Милош, в зимнее межсезонье вы, получив травму, огорошили заявлением, что можете завершить карьеру. Это были не пустые слова?
Я об этом всерьез думал. Правду говорю. Еще когда не знал, серьезное повреждение или нет, подумал: что я такого плохого сделал, что травмы сыплются одна за другой? Только вылечил голеностоп, и вот – проблемы с коленом. Конечно, я еще ни разу не слышал, чтобы карьеру заканчивали в 24 года. Но знаете: получать зарплату, хотеть помочь команде и не иметь возможности это сделать… Если бы обнаружилось что-то серьезное, не знаю, нашлись бы силы играть дальше или нет. Правда, сразу позвонил президент «Динамо» и сказал, что нужно все перетерпеть и что я должен сыграть на чемпионате Европы-2012.
А что бы вы делали, если бы все-таки завязали?
Я ничего не умею. Жил бы, пока деньги есть. Мог бы открыть ресторан, но сейчас кризис такой…
У Дарио Срны в Хорватии бизнес в сфере недвижимости. Вы в Сербии ничего не строите?
Нет, мне еще рано о подобном думать. Сейчас все мысли должны быть о футболе. У меня ведь нет опыта в бизнесе, а если, не дай бог, что-то не будет получаться? Вложишь много денег, будешь трястись над ними и уже не сможешь сконцентрироваться на футболе. А предложения от друзей поступали. В Сербии очень мало денег, поэтому вкладывать их можно практически во все. Я вот купил две квартиры – одну родителям и одну себе. Это все мои капиталовложения.
Хорват Вукоевич частенько подвозит на клубную базу серба Нинковича. Вражды между народами уже нет?
Вражды нет между футболистами, а между народами все осталось как прежде. Я думаю, в обеих странах это не забудется никогда. Год назад я ехал в Сплит на машине с сербскими номерами. Дома все меня отговаривали от этого. И знаете, пока не доехал до Сплита, было страшновато – люди насквозь просверливали машину взглядом. А три года назад мы играли с хорватами в Загребе. На YouTube можно посмотреть клип: что хорватские болельщики говорили нашим игрокам и что те говорили в ответ. Напряжение, конечно же, передалось обеим командам – были две красные карточки, игра вообще была очень грубая.
Вы были в Белграде во время натовских бомбардировок. Это след в душе на всю жизнь?
Мне было лет 16–17. Это оставило много травм в каждом из нас... Когда сирены извещали об авианалетах, было очень тяжело. Но страх был только в первые дни. Я помню, как мы играли в футбол и завыли сирены. Вы не представляете, что творилось – все бегут, паника. Но прошло три недели. Мы снова играли в футбол, и когда услышали сирены, никто и не шелохнулся. И знаете что – каждый из моих сверстников скажет, что это был самый интересный период в его жизни.
Сербский пловец Милорад Чавич на чемпионате Европы-2008 вышел на церемонию награждения в майке «Косово – это Сербия». У вас не было мысли надеть «косовскую» футболку под динамовскую, забить гол и показать надпись всей Украине?
У меня есть пара таких футболок. И я несколько раз надевал их. Но только в частной жизни, потому что сделал бы хуже себе и своей команде. Получил бы дисквалификацию, как Чавич, или штраф какой-то. Но горько, что с Косово так случилось. Очень переживаю не только я, но и другие игроки. Например, Милош Красич из ЦСКА, он тоже из Косово. Моя мама там родилась, и в детстве я все время бывал в тех краях. Нам всем очень тяжело, оттого что одна страна, Югославия, так поделилась, что уже и делить нечего.
Сербия была обречена потерять Косово?
Да. Когда еще был маленьким, заметил, как там много албанцев. Это был лишь вопрос времени – когда они заберут Косово. Мы сами виноваты. Если ты пустил многих албанцев жить на свою территорию, конечно, они не будут сидеть сложа руки.
