Нынешние Канны отличаются от, как минимум, трех предыдущих тем, что главный приз достался не тому, на кого делались все ставки. Последние три года каннская публика возносит до небес какой-то из конкурсных фильмов, а потом оказывается, что ему дают “Золотую пальмовую ветвь”. Иногда это оправдано, иногда нет: в случае с тонкой, но быстро стирающейся из памяти “Любовью” Михаэля Ханеке оправдано, в случае с “Жизнью Адель” Абделатифа Кешиша, переоцененной на ровном месте, – соответственно, нет. Джейлану в прошлом году дали “ветку”, очевидно, просто потому, что не могли не дать: по каннской иерархии турецкий режиссер к главной награде Канн давно созрел и вовремя подоспел со своей “Зимней спячкой”.
“Дипан” Жака Одийяра, который большинство объявило самым слабым фильмом одного из самых значимых современных французских режиссеров, между тем, вполне соответствует декларируемой цели Каннского кинофестиваля: открывать или утверждать новые горизонты в кино. Чем обернулось открытие новой чувственности “Жизни Адель”, можно посмотреть в “Любви” Гаспара Ноэ. Как может повлиять на современное кино “Дипан”?
В первую очередь, важно понимать, что новый фильм Одийяра, несмотря на утомившую всех тему тяжелой жизни мигрантов в Европе, не является типичным представителем своего жанра. Одийяр не спекулирует на материале, а выстраивает а) парафраз “Таксиста” Мартина Скорсезе (чем объясняется финал картины, который некоторые критики почему-то приняли за хэппи-энд); б) очень крепкую криминальную драму о том, что жизнь во Франции бывает опаснее военных будней Шри Ланки. И главная особенность “Дипана”: главную роль - по сути, ветерана войны с посттравматическим синдромом, вынужденного зарабатывать на жизнь продажей мигающих флуоресцентным светом мячиков, - сыграл настоящий ветеран войны в Шри Ланке, политический активист и т.д. Не профессиональный актер, который заломил бы миллионные гонорары и хорошо смотрелся бы на фотографиях с красной дорожке, а обычный человек, на котором затертая футболка смотрится органичнее, чем смокинг. Аналогичная ситуация была в 2008 году, когда “Золотую пальмовую ветвь” взял “Класс” Лорана Канте – там главную роль, напомним, сыграл настоящий учитель, автор книги, по которой снята эта картина. В мире, где документальное кино стремительно набирает вес, а игровое раскалывается на кино малых и больших экранов, слияние документалистики и художественного рассказа вновь доказывает свою актуальность.
“Дипан” резко контрастирует с общим, внешним, стилем Каннского кинофестиваля – с его шумными вечеринками, жестким дресс-кодом и отражением вспышек от бриллиантов. Но не будем забывать, что Канны – это прежде всего, кинематографическая история. Члены основного жюри не забыли: и хоть по финальной пресс-конференции был заметен раскол внутри жюри (то, что главы жюри имеют решающий голос в определении победителей Канн - распространенный миф, чаще всего имеющий под собой основу, но случается, что и нет), решения, им принятые, вполне вписываются в современную картину кино.
Вторым поводом для возмущения уважаемой публики стала актерская “ветка” для актрис: ее жюри разделило на двоих, отметив Эммануэль Берко из “Моего короля” и Руни Мару из “Кэрол” Тодда Хэйнса. Естественно, после премьеры “Кэрол” Кейт Бланшетт, сыгравшая даму из высшего света, стала единоличной фавориткой в актерской номинации в Каннах. Бланшетт действительно удивительна в этом фильме: ее грация, родом прямиком из “Золотого века” Голливуда, затмевает в “Кэрол” все и примиряет с откровенным нарочитым мелодраматизмом картины. Но Руни Мара, молодая актриса, удивившая всех в “Девушке с татуировкой дракона” Дэвида Финчера, по сути, играет главную роль в “Кэрол”. Именно ее героиня, стеснительная Тереза, проходящая путь от продавщицы игрушек до фотографа в New York Times, преобразовывается на протяжении фильма, тогда как вокруг Кэрол меняются лишь обстоятельства – сама она является давно сформировавшейся личностью.
Конечно, жюри могло бы повторить тот же фокус, что и в 2013 году, отдав “Золотую пальмовую ветвь” фильму о лесбийской любви и становлении личности на ее фоне, да еще и разделив ее между актрисами, но “Кэрол” – это не “Жизнь Адель” (и слава богу), а жюри братьев Коэнов – не жюри Стивена Спилберга (которому, по слухам и вопреки сложившемуся мнению, “Адель” не понравилась). В отличие от Паоло Соррентино, Каннский кинофестиваль два раза в одну и ту же реку не входит.
Другим недостаточно награжденным, по мнению возмущенных киноманов, фаворитом стал “Сын Сола” (или даже Шауля) – дебютная работа венгерского режиссера Ласло Немеша, ставшая настоящей сенсацией на Круазетт в этом году. Стоит, впрочем, отметить, что на первый пресс-показ, проходивший вечером в зале Дебюсси (куда сложно попасть, не простояв, как минимум, полтора часа в очереди), заметного ажиотажа не наблюдалось.
