Наталия Клаунинг, Институт Горшенина: Мы знаем, что Интернет занимает значительную часть нашей жизни. Согласно исследованию Института Горшенина, проведенному среди студентов четырех стран, подавляющее большинство – до 90% опрошенных – пользуются Интернетом ежедневно. И эта цифра постоянно растет, Интернет все чаще выступает как средство массовой коммуникации. Кроме того, с появлением Интернета стало практически невозможно утаить любую информацию из любой точки мира. Свежий пример – шокирующее видео из Казахстана, которое в считанные часы облетело мир. И это несмотря на то, что местные власти, как могли, ограничили доступ местного населения к социальным сетям и Интернету.
Наш круглый стол посвящен тому, как Интернет уже изменил нашу жизнь и как он изменит ее в будущем.
Первый вопрос к Вадиму Денисенко, главному редактору еженедельника «Комментарии» и сайта comments.ua. Вы имеете дело и с бумажной версией газеты, и с ее Интернет-версией. Какую разницу между этими носителями информации вы ощущаете? Являетесь ли вы сторонником той точки зрения, что в скором времени бумажные носители информации отомрут и останется только Интернет?
Вадим Денисенко, головний редактор тижневика «Коментарі» і сайту comments.ua: Я прихильник того, що частина друкованих ЗМІ відімре. Очевидно, першими, хто відчує на собі удар Інтернету, - це будуть щоденні видання, інформаційні, розважальні і так далі. Чому? Тому що цю нішу так чи інакше стовідсотково заповнює Інтернет. Більш того, через Інтернет набагато легше дивитися фото, відео, читати новини. І по суті, таблоїд в Інтернеті набагато цікавіший, краще ілюстрований і набагато швидше оновлюється, ніж у друкованій версії. З приходом планшетів, безумовно, вся друкована преса буде витіснятися на задній план.
З іншого боку, на мою думку, довше протягнуть або ж ніколи не відімруть так звані глянцеві журнали. Хочемо ми того чи ні, але жіночий журнал набагато краще дивитися в друкованій версії. Чи, скажімо, журнал National Geographic чи «Вокруг света» набагато приємніше і цікавіше дивитися у друкованій версії. І десь посередині між щоденними виданнями і глянцевими журналами знаходяться тижневики, які ми називаємо розумним чтивом. Ці видання ще достатньо довго будуть мати свою нішу, тому я не дуже переживаю за тижневик «Коментарі».
Стосовно того, чим відрізняється друкована версія від недрукованої. Багато хто говорить, що скоро журналістика відімре, і люди в Інтернеті будуть самостійно знаходити будь-що. Я глибоко не погоджуюся з такою думкою. Професійна, правильно подана інформація і правдива інформація – дуже важлива. Професійні видання будуть обростати блогами людей, будуть доповнюватися тими чи іншими елементами народної творчості. Але все ж, костяк будь-якого видання буде професійним.
Коли ми розпочинали роботу над сайтом comments.ua, ми поставили для себе завдання, що це щоденна інформаційна газета. Ми не захотіли виводити газету в друковану версію, тому що ми розуміємо, що це непотрібно на сьогодні, і ми працюємо, як звичайна інформаційна газета.
Наталия Клаунинг: Вопрос к Владимиру Ильченко. Каково влияние Интернета, в частности социальных сетей, на политические и общественные процессы в Украине и в мире?
Володимир Ільченко, заступник головного редактора інформагентства УНІАН: Я спершу відповім на запитання, яке задавали Денису. Я на 100% згоден, але я би хотів трошки додати і дещо поправити вас. Ви сказали, що Інтернет – це засоби масової інформації. Це не так. Інтернет – це спосіб взаємодії із зовнішнім середовищем. Це і не спосіб комунікації. Це і кіно, і розваги, і секс і так далі. Тому треба розрізняти журналістику і власне Інтернет. Журналістику не можна замінити чимось іншим. Журналістика насамперед – це зв'язок з реальністю. Ми всі з вами колеги, і знаємо, коли матеріал з Інтернету – це не дуже якісно, а коли це матеріал, зроблений з місця події – то це і є журналістика. Це зовсім інший рівень подачі матеріалу.
