Адам Ротфельд: Модернизацию нужно начинать с образования нового поколения

Какие основные элементы внешней политики, проводимой президентом Украины Виктором Януковичем, вы могли бы выделить?

Непоследовательная, нерезультативная внешняя политика предыдущего президента Украины Виктора Ющенко предоставила Виктору Януковичу очень выгодную позицию – он мог начинать с белого листа, он мог сказать, что заново определяет украинскую политику.

В этой связи я хотел бы отметить его сильную и слабую стороны. Зная, что у него хорошие отношения с Россией, и никто не будет подозревать его в том, что он будет развивать отношения с ЕС против Москвы, он мог позволить себе говорить с Западом без оглядки на российскую сторону. Это – его сильная сторона.

Слабая сторона заключается в том, что на Западе многие не верят в искренность его намерений - проводимая политика должна быть логичной и совмещать не только элементы внешней политики, но и внутренней. И если во внутренней политике, например, министром образования назначен человек, который пренебрежительно относится к украинской культуре, языку, это как не может не вызывать неодобрения у самих украинцев, так и подрывает доверие и во внешних отношениях.

Сегодня слишком рано было бы говорить, в чем проявляется новая стратегия украинского президенты. Есть определенные сигналы, но на сколько они будут подтверждены на практике это – открытый вопрос. Многие элементы реализации политики не позволяют сказать, что именно является главной линией нового руководства Украины.

Вы охарактеризовали политику бывшего президента Ющенко как непоследовательную и нерезультативную. В чем именно это проявилось?

В проводимой предыдущим президентом политике были разночтения. С одной стороны, он обозначил курс на сближение с Западом, со странами НАТО, но, с другой стороны, этот курс носил декларативный характер. По-существу, эта политика была довольно хаотичной, так как Украина была на столько занята внутренней борьбой, что на внешние вопросы оставалось очень мало времени. Сигналы, которые шли из Киева, воспринимались без особого понимания - не все понимали, куда на самом деле идет Украина.

Слабостью украинской политической элиты было то, что она не была объединена и не действовала как общенародная по основным вопросам национальной безопасности. В моей стране, в Польше, разногласия между разными партиями всегда были достаточно серьезными, борьба между ними была бескомпромиссной. Но что касалось основных вопросов политической стратегии, в частности, членства в ЕС и НАТО, то здесь было единство. В Украине этого не было.

Другим элементом проводимой Ющенко политики было то, что, с одной стороны, он официально провозглашал заинтересованность в хороших отношениях со всеми соседями, в том числе с двумя главными государствами – на западе с Польшей и на востоке с Россией, но на практике это была политика, которая воспринималась с недопониманием. У меня сложилось впечатление, что в некоторых вопросах он стал заложником крайне правых националистических кругов. В частности, я имею в виду присвоение звания героя Украины Степане Бандере.

Изменилась ли позиция Варшавы и Брюсселя к Украине с приходом новой власти?

Что касается Польши, то мы серьезно относимся к собственным инициативам в рамках Восточного соседства, которое направлено, главным образом на Украину, Молдову, Белоруссию и Кавказские государства. Мы считаем, что эти страны должны иметь больше возможностей не только для сотрудничества, но и там, где уже созданы определенные условия, были реализованы элементы полной открытости. В частности, это касается безвизового режима. Европейский Союз, в свою очередь, будет содействовать интеграционным процессам, но основная работа должна быть проделана в Украине. Когда Польша готовилась к вступлению в ЕС, это потребовало многих изменений во внутреннем законодательстве, но, главным образом, изменения в поведении чиновников, администрации. Это было самой серьезной задачей, очень часто вызывавшей сопротивление со стороны бюрократического аппарата. Это было очень трудным этапом в течение более 20 лет.

Процесс подготовки к вступлению в ЕС осуществлялся, главным образом, внутри страны, а не вне страны. Довольно рано мы поняли, что никакие хорошие слова в наш адрес со стороны государств – членов ЕС в действительности не приведут Варшаву к членству. Я напомню, что и президент Франции и канцлер Германии уже в 90-тые годы заявляли, что Польша должна вступить в ЕС не позже, чем в 1998 году или 1999, самым поздним сроком назывался 2000 год. Мы в это все не верили, мы поняли, что на самом деле Польша вступит тогда, когда все необходимые критерии будут воплощены на практике. Это произошло в 2004 году. Я говорю обо всем этом в контексте Украины - главные задачи внутри страны. ЕС будет поддерживать это продвижение, а Польша, в свою очередь, будет продолжать роль адвоката украинского стремления войти в общеевропейскую структуру.

Считаете ли вы, что заявленные в Украине реформы будут реализованы в полном объеме или же останутся декларативными?

У меня сложилось впечатление, что и в Украине, и в России часто принимаются законы, которые звучат очень положительно. Многие считают, что принять закон это - конец дела, но на самом деле это 10%. 90% - это то, как законы выполняются. Я считаю, что в Украине важный сдвиг был сделан в 2004-2005 годах, когда миллионы украинцев стали единой политической нацией, не зависимо от того, за кого голосовали. Это не был акт референдума, но акт выбора. И только демократия дает предпосылки для сознательного выбора. Этот выбор был сделан тогда в пользу Ющенко, теперь в пользу Януковича. В этом плане Украина находится на более высокой стадии, чем была до 2004 года.

