Не так давно Вы заявили, что ваше ведомство не располагают реальными данными о количестве внутренне перемещённых лиц (ВПЛ). Вы действительно не знаете реальное количество переселенцев, значит априори не можете системно разрешить их проблемы?
Одно дело – это зарегистрированные переселенцы. Эти данные есть. Другое – реальные цифры. Официальным реестром занимается Министерство социальной политики. А не наше. Убеждён, что есть существенная, очень существенная, подчёркиваю, а не статистическая погрешность, разница между официально зарегистрированными ВПЛ и реальными. В частности, например, на Донеччине зарегистрировано 720 тыс. ВПЛ. Кто-нибудь видел, чтобы на Донеччине появилась новая Одесса или Кировой Рог? Это фикция! И я выступаю категорически против такой фикции. Это извращённые данные. А значит и извращённые траты из бюджета.
Не секрет, что медицинская субвенция распределяется по количеству членов общины. В итоге выходит очень интересная картина, когда на ту же Донеччину поступает из бюджета субвенция в расчете на каждого человека в значительно большем объеме, чем даже в Киеве. Когда при этом в самой столице никто реально не знает не только количество ВПЛ, но и тех, кто приехал сюда просто на заработки. Это сотни и сотни тысяч как минимум. Но субвенция на них не поступает сюда. Сколько сейчас, например, львовян работает в Киеве? Субвенция за этих людей поступает именно во Львов. То есть, львовяне, которые живут во Львове, получают больше медицинской субвенции, чем киевляне. Это несправедливо.
Вы говорите о несоответствии реальных данных ВПЛ и официальных. По вашим расчётам, какое тогда реальное количество ВПЛ?
От 800 тыс. до 1 млн.
Данные, которые даёт Минсоцполитики, – свыше 1,5 миллиона человек – раздуты?
Да, я считаю, что именно так.
Как тогда бороться с этой проблемой? Ведь здесь явно налицо «непаханое поле» для «освоения» бюджетных средств?
Самый элементарный способ, который мы предлагаем уже два года, но не встречаем поддержки, это разделить получение пенсий с требованием регистрации как ВПЛ. К сожалению, люди, которые проживают на оккупированных территориях, вынуждены регистрироваться как ВПЛ для получения пенсии. Это единственный путь для них для получения таких пенсий. Подчёркиваю, здесь играет роль не реальный факт пребывания на оккупированной территории, а только факт регистрации. Тем самым мы породили такое явление, как «пенсионный туризм», который сами же потом критиковали с таким апломбом. Но ведь мы это сами породили! От самой неразумной государственной политики. С этим надо что-то решать.
30 апреля началась Операция Объединённых Сил вместо АТО. Господин Наев в Краматорске четко заявил, что в случае необходимости мы будем применять весь наш арсенал, не позволим больше безнаказанно стрелять по украинским позициям. Нас ждет новое обострение?
Нет. Я в этом уверен. На самом деле речь идёт о том, что в рамках ООС будет положен конец безнаказанности.
Каким образом?
Дело в том, если пообщаться нашими военными, то можно выяснить очень интересный факт. Очень часто террористические группировки используют следующую тактику. На расстоянии 1-1,5 км, иногда ближе, подъезжает их бронированная техника, БТР, танки и абсолютно безнаказанно расстреливают наших ребят. Мы не можем отвечать, поскольку согласно Минским договоренностям артиллерийские обстрелы запрещены. Поражение танка из вооружения, которое у нас есть, возможно только с нашей «Стугны». Я не знаю, в каком количестве мы получили их в качестве штатного вооружения. Были только испытания, которые удовлетворительны. Боевые испытания. Но если нам будет дана возможность дать в ответ им хотя бы раз пять из тех же Javelin, то поверьте, я уверен, за неделю эта оскомина у наших врагов будет сбита навсегда.