Запит на професійну журналістику в суспільстві є, і скільки існуватиме це суспільство – стільки цей запит і буде. Щодо того, чи витіснить Інтернет-журналістика іншу журналістику, то, звичайно, так. Тут я погоджуся з Вадимом, що ті функції, які несуть друковані ЗМІ – інформування, естетична насолода, реклама, - вони розділяться. Як засіб інформування друкований ЗМІ, швидше за все, втратить свій сенс.
Щодо представницьких функцій, то звичайно, глянцеві видання залишаться, тому що завжди буде в попиті така річ, яку хочеться потримати в руках.
Стосовно соціальних мереж, то тут нема навіть що казати – звісно, вони просто перевернули світ, уявлення про світ. Він став тісніший. Зараз соцмережі – це чи не основний фактор суспільної діяльності.
Наталия Клаунинг: Вопрос к Соне Кошкиной. Соня, как Вы думаете, возможен ли в Интернете контроль, и если да – то в какой форме? Какие должны быть здесь фильтры, ведь полная свобода самовыражения имеет и побочные эффекты?
Соня Кошкина, шеф-редактор LB.ua: Если мы говорим о тех площадках, о которых упоминали коллеги – о СМИ, представленных в Интернете, - то они очень заинтересованы в обратной связи с читателем. Раньше в газету приходили письма от читателей. То есть, ты понимал, что есть какой-то фидбэк, ты понимал, как ты работаешь, на какие темы следует обратить внимание. Изначально, когда СМИ перемещались в Интернет, комментарии задумывались как функция обратной связи с читателями. И с самого начала они действительно такую роль выполняли.
В очень короткий период времени политики (я сейчас говорю в основном о социально-политическом информационном сегменте) смекнули, что негативные для них форматы текстов можно пытаться поправить позитивными для них комментариями. Так родились личности, которые на профессиональном сленге называются ботами. Это специально обученные люди, которые за определенную плату выполняют несложную техническую работу по формированию определенных контекстов в ленте комментариев.
Политики почему-то считают, что это может изменить в позитивную для них сторону информационный фон. Так это или не так, я сейчас спорить не буду. Моя личная точка зрения, что это категорически не так, и что ценность сказанного профессиональным журналистом с ценностью написанного товарищем ботом вообще не сопоставимо. Но тем не менее, качество и количество таких комментариев, к сожалению, привело к искажению идеи комментариев как обратной связи с читателем.
Например, выходит у вас на сайте какой-то интересный аналитический текст, скорее общественный, нежели политический. И под него набивается 140 комментариев. Из них 40 – это интересные, содержательные комментарии. То есть, людям обсудить, поучаствовать в дискуссии, услышать мнение других людей по этому поводу. Остальные 100 комментариев – эта просто ерунда, по которой можно сразу возбуждать уголовное дело по возбуждению межнациональной, расовой и прочей дискриминации. Они забивают ленту, и когда вы заходите и хотите оставить содержательный комментарий и видите сверху всю эту грязь, у вас отпадает желание что-либо комментировать.
Можно пытаться это дело модерировать, но, как показал наш опыт, даже самая умная программа такое количество буков просто не в состоянии переварить. Поэтому мы не так давно приняли кардинальное решение о переходе комментариев исключительно в авторизированный формат через социальные сети, потому что мы прекрасно знаем, что создать анонимный профайл в соцсети можно, но сложно. Надо долго в этом ковыряться.
На самом деле, это эксперимент. Да, LB.ua сознательно пошел на этот эксперимент, о котором многие коллеги думали долгое время, но просто мало кто на это решался. Количество комментариев, конечно же, резко упало. Но эти комментарии стали более качественными. Мы довольны тем, как проходит этот эксперимент. Пока мы закрепляем его результаты. Думаю, что в дальнейшем мы будем совершенствовать формат обратной связи с читателями. Пусть будет меньше по количеству комментариев, но лучше по качеству.
В этом контексте я бы призвала коллег поддержать эту инициативу, чтобы везде истребить ботов в принципе.
Изначально мы хотели сделать регистрацию через сайт, но у нас более лояльные условия регистрации, и там боты могут найти какие-то лазейки. Если же человек регистрируется через соцсеть и заходит под своим профайлом, то анонимно писать уже не получится.
Еще раз повторю: комментариев меньше, но они стали лучше. И уже намечается тенденция к увеличению комментариев. То есть, народ сначала ознакомился с ситуацией и начал потихоньку регистрироваться через соцсети.
