С чего началась твоя война?
В какой-то момент я просто собрался, сел на автобус в Минске и приехал в Киев. Так правильно. Нужно же помочь Украине в борьбе с общим врагом. Потому что Россия – это общий враг Украины и Беларуси. Я сразу же пошёл в обучающий мобилизационный центр «Десна», организованный Правым сектором, где провёл шесть недель, и потом попал в пятый батальон, первая штурмовая рота, которая в дальнейшем отделилась.
Почему отделилась?
Делёжка власти и денег.
Такое на войне существует?
Да. И это, скорее, не от самой войны, а от долгого нахождения на базе, когда всё спокойно. Тщеславие некоторых командиров сыграло в этом большую роль. Проблема добровольческих батальонов в том, что, когда нет войны, то они начинают просто исчезать. Люди разъезжаются – зачем сидеть на базе, когда дома есть дела? И некоторым командирам это не нравилось. Многие на этой войне зарабатывали. А когда война заканчивается, люди разъезжаются, то многие командиры пытаются что-то выиграть хотя бы под конец, но как были голыми, так остались.
Ты перешёл в отряд «Беларусь», который на момент твоего нахождения на Востоке Украины насчитывал более десяти человек. Какие условия там были?
Если говорить о нашем там содержании, то условия были хорошие – хватало всего. Волонтёрам за это огромное спасибо. Привозили нам и еду, и одежду. Иногда высылали почтой. Помогали всем. В свою очередь украинские власти ничем не помогали.
Если в пятом батальоне всем обеспечением занимались командиры и у нас, простых рядовых, не стояла задача что-либо добывать, то уже в нашем отряде «Беларусь» приходилось доставать все самим. И спасибо огромное украинским волонтёрам, которые не оставили нас в беде.
Некоторые украинские добровольцы грабили дома, оставленные сбежавшими жителями от войны. Вы занимались таким?
Мародёрства у нас не было. Да, случалось встретить богатые дома, которые, судя по всему, не честным трудом нажитые, но и в этом случае мы не позволяли себе обворовывать их. Максимум, что мы себе могли позволить – это взять какой-нибудь сувенир на память - чашку какую. Или съесть закатки из погреба. А так всё просто – зашёл, растопил печку, нашёл спальное место и отдыхаешь. Но и здесь нужно быть очень аккуратными. Стараться, чтобы не было видно света из окон. Чаще всего, мы их просто забивали досками.
Ты был знаком с Виталием Тилиженко – героем Украины, который погиб в августе 2015 года под Волновахой. Расскажи про операцию, которую вам довелось проводить вместе?
Я находился в десяти метрах от места гибели Виталика. Видел, как там падают мины. И, когда наши стали отступать, увидел, что Виталик погиб, что ранен наш белорус Тарас Черкашин. После помогал его относить в машину, чтобы отвезти в больницу.
После всего увиденного, не было страшно продолжать воевать?
Нет. Я понимал, что рано или поздно такое случается – это же война. Все мы были добровольцами и каждый из нас понимал, на что он идёт.
Почему ты бросил войну?
Я не бросил её. Когда начнётся полноценная война, я обязательно вернусь. А пока длятся все эти переговоры, смысла там находиться нет. Нам, участникам незарегистрированных батальонов, порой даже сложно туда попасть. Приходится скрываться от ВСУ, незаметно просачиваться через украинские блок-посты. Даже если и удаётся просочиться, то нелегальным добровольческим отрядам сверху не позволяют что-либо делать, не позволяют защищать эту страну, не дают нужных команд.
А мы же не можем в одиночку всё делать. Нам часто просто необходима помощь ВСУ. Чувствовать себя маньяком не хочется. Убивать сепаратистов, не принося этим никакой пользы, нет желания – это глупо. Этим занимаются легальные солдаты, которые за это получают деньги. Поэтому пока я не вижу смысла своего участия в этой войне.
По сути, вы там никто?
Да. Пока было горячо, мы были нужны, когда немного утихло – всем стало плевать на нас. Можете ехать домой и выживайте там, как хотите.
Не разочаровался, что ввязался во всё это?
Абсолютно нет. И, если снова станет горячо, я поддержу Украину и вернусь на передовую.
Психологически тебя как-то эта война поломала?
По вечерам не плачу, если ты об этом. Сны плохие снятся, связанные с воспоминаниями, и всё. Я просто от всего этого очерствел.