Но повернет ли Украина свой курс на модернизацию? Модернизацию не в технологическом плане, потому что в технологическом плане все страны, даже тоталитарные в состоянии проводить модернизацию вопреки правилам демократии. Важно, чтобы демократическое развитие определяло модернизацию страны во всех сферах жизни. Если бы мне пришлось работать советником украинского правительства, я бы сказал, что главный упор надо сделать на образование нового поколения – модернизация должна начинаться с модернизации процесса обучения детей. Это важно с точки зрения воспитания молодого человека как гражданина. Ответственность гражданина в демократическом мире является совершенно другой, чем ответственность гражданина мира, который уже ушел в прошлое.

Советский Союз был страной, основанной на патриархальном стиле, где в стране есть хозяин – так в Украине и СССР называли и Сталина, и всех генеральных секретарей. Но в 21 веке Украина является современным государством, в котором нельзя полагаться на хорошего или плохого лидера. Поведение людей должно определяться процедурами и нормами. Если эти нормы и процедуры будут соблюдаться ежедневно на всех уровнях жизни, тогда мы можем говорить, что создано правовое государство. Правовое государство не всегда является демократическим, но демократия не может существовать без правового государства.

Как именно работала "группа мудрецов" под руководством бывшего госсекретаря США Мадлен Олбрайт над созданием рекомендаций новой стратегической концепции НАТО?

Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен пригласил меня вместе с другими 11 экспертами, бывшими министрами иностранных дел и бывшим государственным секретарем США Мадлен Олбрайт, подготовить своего рода основу для разработки новой стратегической концепции НАТО. В своей работе мы придерживались нескольких основополагающих принципов. Во-первых, мы не должны были повторять того, что было уже разработано за 60 лет существования Северо-атлантического Альянса, ведь за это время было принято шесть разных стратегических концепций - одна на десять лет. Мы решили, что наша будет на следующее десятилетие.

Доклад, который мы разработали, так и называется "НАТО-2020". Во-вторых, что мы будем заниматься сугубо новыми вопросами, а не старыми, уже известными: в чем суть новых угроз, и какими должны быть ответы на эти вызовы. И в-третьих, определить, в чем состоит главная угроза, главная опасность для европейских государств. Ведь впервые за 300 лет в Европе были созданы условия, в которых ни от одного государства не исходит непосредственной угрозы для его соседей, а главные угрозы исходят из вне Европы. В рамках этой группы я высказал три основных, по-моему, новых понятия, которые касаются безопасности Европы. Новыми являются неуверенность, нестабильность и непредсказуемость. Неуверенность связана с неопределенностью, так как мы задаемся вопросом – а откуда опасность. Она уже не является однозначной, как это было в период холодной войны, когда двухполюсный мир не требовал никаких дополнительных определений, - всем было ясно, что угрозой являются два соперничающие блоки - НАТО и Варшавский договор. Эти три элемента – неуверенность, связанная с неопределенность, нестабильность и непредсказуемость, стали новым важным фактором, который требует нового мышления. И такое мышление нашло свое отражение в новой стратегической концепции.

После десятков семинаров, бесед, индивидуальных разговоров, консультаций со всеми странами, с учетом разных точек зрения, в том числе России и Украины, мы предложили документ, в котором элемент устрашения все еще существует, но он не направлен в адрес какого-либо конкретного государства или блока. Одновременно есть элемент приглашения к сотрудничеству с Альянсом всех стран, у которых нет недобрых намерений. Это касается таких стран, как Россия, Украина и других, которые не участвуют в Альянсе, но которые заявляют публично, что они готовы сотрудничать.

Совершенно новыми элементами в утвержденной на Лиссабонском саммите концепции, и чего раньше никогда не было, стали три основных блока. Первый - это коллективная оборона, второй – превентивные действия, направленные на предотвращение кризисных ситуаций, а в случае их развития, направлены на недопущения их выхода за рамки мирного развития, и третий, и это очень важный новый элемент, - построение безопасности на основе коллективной безопасности, на основе сотрудничества. Это совершенно новые вещи с политической и военной точки зрения.

Как при разработке рекомендаций к стратегической концепции учитывалась позиция Украины?

В то время, а это был переходный период между уходом старой администрации и приходом новой, мы встречались с исполняющим обязанности министра иностранных дел, пытались учесть украинские ожидания. Тогда в Украине существовало мнение, что Запад предложит Киеву новую концепцию безопасности. Но это не дело НАТО. Каждая страна, в том числе и члены альянса, сами для себя определяют угрозы и концепцию безопасности. Альянс может способствовать укреплению этой безопасности, стабильности. И если в Украине ищут, где находятся новые элементы украинской безопасности, то эти элементы нужно искать в Украине.