Наталия Клаунинг: Думаю, что мы чуть позже еще вернемся к этой теме. А пока вопрос к Александру Мартыненко. Как Вы считаете, предполагает ли дальнейшее развитие Интернета существенное переформатирование журналистики, возможно, исчезновение традиционных СМИ?
Александр Мартыненко, генеральный директор «Интерфакс-Украина»: Конечно, предполагает. Конечно, что они исчезнут. Но вопрос в том – когда. Надо различать долгосрочную, среднюю и краткосрочную перспективу. В краткосрочной перспективе, (это 2-3 года) в общем-то, все понятно и все было сказано. Я повторяться не буду. Очередность происходящего очень правильная. Все так и есть.
Для традиционных СМИ все закончится тогда, когда планшетник будет стоить 200 долларов, когда он будет толщиной с газетную бумагу и его можно будет сложить и положить в карман. Второе – ситуацию изменит WiFi, который должен быть и в селах, и в городах.
Изначальные функции традиционных СМИ – информирование и развлечение, то планшетник сможет выполнять функции любой бумаги. Когда это будет – не знаю. Это уже вопрос технологий. Но, судя по тому, как они развиваются, - это лет 8-10.
Телевизор, может быть, и не исчезнет. Но уже начались процессы смешивания этих двух систем – телевизионной и Интернета. Поэтому в будущем это будет один большой монитор, который будет одновременно и телевизором, и монитором, и Интернет. Интернет в этом случаем будет средством передачи телевизионного контента. На самом деле, контент не изменится, он просто будет по-другому передаваться.
Еще один важный момент: все говорят, что журналистика всегда профессиональнее Интернета. Она всегда выигрывает, потому что у нас пользователи – непрофессионалы, они всякую гадость пишут. Журналист пишет профессиональнее и понятнее. Во-первых, это не факт. Во-вторых, не надо забывать, что у нас СМИ кому-то принадлежат. И полной гарантии того, что СМИ, которое кому-то принадлежит, передает объективную информацию, нет. А тот самый блоггер, который выкладывает необработанный видео контент, то в этом смысле это будет гораздо профессиональней журналиста, который выехал с камерой, с хорошим оператором, снял сюжет, где полностью исказил происходящее. Под что есть, соответственно, заказ работодателя. Поэтому, вопросы есть.
Я от всей души надеюсь, что когда наступит это прекрасное время, о котором мы сейчас говорим, очень богатые люди перестанут вкладывать деньги в СМИ. Заработать, возможно, получится и меньше, но все равно, получится. С одной стороны, там будут читатели. С другой – потребители. И все будет гораздо дешевле.
Помните, когда начинались первые фотоагентства, это были огромные деньги. Нужно было купить дорогую профессиональную камеру, мало кому это было доступно. Сейчас это совсем по-другому.
Я думаю, что все будет зависеть от качества, от достоверности информации и красоты того, что там будет показано. Что позволит богатым и талантливым людям зарабатывать деньги самостоятельно, без помощи коммерческих структур, не имеющих к СМИ никакого отношения.
Наталия Клаунинг: Кто тогда может выделять средства на оплату труда?
Александр Мартыненко: А какие средства вообще нужны? Я же говорил: 200 долларов будет стоить планшетник, камера в телефоне и твои способности быстро что-то обрабатывать, передавать, чтобы это было интересно. Уже сейчас популярный блоггер в России собирает по 70-80 тысяч посетителей. Это тираж средней газеты. И это работа одного блоггера, который, имея один компьютер, собрал такую аудиторию. Он что, не может при такой аудитории заработать деньги? Может. И зарабатывает.
Это тот случай, когда миллионные инвестиции, которые были вложены в разные СМИ, обесцениваются. Они будут обесцениваться дальше, потому что все становится доступнее с каждым днем.
Но тут другой вопрос. Они, конечно, могут кого-то брать на работу, но они должны будут нанимать голову. То есть, не вкладывать деньги в железо, а в голову.
Наталия Клаунинг: Вопрос к Марине Ткаченко. Марина, как Интернет уже изменил нашу жизнь и как еще изменит ее в будущем? В самом широком, философском смысле.
