Вспомните накал страстей, который был ещё весной. Неделями обсуждалось, нужно ли уволить всех старых прокуроров и набрать новых по примеру патрульной полиции? Можно ли давлением на самых весомых коррупционеров в системе прокуратуры заставить остальных коррупционеров самостоятельно уйти из неё? Нужно ли радикально повышать прокурорам зарплату, чтобы привлечь в систему успешных юристов? Нужно ли сокращать саму систему прокуратуры до нескольких тысяч человек? Доходило даже до того, что в эфирах обсуждали распределение полномочий между заместителями генпрокурора.
Сейчас – от той дискуссии не осталось и следа. Сравните, например, новости по теме реформирования прокуратуры за минувшие февраль-март и июнь-июль 2016-го – ситуация совершенно другая.
Можно было бы и возразить – мол, сейчас лето, тут некому и не с кем обсуждать реформу, потому что все в отпуске. Тем не менее, Юрий Луценко – на службе, бодается с Антикоррупционным бюро и Антикоррупционной прокуратурой. Все ветераны дискуссии о реформе прокуратуры – от Виталия Касько и Давида Сакварелидзе до самых лояльных президенту депутатов БПП и «порохоботов» – заметны хотя бы в фэйсбуке и высказываются по актуальным темам. Да и прошлым летом дискуссия о реформе прокуратуры оставалась активной, несмотря на сезон отпусков.
Что же сейчас произошло с этой дискуссией? Ведь нельзя сказать, что положение в прокуратуре круто переменилось, что вот Шокин ушёл – и наконец-то началась долгожданная реформа. Об этом ничего не свидетельствует.
До сих пор конкретный вариант реформы – какой быть новой прокуратуре и каким должно быть соотношение новых и старых прокуроров в ней – так и не выбран.
Громких решений, которые позволили бы сломать так, чтобы уже нельзя было никогда реанимировать старую систему, превратившуюся в бизнес по торговле уголовными делами, – тоже не было. Фактически, в прокуратуре изменилось одно: в отличие от Шокина Луценко – профи в политике и умело прикрывает разными эффектными вещами отсутствие реальных шагов по реформированию прокуратуры. Луценко удалось переключить внимание общества.
Эффектных вещей при нём действительно много, и они – как по расписанию, ни одной пустой недели. Это и Ефремов, и Онищенко, и шумный погром янтарной мафии, и десятки других заметных историй, включая показательные отставки областных прокуроров. Этим летом постоянно – новые громкие задержания, угрозы и отставки, и наблюдатели всё своё внимание уделяют разбору этих новостей, спорам вокруг них, так что на саму систему прокуратуры внимания уже не остаётся. При этом даже конфликты с НАБУ – вроде попытки прокуратуры провести обыск в Бюро – могут пойти на пользу генпрокурору: обозреватели заняты выяснением подоплёки каждого такого конфликта, то есть опять – увлечены одной ситуацией, а не тем, что касается всей системы прокуратуры, как это было раньше.
Да и взгляните просто на телекартинку: когда Артём Сытник и Назар Холодницкий отчитываются о своих (подчёркиваю: своих!) существенных успехах, рядом с ними присутствует и Луценко. То есть даже сама иерархия работает на него – он же Генеральный, а Холодницкий, который ведёт Антикоррупционное бюро, – по иерархии его заместитель. Получается, таким образом, что их заслуги – тоже его, Луценко, причём и в тех случаях, когда НАБУ всю работу проделало само, а Холодницкий преодолевал сопротивление старой прокуратуры, которую Луценко не спешит менять.
***
Когда Шокин уходил, набор претензий к нему был сформулирован достаточно чётко. Например, самое яркое – это, конечно, дело «бриллиантовых прокуроров». Точка в этом деле не поставлена до сих пор, хотя ему уже больше года, и если бы Шокин оставался Генеральным сейчас, то его бы уже утопили в критике по уши за незавершённость этой истории. Луценко же – остаётся как бы вне этой ситуации. Причём даже несмотря на то, что прокуратуру при нём так и не заинтересовала возможная связь между «бриллиантовыми прокурорами» и Шокиным, о которой столько говорили весь прошлый год. Так была эта связь или не было?
Другой пример – обвинение Шокина в том, что при нём вместо привлечения в прокуратуру новых людей переназначались кадры из старой системы. Мол, в прокуратуру так и не зашла свежая кровь и прокурорские кланы при Шокине якобы только укрепились. Луценко разбирается с этим как-то? Это подтверждается и будет меняться? Или всё было совсем не так, и новых людей в прокуратуре вполне достаточно?
Какое количество сотрудников должно быть в прокуратуре? На несколько тысяч меньше, чем сейчас? Или ещё больше? Будет ли перезапуск прокуратуры по образцу того, какой прошёл, например, в Грузии, или останется та же прокуратура, которая у нас и была, только она научится получше делать вид, что живёт на одну зарплату?
Собирается ли генпрокурор как-то на системном уровне решить проблему подследственности с Антикоррупционным бюро и Антикоррупционной прокуратурой? Не первый же раз получается при Луценко, что прокуратура берётся расследовать то, чем должны заниматься только новые органы, а потом эти дела, прекрасно осознавая всю их уязвимость, из прокуратуры пытаются спихнуть Сытнику с Холодницким?
Что происходит с запуском Госбюро расследований, которому от прокуратуры должно отойти следствие? И не означает ли активность, которую развернул генпрокурор, что следствие он хочет придержать у себя?
Пора возвращаться от обсуждения эффектного – к системному. Даже такие громкие истории, как дважды пойманный Ефремов, – ещё не аргумент в пользу того, что прокуратура движется в правильном направлении и что реформа там осуществляется. Луценко должен дать ответы на вопросы, которые оставил без ответов Шокин, иначе Генерального можно было и вовсе не менять.