Экономический кризис сильно ударил по вашей родине?
Я могу сказать, что кризис очень ударил по Украине. Я вижу это по людям. А в Сербии уже 20 лет кризис. Мы сейчас и не заметили ничего. В Сербии народ может терпеть, но потом будет большой взрыв. Терпение лопнуло при Слободане Милошевиче, когда все поднялись и свергли его. Украинцы более спокойные.
Сербия, как и Украина, погрязла в коррупции?
Людям проще дать взятку, чем сделать по закону. Я думаю, это уже навсегда. Сейчас наша власть хочет в Евросоюз. Но народ не хочет. Большинство хочет, чтобы мы остались с Россией, с Украиной, с православным миром. Но власть сделает так, как Америка скажет, у нас это все знают. Я первый против вступления в Евросоюз. Много говорится об инвестициях, которые могут последовать. Но я разговариваю с друзьями из Болгарии, они рассказывают, что стали жить намного хуже. Многие говорят: нам не будут нужны визы. Но опять-таки – а деньги, чтобы куда-то поехать, откуда возьмутся? Цены будут как в Евросоюзе, а зарплаты останутся прежними.
Защитник «Динамо» Пап Диакате как-то признался, что после победного матча плакал в раздевалке от счастья, а одноклубники на него смотрели как на идиота. У украинцев большие проблемы с проявлением эмоций?
Можно сказать, да. Конечно, большая разница и между сербами и африканцами. Они все время смеются, все время шутят. Когда я только оказался в «Динамо», тоже удивлялся, что после игры никто не радуется – сделали дело и разъехались по домам. Я, выиграв десятую игру, тоже спокойно к этому отнесся. Сейчас, правда, все изменилось. Выиграли – радуемся вместе, проиграли – тоже поддерживаем друг друга.
Молодые игроки – Кравец, Зозуля, Ярмоленко, Морозюк – это видят, и через несколько лет, когда станут опытными футболистами, они сами будут так поступать. Атмосфера в команде очень важна. Когда «Динамо» тренировал Сабо, у нас были очень хорошие игроки, тот же Клебер, Ринкон, но атмосферы на тренировках не было. И это сказалось на результатах.
«Динамо» страдало от противостояния кланов. Почему такая проблема возникла?
Например, бразильцев просто было очень много. Двое играют – трое сидят. Трое недовольны, и они все будут недовольны. Может, так было бы и с сербами, если бы нас было много.
То есть сербского клана в лице Гавранчича, Марковича и Нинковича не было?
Мы дружили, но клана не было. Если я не играл, Горан и Марьян выкладывались на 100%.
А был клан ветеранов?
Я не могу сказать, был ли это клан, но ребята дружили. Наверное, тяжело, когда ты долго был игроком основного состава, а потом тебе дают все меньше времени на поле. Тяжело смотреть, как приехал какой-то Нинкович из Сербии и играет вместо тебя. Но это футбол. Когда мне будет 30 лет, я все время буду разговаривать с молодыми игроками и подсказывать, как лучше поступить.
Когда я приехал в Киев, в команде было много опытных игроков, но они ни одного слова мне не сказали. За исключением Ващука и Федорова. Не только со мной так было, старшие игроки и с другими молодыми футболистами не общались... Белькевичу, конечно, было тяжело играть все время. Он был здесь звездой, но годы берут свое. Это нормально, очень мало игроков, которые могут играть на уровне Мальдини, Дзанетти.
Значит, клан ветеранов все-таки был.
(Смеется.) Ну, это вы сказали.
Горан Гавранчич в бытность игроком «Динамо» очень хотел остаться жить в Киеве. Вас такие мысли уже посещают?
О, Горан с женой очень любят Киев. Может, еще и переедут сюда. Мне Киев тоже очень нравится. Когда мы уезжаем в отпуск, уже через две недели я начинаю скучать по городу. Он очень похож на Белград.