Марина Ткаченко, директор по программам развития человеческого потенциала Института Горшенина: Интернет – это, конечно, большой подарок человечеству и вызов одновременно. Я бы сказала, что Интернет переформатировал человека – и его сознание, и его время, и структуру его занятости. Многие люди давно рассматривают Интернет как возможность заработать.
Также очень интересный тот момент, что многие люди осваивают сетевую культуру. Например, высокий уровень культуры текста блоггеров налицо. Есть люди, которые пишут бумажные книги, а есть люди, которые выкладывают тексты в Интернете, из которых потом получается книжка. В общем, простой народ пошел в литературу, минуя литературных агентов, издательства и не пытаясь даже опубликовать книгу. У них есть своя аудитория.
Если же отвечать на вопрос по-философски, то я бы сказала о некоторых философских, научных и футурологических источниках современного Интернета. Отвечая на вопрос о том, кто же стоял у истоков концепции, идеи Интернета, набралось четыре фигуры. Во-первых, это Вернадский с его идеей ноосферы. Это идея информационной оболочки, где происходит обмен – ценностями, знаниями.
Второй источник – это Никола Тесла, физик, автор идеи мгновенной передачи на любое расстояние информации. В данном случае, исток беспроводного электричества за этим стоял. Сейчас многие уже этот случай очень мифологизируют, но именно его называют отцом Интернета с физической точки зрения – мгновенной передачи информации на любые расстояния.
Третий – это Маршалл Маклюэн с его замечательной книгой «Галактика Гуттенберга», где он использовал впервые термин «глобальная деревня» и который можно применить к Интернету. Надо сказать, что Маклюэн не застал Интернет в том виде, в котором мы сейчас имеем. Но, тем не менее, основные концепты он обсуждал так, будто он жил в эпоху Интернета. И четвертый источник – это Карл Поппер с его идеей открытого общества.
Вот это те четыре источника, которые конституировали, описали Интернет в философском и футурологическом виде.
Относительно футурологов (имею в виду фантастику), то они были не очень действенны в своих прогнозах. Что они точно разработали очень хорошо – идею емких носителей. Постоянно появляются в фантастических произведениях какие-то кристаллы, туда записывают историю Земли, всякие библиотеки. Но в описании Интернета они не были точны.
Чем закончится эта эпоха? Когда, наконец, изобретут описанную Стругацкими «нуль-транспортировку», когда и физическое тело, в том числе и человека, можно будет передавать на любые расстояния. Вот тогда наступит новый период существования человечества, о котором мы пока ничего не знаем.
Наталия Клаунинг: У меня вопрос про «другую сторону медали». Скажите, какие опасности предполагает Интернет? И как от них можно защититься? На самых разных уровнях.
Вадим Денисенко: Я не бачу якихось серйозних проблем, які виникають у зв’язку з Інтернетом. З тим, що люди перестають читати друковані книжки, треба змиритися, як і з тим, що діти перестають писати руками і починають друкувати на клавіатурі. Є інші методи розвитку. Необов’язково змушувати писати ручкою і переписувати в зошиті по десять раз одне й те саме, хоча це нікому не потрібне. Тобто, я вважаю, що глобальних проблем з Інтернетом на сьогодні немає.
Наталія Клаунінг: Тоді додаткове питання: як ви ставитесь до ініціативи Соні Кошкіної щодо авторизації коментарів?
Вадим Денисенко: Я абсолютно це підтримую, але я не вважаю коментарі важливою частиною Інтернету на сьогоднішній момент. Тому що насправді я можу назвати ще два-три видання, які стали майданчиком, де люди можуть подискутувати. Вся соціологія говорить про те, що, скажімо, таку газету як «Сегодня» (при всій повазі до неї) людина прочитує за 7-8 хвилин. Таку газету як «Коментарі» людина прочитує за 8-12 хвилин. Інтернет-ЗМІ мають таку саму функцію, як і друковані – інформувати. І якщо людина хоче поговорити на цю тему, - будь ласка, нехай говорить. Я би не вважав це настільки глобальною проблемою.
