Путь Порошенко
Украина находится в ситуации, когда глава государства поставил всю свою репутацию на Минские соглашения. Если все «Мински», сколько бы их ни заключили в итоге, не сработают либо сработают так, что от этого Украине станет только хуже, – Пётр Порошенко будет до конца своих дней лишь тем и заниматься, что оправдываться и говорить, что у этих документов был большой потенциал, но… Это как Виктор Ющенко, у которого все рассуждения о президентстве сводятся теперь к одному: мол, если бы в 2005-м Ющенко выбрал себе другого премьера, то и всё президентство у него получилось бы совершенно другим.
Верховная Рада ведь не давала своё согласие на обязательность для Украины Минских соглашений. Леонид Кучма подписывал их как бы от имени Украины, но представляя при этом президента Порошенко. Существует также и декларация Нормандской четвёрки, принятая в поддержку выполнения Минских соглашений, её подписали Франсуа Олланд, Ангела Меркель, Владимир Путин и сам украинский президент. При этом Конституция Украины определяет одной из функций парламента – предоставление законом согласия на обязательность международных договоров Украины. Так же, как этого, не было, например, ещё и общенационального согласия на выполнение Минских соглашений – в виде референдума. Ещё раз: «Мински» – это на 100% ответственность президента.
Но ситуация такова для всей Украины, что у корпуса документов, подписанных в Минске, теперь нет альтернативы. На политическом уровне даже не обсуждается вопрос о том, а можно ли как-то выйти из этих соглашений без ущерба для нашей страны. Или, может быть, они сами утратят актуальность в какой-то момент в случае их дальнейшего невыполнения? Пока что все наделённые властью друзья Украины в Соединённых Штатах и Евросоюзе, без поддержки которых Украина обойтись не может, – говорят только о том, что «Мински» надо выполнять. Стоит помнить ещё и что сам президент Порошенко осенью минувшего года говорил – мол, не может быть и речи о переносе выполнения Минских соглашений на 2016-й. Его слова: «Тезис, что давайте продолжим выполнение договорённостей после 1 января 2016-го, – на моём языке означает продолжение оккупации. Я не собираюсь на это идти!». И всё-таки пошёл. Оказалось, что влияния украинского президента – а на нём одном в нашей стране и держатся все «Мински» – не хватает даже для того, чтобы его публичные обещания по поводу «Минсков» соответствовали реальному положению дел вокруг «Минсков». Опасная ситуация!
В общем, остаётся пока одно: надеяться, что дешевеющая нефть и западные санкции выдавят Путина из Украины (а на самом деле только это и можно будет назвать выполнением Минских соглашений), и продолжать делать вид, будто мы движемся по верному пути из Минска к миру, ну а то, что результаты неудовлетворительны для Украины как жертвы войны, свидетельствует, что, мол, надо бы уточнить дорожную карту. И вот, например, Порошенко недавно сообщил, какие уточнения нужны: мол, не хватает конкретных дат, к которым должны быть выполнены те или иные пункты соглашений. Проблема, правда, в том, что второй «Минск» всё-таки уже был привязан к датам. Например, прекращение огня предусматривалось с 15 февраля 2015-го. Выполнение следующего пункта – должно было завершиться за 14 дней после прекращения огня. Один из пунктов второго «Минска», который не выполнен и сейчас, хотя выполнить его легко, достаточно лишь Кремлю проявить великодушие, – это освобождение заложников, – сопровождается условием: «Этот процесс должен быть завершён самое позднее на пятый день после отвода [вооружений]». И вся логика второго «Минска» сводится к таким вот отсчётам. Если в третьем «Минске» появятся ещё какие-то даты, то чем это будет отличаться от того, что уже было?
Ну, okay, допустим, что как-то отличается. Но а если Кремль нарушит ещё и эти обновлённые пункты с датами, то что тогда? «Минск-4»? Вопрос повисает в воздухе.
Тормоз «Минсков»
И ведь не только этот вопрос повисает в воздухе, если подумать о корпусе документов из Минска. Например, весь минувший год был занят спорами о том, что же нужно делать в первую очередь: выводить российские войска из Украины и разоружать боевиков и возвращать контроль над границей или всё же сначала реформировать украинскую Конституцию, предоставляя особый статус части Донбасса, и проводить там выборы и амнистию? Украинцы говорили – пусть сначала уйдут оккупанты со всеми своими вещами, включая армию боевиков, а потом – политическое урегулирование. Путин отвечал, что «Мински» якобы предусматривают другую последовательность – мол, сначала особый статус на постоянной основе и выборы, а потом уже всё остальное, включая и разоружение. На Западе придерживались варианта с передачей Украине контроля над границей в самом конце – сначала прекращение огня и отвод вооружений, затем политическое урегулирование, а граница – это в финале.