В интервью LB.ua бывший представитель Украины в Трехсторонней контактной Роман Бессмертный заявил, что за четыре года войны так и не подготовлена единая государственная программа и концепция реинтеграции как минимум Донбасса, не говоря уже о Крыме. Вы согласны с тем, что у нас отсутствует комплексное понимание и такой программный документ? Что с этим делать?
Я не могу с этим согласиться. Если взять стратегический уровень, то эта концепция уже изложена в Минских договорённостях. И их просто нужно выполнять. Но это уже другое дело. Поэтому утверждение об отсутствии у нас программы я не поддерживаю. Да, у нас есть большое количество вопросов, которые в перспективе ещё нужно согласовывать. Но это не вопрос стратегического уровня. Только вопросы тактического уровня не отображены в этом документе. И нам ещё нужно будет искать пути их урегулирования.
Что это значит? Например, если сейчас озвучить идею создания местной полиции из числа бывших боевиков, что это повлечёт за собой? Представьте, если сейчас я тут выйду и скажу это в Киеве!? Меня сразу же начнут рвать на куски. Но у меня встречный вопрос: а что будет если там на 100 закарпатцев будет только один местный? На что повлияет его наличие? Абсолютно ни на что! Но с формальной точки зрения мы выполним требования Минских соглашений.
А как должно быть на ваш взгляд? Местная полиция должна создаваться из числа местных?
В том числе. В том числе! Из тех местных, которые не совершали военные преступления против наших людей.
В Минских договоренностях также прописана амнистия для боевиков…
Когда речь идёт об амнистии, то любая амнистия предполагает для начала осуждение. Только по решению суда человек может быть амнистирован. Хотя сейчас приобретает популярность другой тезис – «прощения». Это совсем другое. Для начала человек кается, делает это письменно, рассказывает о своих действиях, о своих сообщниках. И только потом получает прощение. Это другой механизм. Я, кстати, являюсь сторонником именно такого механизма. Но те люди, которые принимали непосредственное участие в вооруженных столкновениях, издевались над военнопленными, над проукраинскими гражданами, – они в обязательном порядке будут нести ответственность.
Расскажите, действительно ли уже начат процесс реинтеграции в рамках ООС, согласно принятому Закону «Об особенностях государственной политики…»?
Я неоднократно говорил, что Закон «Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях», которому одни политиканы прилепили название «о реинтеграции», а другие – «о деоккупации», на самом деле по своей сути не предполагает ни первого, ни второго. На 90% этот закон вносит изменения в систему управления военными подразделениями и силовыми структурами, которые принимают участие в АТО.
По отношению к гражданскому населению этот закон действует по двум пунктам. Первый пункт определяет, что украинское государство принимает в качестве доказательной базы для легализации статуса документы, которые выдаются так называемыми властями «ЛНР-ДНР» о рождении и смерти. Я считаю это абсолютно правильным решением. Насколько я знаю, сейчас Минюст работает как раз над тем, чтобы отработать сам механизм и в качестве ведомственной инструкции ввести его в действие. И второй тезис, который тоже очень важен, заключается в следующем.
На уровне закона подтверждается тот факт, что все изменения права собственности, произошедшие за время оккупации, признаются недействительными, если они оформлены не на территории, свободной от оккупации, не отвечают требованиям украинского законодательства. Это очень важный момент для юридических и физических лиц. А также большого количества переселенцев, которые переживали за будущее своего жилья на оккупированной территории. Ведь еще приблизительно полтора года назад те ушлепки, что Плотницкий, что Захарченко, издали своё распоряжение. Когда свободное жильё переселенцев может быть конфисковано, национализировано. Естественно, люди переживали. И я их понимаю. Полагаю, что часть ВПЛ были вынуждены вернуться на временно оккупированную территорию, чтобы хотя бы сберечь своё жильё. Возможно, их небольшое количество. Однако это абсолютно логично, что такие люди есть. Поэтому в этом законе чётко записано, что любые изменения формы собственности – недействительны.