В этом году все иначе. Украина откровенно устала от противостояния партий первого эшелона (ПР и «Батьківщини»). Еще в 2009 году, во время президентской кампании был очевиден запрос избирателя на альтернативу. Результаты первого тура в январе 2010 года показали, что такой запрос актуален примерно для 20% участников голосования (т.е. для избирателей, голосовавших за Тигипко и Яценюка). Или даже для 25%, если прибавить сюда стойких почитателей небесспорных талантов В. Ющенко. В абсолютном выражении эти проценты дают не менее 6 млн. избирателей в масштабе всей Украины.
Политические проекты Яценюка и Тигипко самоустранились от самостоятельного участия в парламентской кампании. Однако общественный запрос, который они оба пытались оседлать и использовать в своих интересах, остался. И это не могло не наложить отпечаток на ход избирательной кампании.
Ряд партий второго эшелона («УДАР», «Украина – Вперед!») претендуют на то, чтобы этот запрос удовлетворить. Ведь избиратель из условной группы «Тигипко-Яценюка» в 2010 году голосовал не просто за Тигипко или Яценюка, а за:
- новую, яркую политсилу;
- с молодым, привлекательным лидером;
- доминирующую в информационном пространстве;
- позиционирующую себя в качестве альтернативы надоевшим политикам.
Обе вышеназванные партии вполне отвечают этим критериям. Они топчутся по одному и тому же электоральному полю и прекрасно это понимают. Именно поэтому технологи Королевской на протяжении компании пытаются повысить популярность ее партии за счет «УДАРа»: сначала слухами о переговорах по поводу объединения, теперь – вызовом Кличко к дискуссии. А Кличко от всех попыток «поговорить на равных» уходит (и правильно делает), давая понять: «Я возьму все, что смогу, а вы – все что останется».
Пара КПУ-ВО «Свобода» тоже отыгрывает технологию альтернативы. Альтернативы для радикально настроенного избирателя желающего проголосовать «против». «Против» ненавистной власти и ненавистной оппозиции. Ненавистных в разной степени, но достаточно для того, чтобы отрицать своим выбором обе партии первого эшелона.
Иными словами, ситуация следующая: все партии второго эшелона так или иначе используют маркер альтернативности в качестве основного маркера для потенциальной целевой группы. Именно с этим месседжем они идут к избирателю, а все прочее (экономическая программа, внешнеполитические приоритеты, антикризисные меры) идут во вторую, третью, десятую очередь. Лишая тем самым эту альтернативность всякого содержания, превращая ее в «альтернативу», фикцию. Или, если угодно, в симулякр.
Я вижу несколько причин, подталкивающих партии дразнить избирателя своей «альтернативностью» в ущерб разработке и отстаиванию реальной избирательной программы:
– Во-первых, украинцы разочарованы в избирательных программах как таковых;
– Во-вторых, избыток партий истощил идеологическое поле: заявка о себе как о приверженце какой-либо идеологии и построение соответствующей программы ничего не говорит, не доказывает, не гарантирует. Эти слова потеряли внутреннее содержание;
– В-третьих, политики не видят смысла усложнять себе жизнь, если достаточно дистанцироваться от власти и оппозиции, постулируя тем самым свою «альтернативность» (которой, собственно, и жаждет избиратель).
– В-четвертых, избирательный процесс окончательно превратился в процесс сведения положительного баланса между затратами на кампанию и прибылью от наличия спонсоров в списке партии. Упрощение смыслов, закладываемых в программу («Мы другие», «Разница есть», «Мы против их обоих» и т.п.) сокращает расходы, снижает требовательность к формированию списка и, в результате, максимизирует прибыль.
Поиск выхода из этой ситуации, к сожалению, напоминает анекдот про «другой глобус».