Не знаю. И никто не знает. А журналист, сумевший получить текст заключения, человек очень молодой и чрезвычайно активный, предложил мне следующее (цитирую почти дословно): «Семён Фишелевич,
когда-то вы провели заочно альтернативное исследование заочно известного диссидента Петра Григоренко. Не хотите ли вы сейчас сделать нечто подобное, проанализировать заочно психическое состояние
Андрея Слюсарчука? Наша редакция готова предоставить вам многие необходимые для такого анализа документы».
Я – отказался. Пояснив причины своего отказа, и медицинские, и общественно-социальные, и субъективные. А спустя несколько дней решил хоть как-то отреагировать на полученную информацию, пусть и коротким профессионально-публицистическим текстом.
Много лет тому назад, в ноябре 1971 года я стоял в вестибюле киевского железнодорожного вокзала с Андреем Дмитриевичем Сахаровым. Мы обсуждали тогда необходимость введения категории уменьшенной (иначе – ограниченной) вменяемости в советское уголовное право.
Разумеется, нас окружали многочисленные рослые мужчины незапоминающейся наружности со свежими газетами в руках… Я рассказывал А.Д. о монографии профессора Лунца, жестко и безапелляционно утверждавшего вред такой «буржуазной» новации для советской правовой системы. Прошли годы. Очень давно, ещё в СССР, умер Лунц, лично отправивший сотни здоровых инакомыслящих в спецбольницы «на лечение», нет и Андрея Дмитриевича. Другая страна, иное законодательство. Есть уже в законе и категория ограниченной вменяемости. Цивилизованная страна… Увы, не совсем. Есть декларация законодателя, есть благие намерения. А практика правоприменения почти прежняя. Редко, очень редко наши не слишком хорошо подготовленные судьи выносят вердикт: «ограниченно вменяем!».
Не хочу углубляться в профессиональные, правовые и медицинские подробности. Грехи гражданина Слюсарчука читателю более или менее известны. Не все, разумеется, там, в коробочке грехов и малоизвестное широкой публике, педофилия и сутенёрство, например. В целом – знаем многое, ещё о большем догадываемся. В основе – классическое поведение авантюриста и шарлатана, умело использовавшего доверчивость сограждан и низкий уровень интеллекта чиновников, вплоть до самых высоких. Чичиков, Остап Бендер, Анатолий Кашпировский, Алан Чумак, Андрей Слюсарчук… их много было, и ещё будут, ибо почва у нас, в Украине для них благодатная. И все они, представьте, совершенно здоровы. Психически здоровы, потому что отсутствие совести болезнью психики не является. Нет такого диагноза в международной классификации психических заболеваний: «моральный урод» или «негодяй». Обратите внимание, серийных убийц и насильников-извращенцев даже в самых гуманных странах, как правило, признают здоровыми, ответственными за совершенные преступления и содержат в тюрьме, а не в психиатрической больнице.
Является ли социальной, нравственной нормой поведение этих людей? Нет, разумеется. Но «нравственная не-норма» и психическая болезнь – суть разные явления. Да, все они, негодяи, подонки и тяжёлые извращенцы являются особенными личностями. Многие из них – имеют выраженное личностное расстройство, что отмечают в своих выводах обследующие их, уже пойманных, арестованных, психологи и психиатры. Отмечают, но признают вменяемыми, ответственными за совершенное преступление. И это мнение экспертов подтверждает суд, посылая преступившего нравственную норму и закон в тюрьму.
От нас действительно устали. От нашей непрекращающейся властной грызни, от нашего тупого нежелания сделать свою собственную жизнь комфортабельной и предсказуемой. Мыслим ли в какой-нибудь сонной Исландии или Швейцарии такой, как у нас, Андрей Слюсарчук в качестве директора бюджетного «Института мозга»? Источник: https://rus.lb.ua/cabinet/168_semen_gluzman.html?page=2
— Семен Глузман
Такая же практика и в Украине. Среди полутора тысяч наших «пожизненных» заключённых немало людей с выраженными особенностями личности. У многих это отмечено в актах судебно-психиатрической экспертизы. Но все они признаны вменяемыми, находятся в тюрьме, их не лечат. Потому что лечить нечего и нечем, особенности личности не поддаются прямому медикаментозному лечению. Похоже, иная судьба ждёт Слюсарчука, если самый справедливый в мире украинский суд признает его хоть в чём-то виновным. Наши эксперты предложили суду признать его ограниченно вменяемым в связи с таким очень серьёзным заболеванием: «Расстройство личности смешанного типа с преобладанием диссоциальных, истерических и нарцистических радикалов на резидуальном органическом фоне».
Сочувствую коллегам-психиатрам, которые получат Слюсарчука на принудительное лечение. Отменить решение суда они не в праве, изменить рекомендационное заключение своих львовских коллег не могут, медикаментов для лечения расстройств личности не существует… Удивительный случай, первый в их, психиатров, практике: «больной» человек, впоследствии признанный ограниченно вменяемым, не имея специального образования, становится легальным доктором медицинских наук, занимается лечением сограждан, в том числе нейрохирургическими операциями, ведёт регулярные дискуссии по популярному радиоканалу, выступает по телевидению, даёт многочисленные интервью, проводит публичные сеансы запоминания чисел, встречается с действующим президентом государства, издающим «под него», Слюсарчука, указ о создании «Национального института мозга», посещает закрытые клубы и собрания украинской номенклатуры, дружит с министрами, получает серьёзную государственную премию… А параллельно – вполне целенаправленная, осознанная деятельность по изготовлению фальшивых документов, продумывание механизмов обмана публики на шахматных и «числовых» шоу, проведение лечебных процедур без права на медицинскую практику и без каких-либо соответствующих знаний. А ещё – мальчики для утех, поставляемые любвеобильным народным избранникам и прочим начальникам.
Позволю себе такой вопрос: зачем кому-то очень влиятельному, способному вмешиваться в правосудие, нужен «ограниченно-вменяемый» Слюсарчук? В конце-концов, как гражданин Украины, достаточно хорошо знающий реалии своей страны, я имею право на такую гипотезу. Ответ прост: лучше, разумеется, совсем невменяемый Слюсарчук. Кому-то влиятельному – лучше было бы так. Но… этот вариант невозможен, во-первых, слишком резонансным стало дело Слюсарчука, во-вторых, нет уже советской власти, заказывающей «липовые» судебно-психиатрические решения по телефону в необходимых для неё случаях. Не та сегодня ситуация в Украине, с общественным мнением приходится зачастую считаться. А ограниченная вменяемость Слюсарчука позволяет некоторые его показания и признания считать болезненной продукцией нездорового психически человека. Да и вообще, сильные мира сего, оказывается, лоббировали интересы не преступника, а больного. Ну, ошиблись, имели на то полное право, поскольку психиатрами не являлись.
У нас, как правило, одни психиатры принимают судебно-психиатрическое решение, а другие, к решению непричастные, лечат. Кому-то из моих коллег явно не повезёт, умный и честный профессионал будет вынужден выполнять решение суда. Вполне прогнозируемое решение, к сожалению. В нашей системе правосудия – неоспоримое. А мы, сограждане Слюсарчука и его многочисленных жертв, многого не узнаем. Не узнаем многих имён, ситуаций, официальных документов. Поскольку совершивший множество тяжких правонарушений Андрей Слюсарчук – болен и ограниченно вменяем. Удобный выход из весьма скользкой ситуации.
А мы с Андреем Дмитриевичем Сахаровым в 1971 году наивно полагали, что введение категории ограниченной (уменьшенной) вменяемости необходимо для улучшения работы правосудия.