Володимир Ільченко: Щодо безпеки Інтернету. Будь-яка річ, яка тільки з’являється, несе в собі щось корисне і негативне. Я кажу банальні речі, але вони передбачаються банальністю вашого запитання. Наприклад, телевізор – корисна річ, але псує зір. Балет може викликати якісь нездорові сексуальні фантазії. Щодо Інтернету, то тут є кілька небезпек. Насамперед, це фізична небезпека. Коли людина постійно сидить в Інтернеті, у неї атрофуються м’язи, їй стає важко рухатись. Далі це психічна залежність. Ти поринаєш у віртуальний світ, а реальний світ стає менш цікавим. Може бути кримінальна небезпека, коли через Інтернет домовляються про певні злочини. Та ж сама терористична небезпека. Цей ряд можна продовжити. Нема жодної технологічної речі, яка б не несла певних загроз.
Я хочу повернутися до блогів. Поняття «блогер» - дуже широке. Це не лише журналіст, це так само як й Інтернет. Це різні сфери. Блогер може бути журналістом, письменником, художником, філософом і так далі. Але блогер-журналіст – це особлива категорія, яка має справу з реальною дійсністю. Вона пише про реальні події, які вона бачить.
Щодо боротьби з ботами. Коли ми запроваджували на сайті доступ для коментаторів, ми передбачили таку можливість, що кожен може зайти і залишити свій коментар. Ця можливість залишається й досі. Але їй залишилось жити лічені години, бо ми запроваджуємо нову систему.
П’ять років тому ми вважали, що це сприяє відвідуваності. Потім ми залишили технічну можливість, щоб висвічувалось місце походження коментаря. Це теж обмежувало тих, хто залишає коментарі, але з іншого боку показувало, хто є хто. Зараз ми бачимо, що коментатор теж розвивається. Ми вирішили запровадити реєстрацію через електронну пошту. Побачимо, можливо, колись дійдемо і до соцмереж. Поки що ми бачимо, що не кожна людина може залишити свій коментар, якщо вона зареєстрована в соцмережі. Є маса людей, які не хочуть реєструватися у соцмережах.
Наталия Клаунинг: Александр Мартыненко, Вам также адресую вопрос об опасностях Интернета. И также - какие Вы видите фильтры для комментариев, нужны ли они?
Александр Мартыненко: С фильтром проще. У нас их совсем нет. А вообще, все, что убивает ботов, - это хорошо, и мы это поддерживаем.
Относительно опасности, то ее в Интернете очень много. Условно говоря, ключей от вашего дома и от вашей машины сейчас у вас очень много, а раньше он был один. То же самое с огромным количеством людей, о намерениях которых вы даже не знаете. Это все равно, что вы сделали дубликаты ключей и разбросали их по городу.
Думаю, что все скандалы еще впереди. Все мы знаем, что Google позволяет находить практически всю информацию о человеке, он хранит всю почту, все смс-ки, знает место расположения, интересы. С развитием и проникновением сетей жизнь человека вообще открыта. Надо быть готовым к тому, что точно такие же возможности есть не только у вас, а у многих других людей. Это на самом деле очень серьезная психологическая проблема для огромных масс народа. И это будет одна из серьезных проблем будущего, потому что человек сделан таким образом, что ему должно что-то оставаться личное, которое недоступно другим людям. Тут получится так, что ничего своего не будет.
Понятно, что вместе со средствами проникновения появляются средства защиты. Но прогресс отмычек идет быстрее, чем средства защиты. Если этот пункт между появлением средства нападения на вашу личную жизнь и защитой от такого проникновения будет большой, то нас всех ждут разного рода неприятности.
Марина Ткаченко: Действительно, есть вещи, которые можно использовать двояко – во благо, во зло. Никто не отменял воспитание, передача определенных норм поколению. Ребенка можно воспитать так, что он не будет интересоваться порносайтами. А вот те угрозы, о которых говорил Александр, то тут действительно очень много вопросов. Как защищаться от новых рисков.
Относительно инициативы Сони. Мне кажется, что каждый информационный ресурс – это продукт, который имеет право устанавливать свои порядки у себя. А человек уже пусть сам определяется, нужно ему это или нет.
Журналист: Как повлиял Интернет на способность людей общаться в реальности?
Вадим Денисенко: Тут не можна говорити, що це вплинуло на всіх. На покоління 50+ ніяк не вплинуло. На покоління тих, кому зараз 7-25 років, Інтернет дуже сильно вплинув, тому що справді величезна маса наймолодшого покоління знаходиться в Інтернеті. І замість того, щоб спілкуватися вживу, багато хто спілкується з допомогою технічних засобів.