Нужны ли зарплаты военным?
У многих людей, которые воюют, есть семьи, дети. Их нужно кормить, чем-то платить за коммунальные услуги. И зарплата, конечно же, необходима. Самому человеку на передовой деньги не требуются. Ты там полностью обеспечен – тебе банально не на что их тратить. А в отпуске, естественно, деньги нужны.
А как ты справлялся с отсутствием зарплаты?
Помогали волонтёры. У одного из них я некоторое время даже жил. У меня также были свои накопления. Однако и они начали заканчиваться. Я уже стал серьёзно задумываться о том, чтобы перейти в другой батальон, где платят зарплату. Но это оказалось не так просто. Мы даже думали пойти в полк «Азов», но туда, как оказалось, иностранцам нельзя. Хоть Порошенко и подписал закон, который разрешает иностранцам официально участвовать в защите украинской территории, но на практике этот закон не работает.
На данный момент ты живёшь в Киеве. В Беларусь тебе возвращаться нельзя, так как на тебя заведено уголовные дело. Чем планируешь заниматься?
Жить обычной нормальной жизнью. Найти работу. Если что-то начнётся в Беларуси, то уехать туда.
А ты считаешь, что в Беларуси что-то начнётся?
Да. Процессы идут, всё меняется. Россия окончательно не повержена, поэтому может в Беларуси устроить то, что устроила в Украине. Путин потерпел ряд поражений. Ему понадобится победа. Маленькая победоносная война. И объектом такой войны может стать Беларусь.
Как думаешь, если это случится, помогут ли украинцы белорусам в борьбе?
Я думаю, что украинцы поддержат. Ну, те, с кем я плечом к плечу воевал, точно.
А сами белорусы будут готовы выйти на площадь против нынешней власти, как это сделали украинцы?
Думаю, что это возможно. Ведь никогда ещё не было настолько тяжёлой экономической ситуации в стране, как сейчас. Даже в 2010 году, когда на площадь вышло более 50 000 человек, экономика страны была терпимой.
Сейчас очевидно стало всем, что в Беларуси всё двигается только к худшему и это может стать толчком для революции. Как это случилось в 1991 году, когда тысячи рабочих от голода вышли на улицы. Нужна искра. В Украине перед Майданом она тоже была.
Сейчас предприниматели стали выходить на площадь. Может это и есть та самая искра?
Предприниматели не борются против власти. Они борются против указа номер 222 «о сертификации товаров». Им белорусские власти вернут всё, как было, или даже просто дадут подачку какую-нибудь, они и разойдутся по домам спокойно. Да и вряд ли они дойдут до конца. На них надежда слабая.
Расскажи, как ты получил вид на жительство в Украине?
Было очень сложно. В первую очередь, это бюрократия. На неё очень много времени и сил было потрачено. Также не обошлось и без коррупции. Я, конечно, не давал никогда и никому взяток, но посылы такие были, якобы «дай и всё станет проще». В Украине власть сменили, но коррупция как процветала, так и процветает.
Удалось устроиться на работу?
В Украине очень маленькие зарплаты. 2000-3000 гривен – это не серьёзно. На сто долларов в месяц не проживёшь. Только на один съём жилья требуется более трёх тысяч гривен. Работа есть, но она вся очень низкооплачиваемая.
Планируешь ли ты вернуться в Беларусь, когда это будет возможно?
Да. Но пока планирую обживаться здесь. Вариантов сейчас других нет. В связи со сложной ситуацией в Украине, в связи с тем, что я никак не могу устроиться здесь нормально, иногда даже посещают мысли уехать жить в Европу. Но это пока только мысли.
Как думаешь, долго ещё в Украине всё это будет продолжаться?
Я думаю, что лет десять как минимум. Майдан закончился, произошла аннексия Крыма, началась война в стране – народ растерян. При этом людям не за кем идти. Нужно, чтобы вырос новый лидер, а на это необходимо много времени.
А тебе не кажется, что за десять лет нынешняя власть сумеет проанализировать все ошибки власти предыдущей, понять, из-за чего произошёл Майдан, изучить все ходы и выходы, и новому лидеру, если таковой появится, будет сложно что-либо сделать?
Возможно. Но нынешняя власть – это старая машина, а старая машина рано или поздно ломается.