Тогда в зоне работал стоматолог. Был он у нас начальником медицинской части, по-видимому, слабо ориентировался в хитросплетениях соматической медицины, но зубы в случае необходимости удалял легко и скоро. А потом это счастье закончилось.
Вспомнил я это уже далекое лагерное прошлое по совсем не стоматологическому поводу.
С нами отбывал свой лагерный срок писатель из Черкасс В.З. Жил он в зоне спокойно, работал на токарном станке, по вечерам писал слабенькую прозу о блокаде Ленинграда немцами. Как-то Иван Алексеевич Свитлычный дал мне украдкой его тетрадь с рукописью, вымученной и скучной.
Общался В.З. в основном с Игорем Калинцом, меньше – со Свитлычным и Валерой Марченко. Однажды В.З. неожиданно взяли на этап. Он успел тихо попрощаться с некоторыми зэка, кажется, это были Степан Мамчур и Дмитро Верхоляк. Куда везли его, не знал никто. Да и сам В.З. не знал, мы были уверены в этом. Но вот спустя несколько недель Игорь Калинец получил (вполне официально, через цензора зоны) совсем невеселое письмо от В.З. Он был дома, в Черкассах, с женой и дочкой. Его освободили, помиловали благодаря активным хлопотам жены! Хорошо помню содержание его письма, где он не скрывал своего «вольного» одиночества и явно тосковал об оставленных в зоне друзьях. Случай для нас, политзаключенных, был экстраординарный, нас, злобных антисоветчиков и буржуазных националистов никогда прежде конца срока не освобождали. Как-то вечером обсудили мы коротко эту странность, еще раз перечитали тоскливое письмо от В.З. и продолжили свою нехитрую лагерную жизнь.
И вот, спустя месяц или два, нас одарили очередным номером киевской газеты “Літературна Україна” с грязной, абсурдной статьей В.З. Он писал о нас, называл имена, клеветал. Это была его плата за свободу. По-видимому, таким был результат торга жены В.З. с руководством КГБ.
Больше всех переживал Иван Алексеевич, несколько недель его преследовала непрекращающаяся головная боль и страстное желание ответить В.З. Игорь Калинец, искренне друживший с В.З., переживал меньше. Именно в эти дни его мучила нарастающая, пульсирующая зубная боль. В конце концов, Игорь направил через спецчасть зоны, т. е. официально, короткое письмо заведующему отделом административных органов ЦК КПСС гражданину Савинкину, где потребовал привести в реальность лживые слова В.З. в газетной статье о прекрасном медицинском обслуживании в нашем лагере и прислать стоматолога. Лично ему, Калинцу, испытывающему интенсивную зубную боль. Незадолго до Калинца зубной болью страдал зэк Керезора, но тот, прямо у себя на рабочем месте в лагерной кузнице сам обыкновенными плоскогубцами перед карманным зеркальцем удалил свой больной зуб. Он, заключенный Керезора, твердо стоял на пути исправления и не мог ничего требовать от всемогущего гражданина Савинкина.
Прошло сорок лет. Сегодня В.З. – лауреат Шевченковской премии. Уже в свободной стране... Слабый человек, слабый прозаик, но – лауреат. Ну, а чекист, сумевший провести оперативную разработку семьи В.З. и его самого (увы, именно так, без гарантий со стороны самого В.З. его бы не освободили) – высокопоставленный и очень уважаемый генерал СБУ, успевший послужить стране на самых высоких государственных постах.
Сегодня он – эксперт по вопросам международной безопасности. Прошлого своего и своих клиентов не помнит категорически. Впрочем, как и лауреат-прозаик.
Все понимаю. И неизбежность именно такой Украины, и категорическую опасность оголтелой люстрации и свою субъективность. Кстати, именно поэтому не называю имен: дети, внуки... Но очень уж противно. И тоскливо.