я не могу утверждать точно, потому что там не присутствовала. Эти семь человек, которые назвали себя волонтерами, не сделали ещё ничего существенного для организации. Они пришли, стали членами общества, прошли тренинги по первой медицинской помощи, но как таковую работу они ещё не выполняли. Да, они участвовали в каких-то небольших акциях, но для того, чтобы стать волонтёром, необходимо пройти несколько тренингов и принять Кодекс Чести работника и волонтёра Красного Креста. Они его подписать отказались, потому что им что-то в нём не понравилось, но человек, который к нам приходит, обязан принять наши принципы (Тульский и Бурдиляк объяснили это тем, что Кодекс нуждался в доработке: “Я отказалась его подписывать. Мне было просто стыдно - неужели у серьезного международного движения могут быть настолько неумело составленные документы? Мы внесли поправки, но их приняли уже после нашего отстранения”. - LB.ua). Ребята не понимали, что у них должна быть нейтральность, они не должны участвовать в политических движениях.
Они разве участвовали в политических движениях?
Нет, они не были членами какой-либо партии, но большинство активистов Красного Креста осудили их действия и признали, что эти люди не могут быть волонтёрами Красного Креста.
Что произошло в ноября в Одессе? Тамару Барнич (глава одесской городской организации - LB.ua) уличили в недостаче гуманитарной помощи, свитера Красного Креста появились на секонд-хендах.
Самое большое нарушение Тамары Барнич - то, что она без нашего ведома решила работать с частными лицами - швейцарскими гражданами. По правилам Международного движения мы имеем право работать только с Национальными Обществами, то есть эти граждане должны были обратиться в Общество Красного Креста Швейцарии, а не к нам. А она этот груз, тем не менее, приняла. Он полностью был одобрен гуманитарной комиссией, с ними был подписан план распределения, поэтому обвинения в том, что она куда-то дела этот груз - безосновательны. Просто часть организаций от него отказались, потому что им помощь не подошла, и она лежит опечатанная на складе в Одессе. Есть все накладные от тех, кто груз получил. Но с этими швейцарцами там тоже всё не так просто.
Что вы имеете в виду?
Они потребовали, чтобы их включили в список получателей помощи и запросили 12 500 свитеров, чтобы кому-то тоже раздать. Мы, конечно, не были против. У нас есть накладная о том, что они эти свитера получили. Но до сегодняшнего дня мы не получили от них отчет о том, куда они дели эту помощь, это стандартная процедура. После этого Барнич потребовала от них этот документ, но они ей не ответили. А теперь, когда возник конфликт, это дело стало известно даже послу Швейцарии в Украине, и он приглашает их сюда приехать, чтобы мы вместе разобрались.
То есть, теоретически это могут быть те свитера, которые появились на секонд-хендах?
Это возможно.
Хорошо, а вы вообще допускаете, что в Красном Кресте может быть коррупция? Или обвинения абсолютно безосновательны?
Я считаю, что они абсолютно безосновательны. Каждому необходимо иметь свои морально-этические качества и придерживаться их. И прежде, чем говорить, что человек коррупционер, надо предъявлять какие-то доказательства.
Когда журналисты рассказывали о ситуации в Одессе закадровым голосом, они показывали видео с фурами Международного комитета, а не фуры Общества Красного Креста Украины. И эти фуры шли в неподконтрольную зону, на оккупированную территорию. Красный Крест продолжает там работать, даже в Донецке и Луганске, и вы сами можете представить, что может случиться с нашими сотрудниками. Мы же не можем ставить их жизни под угрозу! Так делать нельзя, люди не виноваты в том, что находятся в зоне конфликта. Вот это как раз тот случай, когда безответственные журналисты могут привести к смертям, и поэтому мы обязаны были отреагировать максимально жестко.