Дени Вильнев, который в последние годы прославился триллером “Пленницы”, драмой о противостоянии злу “Сикарио” и необычной экранизацией Жозе Сарамаго “Враг”, взялся за сай-фай. В преддверии его следующего фильма – а Вильневу поручили едва ли не самый важный сиквел в этом жанре – продолжение “Бегущего по лезвию” – любопытно взглянуть, как этот режиссер работает с научной фантастикой. “Прибытие” показало, что бояться нечего: Вильнев все правильно делает.
Все, что можно описать в рецензии, избежав спойлеров, вы видели в трейлере: на Землю прибыло 12 космических кораблей с пришельцами, установить контакт с которыми поручают Луиз Бэнкс (Эми Адамс), доктору лингвистики. Она прибывает на место посадки корабля в Монтане и начинает изучать язык инопланетных гостей, чтобы в результате понять, с какой целью они прилетели. Переполошенные земляне, интуитивно ощущая опасность, исходящую от представителей более развитой цивилизации, естественно, считают, что инопланетяне прибыли их уничтожить, и начинают паниковать.
Но, как в любом хорошем зрительском фильме (а “Прибытие” именно им и является), кроме лежащей на поверхности темы особенностей контакта с пришельцами в фильм с разной степенью очевидности зашиты еще несколько тем: сложностей коммуникации, языка как определяющего фактора нашей жизни (привет, Мартин), свободы воли.
Последняя тема кажется наиболее важной – особенно в свете событий в мире. За вычетом главного сюжетного поворота (о котором мы, естественно, умолчим), Вильнев выстраивает вокруг своей героини мир, который пугает и своей неопределенностью, и определенностью одновременно. С одной стороны, мир не делится на белое и черное, но даже если и делится (жизнь и смерть – чем не бинарная оппозиция?), человек все равно обладает свободой воли. И свобода эта носит не моральный характер, в связи с чем и оценивать поступок главной героини с этой точки зрения кажется неуместным, а, если можно так выразиться, метафизический.
В этом смысле “Прибытие” – это анти-”Сикарио”. В последнем героиня Эмили Блант безуспешно пыталась побороть зло, которое Вильнев тоже наделил бестелесностью: страх вызывают не наркокартели или жестокость Алехандро, а общая атмосфера, напитывающая приграничное пространство между США и Мексикой. В “Прибытии” все наоборот: цель героини – не побороть зло, а взломать систему, при которой мир распадается на дихотомические пары, и наладить коммуникацию с окружающим миром.
В условиях, когда, как нам кажется, мировые устои создаются и разрушаются во мгновение ока, усиливаются потоки информации и рушатся иерархии, благодаря которым эти потоки можно структурировать, очень хочется обрести стержень, на который можно опереться, чтобы не сдуло ветром перемен. Для кого-то им становится религия, для кого-то – надежда на полет на Марс, – это не имеет значения. Роберт Земекис высказался об этом еще двадцать лет назад в фильме “Контакт”, бесспорно, повлиявшем на Вильнева.
Но Вильнев пошел глубже и экранизировал универсальный рецепт выживания: независимо от обстоятельств не забывать о том, что человек – сам себе опора, обладающая достаточной силой, чтобы выстоять в любых обстоятельствах, и способная взять на себя ответственность за свои поступки. В сцене, когда мы впервые узнаем о прибытии инопланетян – на паре у Луиз, когда студенты просят ее включить новостной канал, Вильнев показывает в первую очередь не новости, как это сделал бы любой другой режиссер, а реакцию студентов. Первое изображение инопланетного корабля мы видим где-то ближе к краю кадра и рассмотреть там ничего нельзя. Само прибытие отодвигается на второй план, ведь фильм не об инопланетянах, а о людях, которым нужно как-то жить после новости о том, что они во вселенной точно не одни: вставать утром с кроватей, заваривать чай и заправлять постель.
Нам довелось жить в эпоху запредельной методологической разболтанности и вывернутых наизнанку смыслов, когда самый большой соблазн – это дегуманизировать окружающих избыточной индукцией, развешивая ярлыки друзей и врагов. “Прибытие” в этом смысле является волшебной прививкой и гимном человеку. Очень старомодно, но что поделать.
Отбросив все интеллектуальные спекуляции, хочется добавить, что “Прибытие”, в отличие от “Интерстеллара” Кристофера Нолана, с которым его неизбежно будут сравнивать, – это очень эмоциональный и человечный фильм. В какой-то момент он и вовсе превращается в мелодраму и не боится этого, потому что жанровые конвенции – это, в конце концов, как гравитация, которая на Земле есть, а в тоннеле космического корабля в 50 метрах над землей ее уже нет.
В одном из интервью Вильнев сказал, что для него “Прибытие” – это фильм о смерти. Смерть тут, кажется, трактуется как неизбежность, перед лицом которой человеку и нужно, в первую очередь, как-то выстоять.
В прокате с 10 ноября.