Не скроем: мы тоже отчасти ставили на “Сына Сола” – если не “Золотую пальмовую ветвь”, то приз за режиссуру или гран-при ему просто обязаны были дать. И дали: радикальный по форме и немного странный по содержанию дебют ученика Белы Тарра получил второй (на минуточку) по значимости приз Каннского кинофестиваля: гран при. Странно, впрочем, что Немеш не получил “Золотую камеру” за лучший дебют в Каннах – этот приз вручает другое жюри и технически фильм может одновременно получить и его, и награду в основном конкурсе. Но, видимо, кто-то посчитал, что два приза – это слишком много для дебютанта (как и в прошлом году, когда обладателю трех призов “Недели критики”, “Племени” Мирослава Слабошпицкого не досталась “Золотая камера”).
Награды для французских актеров тоже не кажутся такими неочевидными, какими их пытаются представить: Эммануэль Берко блестяще сыграла в “Моем короле” – разговорной драме о специфике семейной жизни, в которой эта жизнь рифмуется в со сломанной ногой, а Венсан Линдон заработал свою “ветку” бесстрастным, но при этом полным достоинства главным героем социальной драмы “Законы рынка” Стефана Бризе.
Без приза не остался и “Лобстер” – недооцененный многими зрителями (но не нами) фильм грека Йоргоса Лантимоса о возможности любви в тоталитарных условиях. Примечательно, что российские коллеги смотрят фильм несколько иначе: один наш знакомый критик сетовал на уравнение Лантимосом власти и оппозиции – мол, они у него одинаково плохи и жестоки, что в российских реалиях, естественно, кажется неприемлемым.
В целом кажется, что конкурсная программа в этом году была заметно слабее - взять хотя бы оценки в ежедневном фестивальном издании журнала Screen. За предыдущие три года ни один фильм в сводной журналистской таблице не получал среднего балла ниже единицы. А в этом году таких фильмов аж два: мелодраматичное “Море деревьев” Гаса ван Сента и неудачный хипстерский эксперимент “Маргарита и Жульен”.
Вдохновляющим выглядит и решение в конкурсе “Особый взгляд”: здесь жюри под предводительством Изабеллы Росселлини отдало главную награду трогательному исландскому фильму “Бараны” про отношения между двумя пожилыми братьями.
Как бы то ни было 68-й Каннский кинофестиваль оставил после себя несколько заметных следов. Будем надеяться, что на 69-м фестивале в числе таких ярких воспоминаний окажутся и украинские фильмы.
И напоследок - список фильмов Каннского кинофестиваля, которые LB.ua рекомендует к просмотру. Ловите в украинском прокате, а также на больших и не очень кинофестивалях.
“Наемница” Дени Вильнева - триллер о вездесущности зла, особенно в сфере борьбы с наркотрафиком. В главных ролях: Эмили Блант, Бенисио Дель Торо и Джош Бролин. Пока ждем этот фильм (скорее всего, дождемся в прокате), можно посмотреть две более ранние картины Вильнева - “Водоворот” и “Политех”, а также близкие по теме и духу “Старикам здесь не место” братьев Коэн, “Советника” Ридли Скотта и “Траффик” Стивена Содерберга.
“Лобстер” Йоргоса Лантимоса - однозначный фаворит Канн для тех, кто любит абсурдистские антиутопии и эксперименты с языком. В главных ролях: Колин Фаррелл, Рейчел Уайс, Джон Си Райли, Бен Уишоу, Леа Сейду и Оливия Колман. Кроме того, “Лобстер” - это все-таки кино про любовь. Пока он не вышел, ознакомьтесь с двумя предыдущими, греческими, работами Лантимоса - “Клыком” и “Альпами”.
“Бараны” Гримура Хаконарсона - трогательная драма о братьях, подойдет для любителей скандинавского кино. Мы ждем этот фильм, прежде всего, во внеконкурсной программе “Скандинавская панорама” на “Молодости” в октябре этого года. Критики сравнивают “Баранов” с другим исландским фильмом, вписывающим человеческую драму в окружающую природу, “О лошадях и людях” Бенедикта Эрлингссона.
“Кэрол” Тодда Хэйнса - первый вероятный фигурант следующего “оскаровского сезона” и вообще очень хорошо сделанная мелодрама о 50-х годах. Отличие от предыдущего фильма Хэйнса, действие которого происходило в ту же эпоху, состоит в том, что “Кэрол” - не стилизация, а “Вдали от рая” - это игра в 50-е. Когда Хэйнс снимал “Кэрол”, он вдохновлялся разными фильмами, каждый из которых интересно посмотреть: “Короткая встреча” Дэвида Лина (1945), “Место под солнцем” Джорджа Стивенса с Монтгомери Клифтом (1951) и даже “Шугарлендский экспресс” Стивена Спилберга с Голди Хоун (1974).
"Сын Сола" Ласло Немеша - сенсация (впрочем, предсказуемая) этого Каннского кинофестиваля, нетривиальное кино о Холокосте, которое вполне может войти в какие-нибудь учебники. Нашим соотечественникам на заметку: бюджет "Сына Сола", снятого за 30 дней на 35мм пленку, составляет 1,5 млн евро. Это чуть меньше, чем бюджет "Поводыря" и "ТойХтоПройшовКрізьВогонь" (по старому курсу). Почувствуйте, что называется, разницу. Поскольку Немеш - ученик Белы Тарра, великого венгерского режиссера, ушедшего на пенсию несколько лет назад, в связи с его дебютом стоит посмотреть фильмы Тарра. В частности, "Туринскую лошадь", последний фильм мастера, и "Человек из Лондона", на съемках которого ассистировал Немеш.
LB.ua благодарит за помощь в организации поездки на Каннский кинофестиваль МКФ "Молодость" и фонд Игоря Янковского "Инициатива во имя будущего".