Теперь вопрос: а можно ли выписать в «Минске-3» или «Минске-N» некую исключающую споры иерархию пунктов соглашений без того, чтобы это стало капитуляцией для официального Киева? Этот вопрос тоже повисает в воздухе, об этом нет публичной дискуссии в Украине. Как и дискуссии о том, почему вообще так получилось, что Минские соглашения напоминают кашу из обязательств, и каждая сторона теперь может сколько угодно утверждать, что одни пункты важнее других.
Ещё один существенный момент: состояние на фронте. Первый и второй «Мински» принимались, чтобы прекратить боевые действия. Ситуация сентября 2014-го была драматической для Украины, нужно было останавливать наступление россиян. Прошлой зимой – насилие на Донбассе достигло нестерпимого для современной Европы уровня, и главным казалось – просто подписать «Минск-2», чтобы пушки замолчали. Возможно, в такой обстановке нельзя было продумать документы чётче или настоять на лучшем выражении единственных справедливых интересов на этих переговорах – интересов Украины как жертвы войны. Но теперь – условия принципиально другие. На фронте почти тишина. При этом россияне почувствовали экономический кризис – они там приближаются к ситуации, когда денег будет хватать или на войну или на еду. Реанимировать проект «Новороссия» или включить территорию боевиков в состав России – уже невозможно, а массовый психоз под названием «русская весна» сошёл на нет. Путин создаёт проблемы западным странам не только войной в Украине, но и затягиванием войны в Сирии, а отсюда – сотни тысяч беженцев и политический кризис в Евросоюзе. Способен ли Путин в таких условиях ещё раз использовать активные боевые действия против Украины как аргумент на переговорах по Украине? Вряд ли. Это дьявольское окно возможностей для него закрывается.
А если так, то, возможно, выгоднее вообще не переписывать или дописывать «Мински», а продолжать запутывать противника бесконечными переговорами, как это получается в минских подгруппах, и продавливать украинскую интерпретацию уже существующих «Минсков». Пока «Мински» спорны, за счёт игры с интерпретацией можно и вытянуть ситуацию на пользу Украине, особенно если Россия будет и дальше ослабевать. Если же «Мински» станут конкретнее, то поле для манёвра тем больше сузится, чем конкретнее окажутся дополнения к документам.
Впрочем, есть и другой существенный момент – а где конкретно в Минских соглашениях обязательства России? Может быть, если и есть какой-то смысл в «Минске-3», то он состоит прежде всего в том, чтобы в документы вписать конкретные шаги, на которые должен пойти Кремль? Ведь сейчас ничто не мешает Путину и его соратникам говорить, что вообще-то Россия – только наблюдатель и что многого от Кремля ожидать не стоит, а почти всю работу по выполнению «Минсков» должен взять на себя официальный Киев. Допустим, сейчас Украина может легко отметать такие заявления, пользуясь поддержкой Меркель и Олланда. А что если в этом году или в следующем власть в европейских столицах поменяется, не повлечёт ли это за собой и перемену позиции стран Евросоюза по Украине? Всё-таки конкретика в документах была бы полезнее, чем неформальная поддержка. Или такие новые пункты в «Мински» внести невозможно? А кто-то пытался? Об этом ведь нет никакой публичной информации.
***
Забавно, что Минские соглашения можно обсуждать бесконечно. Что добавить, что исправить. Что сделано правильно, что упущено ещё осенью 2014-го. Вот только все эти разговоры не имеют какого-либо политического смысла, даже когда эксперты, журналисты, дипломаты и лидеры партий предлагают неплохие варианты для развития «Минсков». Потому что все эти разговоры – для себя и не больше. Получилось так, что обязательства, имеющие для Украины общенациональное значение, не принимались в рамках общенациональной же дискуссии. Что происходит вокруг «Минсков»? Почему вдруг понадобился «Минск-3»? Какие пункты и почему попадают в дополнения и какие остаются где-то в черновиках? Что такое сверхценное обсуждается сейчас, что телефонных переговоров и встреч в Минске не хватает и понадобился даже сомнительный визит Бориса Грызлова в Киев? Почему один президент Порошенко или вместе с ним ещё выбранная им же группа переговорщиков принимают некие обязательства по Конституции или амнистии или выборам в контексте Донбасса, а потом все остальные в стране, включая и депутатов парламента, должны только соглашаться с этим и просто формализовывать принятые решения?
Президент должен слышать, что говорят о «Минсках». Президент должен объяснять, какие у страны есть варианты решений. Именно так: должен. Украина всё-таки управляется не единолично, мы – не Россия, где вся политика замкнута на одном человеке. И без публичности подготовки «Минсков» не будет и успеха их выполнения – потому что выполнять-то их не только тем, кто их готовит где-то в кулуарах. Ну а если всё и дальше пойдёт, как теперь, то не стоит потом удивляться, когда вдруг к обвалу президентского рейтинга придём из Минска намного раньше, чем к выходу из этой войны.