- Почему вы решили пойти воевать, какие обстоятельства этому предшествовали?
- Изначально мы собирались на луганском Майдане, который существовал параллельно с киевским. Из Евромайдана постепенно он трансформировался в отстаивание украинского Луганска. Мы встречались регулярно, стояли мирно с флагами, проводили акции - это очень захватило нас. Вскоре начались гонения. Меня за мою проукраинскую позицию забирали на блокпост ЛНР для допроса. Поступали угрозы от пророссийских сотрудников нашей фирмы.
Тяжело было, конечно. Борьба была такая, в основном, словесная. А когда у нашего луганского «антимайдана» оказалось в руках оружие, стало действительно опасно. До последнего мы пытались как-то высказывать свою позицию мирно, но впоследствии пришлось сделать выбор: либо уезжать, либо отстаивать украинский Луганск с оружием в руках. Частично наши активисты разбежались по Украине - кто занялся волонтерством, кто просто эвакуировался, чтобы обезопасить свои семьи . В конце июня и нам пришлось уехать, потому что была объявлена охота на украинских активистов, поступали прямые угрозы, и стало небезопасно находиться в городе.
- Когда вы с подругой пришли в батальон «Луганск-1», как вас приняли? Все-таки девушки, молодые.
- Мы, конечно, испытали на себе дискриминацию. Потому что, если ты девушка, ты должна была иметь либо медицинский, либо военный опыт на тот момент для вступления в действующий батальон.
Сейчас батальонов стало больше, и они стали более лояльными. А тогда мы пошли просто помочь солдатам - сначала записались поварами в батальон, побыли волонтерами. И добились до того, что нам поверили, дали возможность поступить на службу, не имея военной подготовки.
- Теперь вы все делаете наравне с парнями?
- Совершенно верно. Единственное, приходится работать за двоих, чтобы заслужить равноправие. У нас девушки и в разведывательных операциях принимают участие, и стоят на блокпостах. Я часто слышу вопрос: «Что вы здесь делаете?», тезисы о том, что нам здесь не место, мол, “сидите дома, воспитывайте детей”. Всегда задаю встречный вопрос таким людям: «А почему мужчины не могут за нас это сделать?».
Мы вышли сюда, потому что не чувствуем защиты, не чувствуем безопасности, не уверены, что мужчины смогут нам их обеспечить. У нас есть примеры, когда мужчины с востока эвакуируются на Западную Украину - просто переселяются в поисках лучших мест, либо ушли в ополчение. А нам ничего не остается делать, как только стоять наравне, показывать, что мы действительно готовы защищать и отстаивать свое право быть в Луганске - и быть в Украине.
- Расскажите о ваших дежурствах на блокпосту. Какие случаи происходили, что вам больше всего запомнилось?
Мне вообще интересно общение с народом. Мы находимся под обстрелами, у нас буферная зона, территория, которую не хотят в большинстве случаев патрулировать органы, не выезжают никакие службы. Территория эта – украинская. Но из-за высокой вероятности нападения диверсионно-разведывательных групп, ополченцев, которые свободно посещают эти места - здесь очень небезопасно находится. Интересно общаться с местным населением, наблюдать, как люди меняют свои взгляды, как они уже хотят жить в Украине.
- А население действительно меняет взгляды и лучше относится к украинской армии?
- Да, только причиной этого изменения является не волна патриотизма, а то, что люди выбирают, где удобнее, где есть возможности для нормальной жизнедеятельности. Уже большая часть населения поняла, что на оккупированной территории ничего хорошего их не ожидает, нет нормальных условий для существования. Поэтому жители этих территорий постоянно спрашивают: “Когда вы нас освободите?”
- Мария, а до попадания в батальон вы умели стрелять? У вас были какие-то боевые навыки?
- Нет, не было такого опыта. Разве что на уровне тира в парке. Изначально, конечно, было непривычно, и даже, может быть, в какой-то степени страшновато держать оружие в руках - но потом приходит осознание, для чего ты это делаешь. И ко всему привыкаешь. Это становится повседневной работой.
- Татьяна Чорновол, которая побывала у вас в гостях, рассказывала, что вас даже бойцы не хотели отпускать на ротацию – так вы важны для батальона. С чем это связано?
- Просто, во-первых, отношение как к девушке - берегут, стараются заботиться, меньше нагружать. Я со своей стороны тоже стараюсь принести какую-то долю уюта в их быт. Наверное, помогла кому-то, может, словом, может, поддержкой.
- Ваша подруга тоже служит сейчас в «Луганск-1»?
- Да. Но она не на блокпостах, она находится сейчас в более мирном месте - в расположении части. Но все равно она всегда готова выехать, как только дадут отмашку.
- А вы считали, сколько всего девушек сейчас в вашем батальоне?
- На данный момент - шесть. Новенькие подошли с последним призывом, они уже зачислены и проходят «учебку». Сейчас уже девушек, слава Богу, набирают в батальоны.
- Знаю, что ваша сестра побывала в плену. Как это произошло?