Покоління 25-50 десь на межі. Тобто, хтось більше, хтось менше проводить часу в Інтернеті. Загалом ми повинні говорити про те, що з кожним поколінням процес спілкування в реальності буде зменшуватись. Це велика психологічна проблема. На Заході доволі багато науковців цим питанням займаються. У нас ніхто ні на державному, ні на громадському рівні цим питанням не переймається. І де-факто ми навіть не маємо реальної картини цієї проблеми. Хоча це питання вже повинне ставитися як першочергове.
Соня Кошкина: Могу добавить как аналогию. Например, вы приезжаете в какой-то туристический город, и можете пойти на главную улицу – там, где музеи, церкви, магазины. А можно сразу поехать в какой-то плохой район, чтобы посмотреть, как там люди живут. Вы сами делаете свой выбор.
Точно так же и в Интернете. Я сейчас не говорю о подрастающем поколении (это родители должны контролировать), но любой здравомыслящий человек должен понимать, что Интернет дает очень широкие возможности. Вы можете задействовать эти возможности как с пользой для себя, так и во вред своей психике, здоровью и так далее. Это зависит от личного выбора каждого.
Что касается коммуникации, то мне кажется, что с одной стороны принято говорить, что Интернет его упрощает. Но я бы сказала, что он его затрудняет. Потому что, если ты ставишь себе целью получение какой-то информации, то не всегда можно сразу и быстро понять в Интернете, какой человек перед тобой. Когда мы с вами разговариваем, вы сразу в течение 8 секунд составляете подсознательно мнение о человеке. Вы понимаете, как с ним разговаривать, насколько он вменяемый, адекватный, может ли он быть вам полезен или неполезен в той или иной ситуации. В Интернете этого нет. Для того, чтобы разобраться в сути, вам может потребоваться очень много времени. В этом серьезный минус.
С другой стороны, согласно разрабатываемой сторонниками Джоббса технологии, в ближайшее время появится функция случайного видео чата, направленная на то, чтобы вы могли по видео чату пообщаться с любым жителем планеты, зарегистрированным в соцсети. По их мнению, это убьет одиночество. Не знаю, что лучше: познакомиться со своим соседом снизу или поговорить с другом из Парагвая. Может быть, и то, и другое имеет право на жизнь. Это личный выбор каждого.
Александр Мартыненко: Кстати, еще одно негативное последствие – упадет рождаемость. Да, видеочаты – это «замечательно».
Володимир Ільченко: Я трошки оптимістичніше на це дивлюся. Наприклад, мій найближчий друг одружився завдяки Інтернету. Він познайомився з дамою, з якою він певний час переписувався. Потім вони зустрілися, потім одружилися. І зараз у них двоє дітей. Так що це не завжди проблема.
Я також знаю випадок, коли колега моєї дружини вийшла заміж за бразильця. Теж завдяки знайомству в Інтернеті.
Щодо спілкування. Знаєте, моя бабуся завжди стогнала: от колись було життя до телевізора. Проводили вечорниці, люди ходили один до одного, спілкувалися. А от в 60-90-их роках настала певна пауза в спілкуванні, оскільки з’явився телевізор, люди позамикалися в себе вдома. І з появою Інтернету знову з’явилося нове дихання в спілкуванні. Мені здається, що якраз Інтернет – це повернення до вечорниць. Люди знову починають спілкуватися. Тому що якби не Інтернет, вони б так активно не спілкувались.
Марина Ткаченко: Я бы сказала, что надо разделять коммуникацию вообще и обыденное общение. Как не очень много качественных площадок общения в Интернете, так и в жизни не очень много. Если говорить об утилитарном применении, когда я из одной комнаты пишу мужу в другую. На следующей стадии мы наверно чайник будем через Интернет выключать.
Если продолжать тему, о которой Владимир говорил – вечорныци, телевизор, Интернет, то тут у меня возникла мысль, что Интернет все-таки лучше, чем телевизор. Телевидение формирует программную политику, тогда как в Интернете ты выбираешь самостоятельно. Интернет гуманнее и лучше по отношению к человеческому сознанию, чем телевидение.
