Мелкие и крупные идеологи говорили о торжестве метода социалистического реализма – алчущий настоящего искусства народ посещал подпольные домашние и клубные выставки молодых и пожилых авангардистов. Премьер Косыгин взывал (не в газетах, разумеется) к разуму стареющих коммунистических лидеров, предвидя неизбежный крах советской экономики, старцы ответили ему жестким «нет». Советский Союз пал, умер. Быстро и почти бескровно.
Нам, государству Украина, угрожает коллапс. Всяческий, экономический – в первую очередь. Коллапс, как результат отвратительного, хищнического, циничного управления страной. Мы, граждане, ненавидим власть, она отвечает нам тем же тяжелым неконструктивным чувством. В результате у многих из нас депрессия, угнетенное состояние отсутствия жизненной перспективы. Те, кто называет себя политической оппозицией, истинными демократами, европейски ориентированными деятелями, на самом деле, такие же залгавшиеся, суетливые импотенты, преследующие исключительно свои корыстные цели. Мы все это видим, знаем, поэтому наша депрессия становится глубже, тяжелее.
Молодым психиатрам в период профессионального обучения задают такой вопрос: если у вашего пациента с тяжелой депрессией, находящегося в стационаре, внезапно погибает очень близкий ему человек, в какой период вы будете сообщать ему о потере, сейчас, когда он еще находится в состоянии клинической депрессии, или позднее, когда благодаря вашему лечению выйдет из болезненного состояния? Правильный ответ таков: сейчас, когда пациент в депрессии. Сейчас, именно сейчас, не ожидая лучших времен, мы должны задать себе вопрос и честно ответить на него: как мы, украинцы, дошли до жизни такой?
А живем мы плохо. Нечестно живем. Не думая о последствиях. Что-то у нас не заладилось с самого начала нашей независимой государственности. Мы пассивно наблюдали, как мелкие воришки и бандиты, непрерывно, истово обогащаясь, шли во власть. Мы надеялись на ум и совесть заблядованных советских литераторов, назначивших себя глашатаями патриотизма.
— Семен Глузман
Мы надеялись на ум и совесть бывших советских диссидентов, хлынувших в парламент и местные советы, не видя, что пережитые ими страдания далеко не всегда научили их толерантности и иным европейским ценностям. Мы надеялись на ум и совесть комсомольско-партийной рати, стремительно становившейся банкирами, депутатами и владельцами построенных руками миллионов советских рабов заводов, фабрик, шахт, не понимая, что вся эта рать нацелена лишь на одно – на личное обогащение и клановую власть.
Что нам подарил первый наш Президент? Обнаженную, откровенную коррупцию, прежде в советские годы прикрытую тонким одеялом «Кодекса строителя коммунизма» (да, молодые люди, было у нас и такое сокровище мировой мысли…). Что нам оставил второй наш Президент? Достаточно четко структурированное полицейское государство, не менее четко структурированную социальную несправедливость и, наконец, угрозу гражданской войны, прямо связанную с его острым желанием быть Президентом всегда.
Что дал нам наш Президент №3? Депрессию, разочарование, мифологизированную историю. Он, «першій український Президент України» (так его до сих пор почтительно называют поклонники), совершил самое большое зло по отношению к стране, убив Надежду, не воспользовавшись нашим, народа Украины, стремлением навсегда уйти из СССР в Европу. Уверен, в учебниках истории спустя десятилетия именно он, Президент №3, будет описан самыми горькими, печальными словами. И рядом с ним, я также уверен, найдут место и для его соратницы-разрушительницы, сегодня отбывающей уголовное наказание в условиях вполне комфортабельной больницы. А что оставит нам Президент №4? Искренние, но очень кратковременные намерения провести, наконец, социальные реформы в стране, разрушение и без того слабых оснований судебной системы и, боюсь, кровь на улицах. Бессмысленную, совсем не животворящую кровь…
Об этом следует говорить. Вслух, не шепотом. Называть имена конкретных создателей пирамиды украинской власти. Депутатов парламента, польстившихся на бесплатный приз от Президента №1 – легковой автомобиль (взяли все, и бывшие партийцы, и бывшие политические узники, и литераторы с инженерами, один лишь вечный революционер Степан Хмара, как я помню, отказался). Моральных авторитетов, определявших качество претендента на государственную должность по языковому критерию, а не по профессиональным и этическим качествам. Миллионеров, одновременно являющихся лидерами коммунистической идеи, и других, не менее экзотических миллионеров правозащитников. Организаторов «независимого» высшего образования, выдавившим из системы и из страны серьезнейших математиков, физиков и химиков, и позволивших тысячам советских политруков, в том числе и армейских, стать преподавателями политологии.
Если мы не научимся рассматривать себя в зеркале, нам грозит крах. Останется земля, останутся люди на ней, наверняка останутся наши многочисленные базары и базарчики. Забудется и кровь, и ненависть одних украинцев к другим. Многое забудется. Даже межязыковые распри, поскольку языком, полноценным литературным языком станет суржик. История языкознания такие примеры помнит. К сожалению, состарившийся народный депутат украинской поры Вадим Колесниченко не оставит правдивых воспоминаний о своей умелой работе по разрушению украинской государственности, не оставит правдивых, искренних воспоминаний и народный депутат Владимир Яворивский. И опять историкам придется восстанавливать прошлое, разоблачая мифы, продираясь сквозь сталактиты и сталагмиты государственной и индивидуальной лжи. Так будет.
А что делать сегодня? Не говорить вслух, не писать, дабы не попасть в разряд уголовно наказуемых клеветников? Не ездить колонной более пяти автомобилей? Вслух любить и почитать ненавистную власть? Не видеть коррумпированности и правовой несостоятельности судебной системы? Ответ существует: выборы. Не референдум, не уличное противостояние. Только выборы. Ну, а если мы опять в свободных выборах возьмем себе в начальники Черновецкого с Кернесом…