- Если бы не батальон, мне бы, наверное, тяжело было перенести некоторые события в моей жизни. В какой-то момент связь с сестрой была прервана. Я находилась уже на проукраинской территории, а она - в Луганске. Она не успела выехать. Она тоже была активисткой Майдана, и как раз она попала под «охоту».
Guns N’Roses, или садовник у террористов
При переезде с одной квартиры на другую к ней пришли с проверкой. Тогда милиция в Луганске уже не действовала. Ополченцы проверяли всех переезжающих. У нее нашли всю украинскую символику: листовки, наклейки - мы этим занимались. Их с парнем забрали в подвал Луганской ОГА. Это как подвал СБУ, только для активистов, а не военнопленных.
Она там пробыла неделю. Я вам всего не могу пересказать, но ее рассказ стал частью моей истории. Теперь у меня больше, чем у других, мотивации, чтобы дойти наконец-то до Луганска. Может быть, даже не отомстить, но заслужить, наконец-то, это выстраданное право быть дома. За все эти беды и невзгоды, которые с нами произошли - просто заслуженно оказаться дома, и пусть уже все виновные и причастные к этим делам будут наказаны.
- А как отпустили сестру, ее обменяли на кого-то?
Конкретно обмена не было. Просто она прошла все эти фильтрации, и ее причастность не доказали. Они с парнем придумали историю о том, что весь материал был не их, они были на чужой квартире. И по истечении какого-то времени ее выпустили, не доказав, что она была участницей Майдана.
- Она была здорова, когда ее выпустили?
- Нет - ее пытали, душили. После пыток, во-первых, психологически здоровье подорвалось, а во-вторых, остались синяки, ссадины. Обращаться с этим, понятно, некуда было. Она перетерпела все эти муки. Совсем уж членовредительства такого не было, ранений - просто на них оказывали физическое воздействие, это обычная практика. И я так понимаю, психологическое - тоже. Она мне рассказывала о том, что происходило в эти дни в Луганске, и конкретно в Луганской ОГА. О дерибанах, дележке денег, ограблений складов… просто об отношении к населению.
Там не строилась никакая народная республика - там просто происходило разворовывание того, что осталось от предыдущей власти и бизнеса.
- Сейчас она выбралась из Луганска?
Да, она выбралась с помощью волонтеров и бойцов “Айдара”. Также совсем чуть-чуть с задержкой вывезли мать, но уже потеряли время. Ей нужно было лечение, его не оказали своевременно, и она умерла. Думаю, что, когда вернусь домой, я не досчитаюсь многих родичей. Ведь нам с сестрой сейчас дорога туда заказана. Мы только узнаем, когда что-то происходит, кто-то умирает.
К сожалению, не все в наших силах. Мы, например, не можем без приказов продвигаться вперед в АТО. Вы, наверное, знаете, это проблема сейчас у многих – желания расходятся с приказами, с политикой нашей власти.
- Сожалею о вашей матери. Получается, что ей не оказали помощи, когда она была беженкой?
Нет. Она находилась в зоне АТО, и там на тот момент не было «скорых», не было возможности оказать медицинскую помощь. Долго искали возможность даже просто вывезти, транспортировать ее оттуда - люди отказывались ехать на подконтрольную сепаратистам территорию. Мы нашли машину, поехали через Харьков, добрались до Киевской области - но время было потеряно и болезнь запущена.
- А после всего, что произошло, сестра не собирается идти служить, по вашим стопам?
- Да, и она изначально этого хотела. Но она присматривала за мамой до ее смерти. А потом сразу собиралась вернуться сюда, либо в “Айдар”, либо в другой батальон, расположенный рядом с Луганском. Но, конечно, в этом деле нужен взвешенный подход. Нужно время, подтянуть здоровье. Так что я за двоих здесь. Она там тоже за двоих, на украинской территории. Будем бороться вместе – и, возможно, в дальнейшем она поступит в наши ряды. Но пока мы никуда не продвигаемся - только базируемся тут, охраняем территорию, подступы к уже зачищенным населенным пунктам. Скорее, удерживаем занятые позиции, чем наступаем. А у сестры было острое желание отомстить - и я даже боюсь, чтобы она в обход батальона сама ничего не предприняла. Потому что ей досталось, конечно.
- Какие у вас планы на будущее, после окончания АТО? Вы планируете все-таки вернуться в Луганск, а что дальше?
- Скорее всего, у меня будет возможность вернуться на свою работу, а также возможность остаться работать в милиции, к которой я сейчас отношусь. Но в связи с событиями в моей жизни у меня очень изменились планы, и я бы хотела посвятить себя либо медицине, либо какой другой деятельности, связанной с помощью людям. Просто чтобы постоянно была возможность трудиться, и эта работа приносила какие-то конкретные плоды, давала возможность вовремя оказать помощь нуждающимся. Чтобы не было таких ситуаций в жизни, какие случились у меня.
***
Желающие помочь бойцам батальона особого назначения МВД "Луганск-1" могут перечислять деньги на карту Приватбанка 5168 7572 7574 9705 (Давлетов О.), тел. для справок 067-185-66-99.