Слухач, кандидат політичних наук, доцент і професор кафедри при Національній академії державного управління при Президентові України: Хочу підтримати Вадима Денисенка. Я вірю в нашу журналістику. Думаю, що навіть через десять років чи навіть більше вона буде жити. Я активно користуюся Інтернетом, але все ж таки мені часто не вистачає там глибини друкованих видань.
Мені сподобався також виступ Соні Кошкіної щодо коментарів. Я теж бачила, що є цікава тема статті, але, прочитавши коментарі до неї, я зрозуміла, що більше коментарі я читати не буду. Напевно, це теж не вихід. І якщо те, що ви робите, ввійде в силу, то хотілось би читати ці коментарі і знаходити там щось цікаве.
Я ще хотіла поцікавитись у вас, як у професіоналів. Як ви ставитесь до того, що як громадянину України мені було досить неприємно дізнатися інформацію про те, що саме наш Інтернет є лідером з дитячої порнографії. Як ви вважаєте, що з цим можна зробити?
Вадим Денисенко: Звісно, що нічого хорошого в цьому немає. З іншого боку, це питання не зовсім до нас. Ми представляємо дещо іншу частину Інтернету.
Але насправді, кожна людина прекрасно розуміє, що якби була зацікавленість у держави побороти це явище, то думаю, що протягом одного року ми б вийшли з першої сотні лідерів дитячої порнографії. В цьому можна навіть не сумніватися.
Ви, мабуть, прекрасно пам’ятаєте, як півроку чи рік тому було засідання з Януковичем з приводу боротьби з торгівлею наркотиками через Інтернет. І що – ми це побороли? Після цього я не чув жодного гучного скандалу з приводу того, що ми накрили якусь контору, яка через Інтернет торгує наркотиками. Держава цим не займається. Ми давно живемо за принципом: що сторожимо – те й крадемо. Звідси й треба шукати головні причини, чому ми входимо в п’ятірку лідерів по дитячій порнографії.
Олександр Мартиненко: Думаю, що держава нічого з цим не зробить. І не тому, що не хоче, а тому, що не знає. Будь-яка злочинність в Інтернеті передбачає особливі засоби боротьби з нею. Тобто, повинна бути кіберполіція, яка працює в усіх розвинених країнах світу. Але це технічно важко навіть для розвинутих країн, адже Інтернет не має кордонів. А ви говорите про Україну. Хто буде тут це робити? На це потрібні гроші від держави і фахівці. Нема ні того, ні іншого. Так все й залишиться, поки не прийдуть люди з інших країн і не зроблять за нас цю справу.
Журналист: Вопрос в несколько философской сфере. Что будет с таким понятием как «норма языка»? Не приведет ли Интернет к тому, что понятие нормативной речи обессмыслится?
Соня Кошкина: Коллеги правильно отметили, что нужно разделять. Одно дело, когда мы говорим о каких-то там вещах в Интернет-СМИ, то есть, в тех площадках, где язык – это в принципе инструмент коммуникации, донесения информации. Это профессиональный инструмент. Если мы говорим о чатах, например, то там народ может писать все, что хочет. Доказано, что Интернет-язык был изобретен, потому что им в массе своей пользуются достаточно молодые люди, которые просто не знают правил традиционной грамматики, они прикрывают это искореженными, перевернутыми словами.
Что касается традиционных площадок, то, конечно, это вопрос к журналистам, которые пишут тексты, и к редакторам, которые их ставят. Дело не в Интернете, а дело в том, что они точно так же могут искажать родную речь в боевых листках, которые расклеивают по району. Дело просто в знании или в незнании, в умении или неумении.
Человек ищет себе подобных. Если он хочет поговорить на достаточно приземленные темы и достаточно примитивным языком, он не пойдет на площадки, являющиеся серьезной дискуссионной страницей. Ему там просто нечего делать. Он не сможет говорить на одном языке даже с комментаторами.
Вадим Денисенко: Говорити про мову в Інтернеті – це як говорити про американське кіно. Там можна знайти різні стилі. На рівні розмовного спілкування там і жаргонізми, і вульгаризми використовуються, сленг. Чи зіпсує Інтернет мову? Оскільки мова – це продукт спілкування, а Інтернет – це форма спілкування, то, очевидно, він вплине на мову. Мова спрощується – це загальна тенденція.