Эту «дружбу народов», неистовую и горькую, унаследовала и Украина. Единственное отличие от советской эпохи – и дружбу, и мало отличающуюся от нее межэтническую вражду умело и безнаказанно эксплуатируют политики. И благостные миллионеры-европоцентристы, и жесткие национал-радикалы, и беспринципные перевертыши-хамелеоны.
Существует ли в Украине этническая нетерпимость? Разумеется. И не только в Украине. Вот и я, этнический еврей, плохо отношусь ко многим из тех, кто жаждет моей любви и поклонения. Среди них – и этнические украинцы, и татары, и русские. И, к сожалению, этнические евреи. Поскольку я имею привычку многое произносить вслух, последние несколько лет назад в своем неформальном собрании определили меня в качестве «главного антисемита Украины». Поскольку незадолго до этого народный депутат Наталья Витренко в высоком законодательном собрании назвала меня главным сионистом Украины, я спокойно принял и этот бред. Демократия, знаете ли. Право говорить вслух любые благоглупости. Я ведь именно этого хотел, когда ссорился с КПСС-КГБ.
Много ли антисемитов в партии «Свобода»? Это не досужий вопрос для меня. Поскольку этим озаботились уже и европейские политики. Отвечаю самому себе: не знаю. Впрочем, не знаю, есть ли таковые в других украинских партиях, политических кланах, исследовательских политологических центрах и т.д. и т.п. Думаю, есть, должны быть, поскольку бытовой антисемитизм у нас – явление традиционное, привычное. Но является ли проявлением антисемитизма неприязнь некоторых украинских граждан к господам Коломойскому и Рабиновичу? Должен ли я нести ответственность за неправедные поступки евреев-депутатов Верховной Рады? И должен ли Иван Михайлович Дзюба нести ответственность за серьезнейшие грехи и преступления этнического украинца Павла Лазаренко?
Творец приводил творение в бытие тем, что окликал вещи, и они начинали быть. Ускорить руку Творца и его голос невозможно. Нужно жить, свою собственную жизнь. Уже – свободную, хоть и непростую. Тоталитарная несвобода была мучительной, была унижением и болью, но если мы хотим выговорить всю правду, мы должны признать, что эта же несвобода каждого из нас – избаловала.
— Семен Глузман
Странны вопросы? Да, странные для государств с устойчивой демократией. И совсем не странные для Украины, где в доброй половине регионов (не только в Крыму) слово «Бандера» означает не фамилию давно убитого спецслужбами национального лидера, а нарицательную характеристику человека, категорически разговаривающего на украинском языке и столь же категорически читающего книги, изданные на этом же языке.
Несколько лет назад мой добрый друг Мыкола Рябчук прислал мне американскую «научную» статью о ситуации с антисемитизмом в Украине. Мерзкую, глупую статью. Имеющую такое же отношение к науке, как я к управлению дирижаблем. Мой ответ, конкретный и достаточно эмоциональный, американское политологическое издание публиковать категорически отказалось. Когда я поделился этой историей с известным британским профессором социологии, тот дал мне такой совет: « Успокойся, в западной гуманитарной науке работают не только серьезные специалисты. И у нас есть дураки, проходимцы. Скажи себе, что какой-то незнакомый тебе редактор политологического издания в США – банальный антисемит. Представь , что ему не понравилась твоя фамилия ...» Мудрый совет. С точки зрения психологии – мудрый. Но ничего по сути не объясняющий.
Знаю, я живу в стране, десять процентов взрослого населения которой на парламентских выборах отдали свои голоса коммунистам. Т . е. согражданам, не стесняющимся паразитировать на мертвых идеях и мертвых идолах, оставивших после себя только в этой стране миллионы жертв. Да, уважаемые дамы и господа, все это действительно было, и ночные аресты, и ночные расстрелы, и голодомор. И знаю я все это не от профессионального патриота и, увы, президента Ющенко. Знаю это от своих родителей, членов КПСС и фронтовиков.
Все выглядит именно так: масса вопросов и лишь один-единственный ответ. Ждать. Ждать собственной смерти. Чтобы оставить эту благодатную землю внукам. Свободнорожденным, не знающим псевдомудрости ежеминутных компромиссов и опыта жизни в различных диктатурах.