На 25 сентября запланирован референдум на севере Республики Ирак о возможности независимости иракского Курдистана.
А накануне, 22 сентября, власти Турции рассмотрели возможность введения торговых санкций на этот случай. Еще раньше, 18 сентября, чтобы напугать северные иракские провинции Турция и Иран согласовано начали военные маневры на границе. А федеральный суд Ирака решил (тоже 18 сентября) референдум просто запретить.
Но чтобы запугать Иран и Турцию очередным всплеском курдской проблемы, больше всех старались в Москве - в российской столице отказались от прежнего подхода к объяснению закулисья курдской проблемы и расставили новые маяки. Они должны побудить у Анкары и Тегерана ярость, возмущение, и желательно, всхлипы о срочной российской помощи.
Взгляд из Москвы на украинский след в Сирии
Согласно прежним российским подходам к курдской проблеме, Украина с 2014 года в гордом одиночестве «снабжала» оружием запрещенную в Турции Рабочую партию Курдистана (РПК). Такие российские «вбросы» наравне с «поставками украинского оружия ИГИЛ» появлялись с завидным постоянством и, как правило, ретранслировались в турецкое медиапространство.
Новый подход шире. Отныне, «усиление оружейной мощи РПК и других террористических формирований» объявлены не результатом поставок оружия с одного Киева, а уже как мишень коллективного заговора США, Украины и стран Восточной Европы.
Обильную почву для новой российской доктрины дало стандартное, по сути, статистическое исследование текущих военных ассигнований США, которое было проведено журналистскими организациями Российский Центр исследования коррупции и организованной преступности (OCCRP) и Балканское объединение журналистов-расследователей (BIRN).
12 сентября, эти организации опубликовали отчет о будущих и текущих закупках Командования специальных операций США, SOCOM, которое реализуется подрядчиком Пентагона - Picatinny Arsenal, в странах Восточной Европы.
Публикация этого отчета сопровождалась десятками добротных перепечаток, анализов и комментариев в российских медиа (конечно же, с перекручиванием информации в нужном направлении), которые утверждали, что оружие и техника со складов SOCOM поставляется/достается различным террористическим организациям и формированиям в т.ч. РПК, а не «Сирийским демократическим силам» (СДС), частью которых и есть сирийские курды, - основной ударной силой в борьбе с ИГИЛ в Сирии.
Венцом российского выявления заговора США и их партнеров по поддержке курдов на минувшей неделе стал очередной заведомо провальный штурм правого берега Ефрата и побережья города Дейр-эз-Зор, который был в начале месяца проведен российским контингентом и войсками Башара Асада.
В ходе штурма, курдские военные формирования успешно окружили город и войска Халифата с юго-востока. В то же время, неназванная частная российская военная компания претерпела неудачу и вместо нее на этот плацдарм был брошен российский резерв сил специального назначения. Он также априори ничего не мог добиться по причине малочисленности. Дождавшись первых сакральных жертв, 21 сентября российское Минобороны впервые за время войны в Сирии выставило в прессе в официальный протест в адрес США, в котором сказано, что если обстрелы российского спецназа не прекратятся, по американской зоне ответственности будет нанесен ответный удар.
Ключи мнимой и реальной независимости курдов
Местность Сирии, окружающая Дейр-эз-Зор, является стратегической. Она обладает самыми большими в Сирии запасами нефти. Она также является ключевой точкой для грузовых автомобильных маршрутов, которые связывают курдские провинции Сирии и Ирака с морскими портами Иордании и Израиля. В перспективе ценность этого района Сирии еще больше вырастет.
Это случится тогда, когда будет восстановлен старый нефтепровод Киркук-Хайфа. Тогда эта часть Сирии, наряду с Турцией, станет ключевой для экспорта нефти с иракского Курдистана. Но пока восстановление этого трубопровода не началось, никакой реальной экономической базы у достижения Курдистаном независимости нет. Валютные доходы курдских провинций пока что целиком зависят от Турции. И опираясь именно на турецкий коридор, провинции горячо спорят с центральной властью в Багдаде, которая должна им несколько миллиардов долларов за энергоносители.
Ввиду этих нюансов реальный вопрос №1 у декларативного референдума в Курдистане - это не вопрос классического суверенитета, а вопрос, какую именно федеральную инфраструктуру Багдад готов отдать курдским провинциям в погашение долгов. Это могут быть электростанции, автострады, железные дороги или просто местные муниципальные аэропорты, которые находятся вне курдских земель и подойдут вместо погашения долгов.
Реальный вопрос №2, который может решить референдум тоже напрямую касается денег. Точнее земли. В результате голосования некоторые местные общины могут присоединиться к курдским провинциям из-за большего финансового благополучия. А также по причине более прочной военной безопасности. По сути, такая цель делает референдум видоизмененной переписью населения, которая пока что чревата только изменением внутренних административных границ Ирака. И не более того.
Общий расклад нефтегазовых инвестиций
Все эти доводы свидетельствуют, что реальная независимость курдских провинций преждевременна. Но новые российские подходы к курдской проблеме, судя по всему, направлены на дальнейшее запугивание Ирана и Турции курдами, которые якобы поддерживаются США вплоть до суверенитета.
Очевидная задача такой доктрины - довести Тегеран и Анкару до состояния просьб о российской помощи в т.ч. военной. Но выполнение этой задачи не стыкуется с реалиями.
Например, за создание сети газопроводов малого давления в иракском Курдистане готовы взяться не компании США и их союзников, которые никуда не спешат, а именно российская компания “Роснефть”. Несмотря на то, что конец войне в этом регионе еще не положен, она уверена, что сможет всего за полтора-два года набросить распределительную газопроводную сеть на территорию размером с Австрию.
Ведущими иностранными инвесторами в иракском Курдистане являются отнюдь не оперирующий на юге Ирака “Лукойл” или “Роснефть”. Лидеры инвестиций в добычу на этой местности – это группа компаний США во главе с британской ВР Inc. Они особо не спешат и считают любое большое строительство преждевременным. И у неспешности есть основания.
ВР совладеет газо- и нефтепроводом, который идут на восток Турции из Азербайджана. Деньги, вовремя вложенные в инфраструктуру экспорта, сделали эту корпорацию местным флагманом. Кроме всего прочего, еще в 19-м веке ВР как компания создавалась именно в Киркуке, а исторические традиции в британском бизнесе занимают достаточно весомое место. В силу таких причин, корпорации ВР вполне логично когда-нибудь в будущем присоединить к имеющимся у трубопроводам месторождения иракского Курдистана. Но когда-то. А пока, определение степени автономии этого региона порождает риски и напряженность. И пока они не утихнут, никто большим строительством там заниматься не намерен.
Подобная политика сильно отличает все остальные работающие на севере Ирака глобальные нефтекомпании от российских. Полагая, что в отношении Турции удачно сработает политика кнута и пряника, из Москвы то и дело идут противоречивые сигналы. То США вооружают курдов, привлекая поголовно всю Восточную Европу. То, “Роснефть” берется за несвойственный ей проект создания газопроводной сети. Которая нарастит курдскую экономическую независимость и сделает более полным суверенитет курдов, которых якобы коварно вооружают США и Украина.
Реальный след
Выход иракского Курдистана на рынок ЕС и Турции с ежегодными поставками от 20 млрд куб м газа может стать катастрофой российского “Газпрома” - РФ нужно все больше сил и средств, чтобы бороться с будущей курдской газовой трагедией. Появление новых источников импорта газа Турцией и странами ЕС грозит обесточить принадлежащие российской газовой монополии европейские офшоры с капиталом российского происхождения.
Офшоры и российские компании-прокладки из Австрии пока что держат в своих руках более 35% рынка Германии, а в других странах ЕС еще больше. Главные мишени конкуренции газпромовского ресурса с азиатским – это три ведущих в Европе потребителя газа: Германия, Турция и Украина.
Тендер на строительство Турцией 180-километрового газопроводного соединения с ГТС Ирака мощностью 20 млрд куб м. в год начал готовится еще в 2015 году - указанный объем примерно равен сокращению нынешнего импорта газа в ЕС из РФ на 18-20%. Именно такой объем нужен рынку Турции, чтобы использовать месторождения на севере Ирака в качестве накопительных подземных хранилищ (ПХГ).
В самой Турции возможностей хранить газ критически мало. Использовать для стабилизации давления турецкой ГТС иностранные ПХГ в Греции или Иране Турция не может из политических соображений.
И иракскому Курдистану в этом деле, по сути нет, альтернативы. Единственный технический барьер на пути превращения иракского Курдистана в турецкий “газовый склад” – это развитие сети газопроводов низкого давления. Они подведут нитки газопроводов от небольших месторождений газа к большой трубе, идущей к ГТС Турции.
Получив возможность накапливать избыток газа, турецкие компании начнут продавать излишки в Восточную Европу, и в Украину в том числе.
Судя по новым подходам Москвы к курдской проблеме и по появлению “Роснфети” в курдских провинциях, такая перспектива многих в РФ пугает, вместо того чтобы уверенно смотреть будущее.
В связи с этим, возможно констатировать, что вокруг «курдского вопроса» Кремль однозначно ведет «двойную игру» в отношении Багдада, Анкары и Тегерана и подогревает ситуацию вокруг будущего референдума, что в дальнейшем может вылиться в более масштабную дестабилизацию региона, которой Москва попытается воспользоваться в своих интересах.
Яркий пример такой позиции Кремля – это недавний «плавающий» комментарий пресс-секретаря президента РФ Дмитрия Пескова по референдуму о независимости Иракского Курдистана: «Россия выступает за целостность государств ближневосточного региона». При этом представитель Кремля обратил внимание, что не хотел бы на данный момент комментировать вопрос признания или непризнания Россией будущего результата референдума.
В тоже время, США и ЕС призвали власти Иракского Курдистана воздержаться от проведения референдума.