Возвращение к Путину
Взгляните, что произошло буквально за считанные дни после трагедии. Франсуа Олланд перевёл государство в логику возмездия. Чтобы перебить впечатление о своей слабости и уязвимости, Франция наносит удары по территории под контролем ИГИЛ. И это наверняка не последний военный ответ французов на теракт. По всей стране идут облавы на исламистов. И это тоже не последний спецслужбистский ответ. А как теракт повлияет на внешнюю политику Франции? Ведь стремление Олланда показать силу неминуемо приведёт к каким-то ярким внешнеполитическим жестам – ситуация такая, что мир должен увидеть: Франция умеет быть не только жертвой.
И в этой логике возмездия Олланд не сможет обойтись без сотрудничества с Россией. Согласование действий по Сирии и по борьбе против ИГИЛ – считайте, дело решённое. Впрочем, политические соперники Олланда – вроде Николя Саркози и Марин Ле Пен – могут потребовать и большего от диалога с Москвой. А французскому президенту приходится думать не только о защите национальных и европейских ценностей, но и о рейтинге и о соперниках. Его рейтинг и без этих терактов месяц за месяцем снижался – например, в середине октября Олланда поддерживали не больше 20% избирателей. И если, скажем, нашим политикам такой рейтинг кажется очень даже неплохим, то в западных странах для главы государства это маловато. Что если теперь французы шагнут ещё чуть правее в сторону Саркози и Ле Пен, заигрывающих с Путиным? Не придётся ли и Олланду шагнуть за ними?
Кстати, заигрывание с Путиным – это и основное впечатление от саммита «Большой двадцатки», прошедшего в Турции 15-16 ноября. Атака на Париж и ещё взрывы в Бейруте 12 ноября, которые унесли жизни более чем сорока человек, – неожиданно повысили роль Путина на саммите. Например, в предыдущие недели турецко-российские отношения выглядели так, как будто сторонам уже и говорить-то не о чем. А после терактов и это изменилось: встреча турецкого президента Реджепа Эрдогана с Путиным на полях саммита окончилась договорённостью продолжить диалог уже в России в декабре – Эрдоган приедет в Казань. Даже американскому президенту пришлось провести переговоры с Путиным, пусть и с виду незначительные – до получаса. Их встреча изначально не планировалась, да и в итоге привела, вероятно, больше к фиксации противоречий, а не к набору договорённостей. Но и Бараку Обаме придётся учитывать новые настроения в Европе, получившей уж очень ясный образ врага и подумывающей о координации действий с Путиным для борьбы с этим врагом.
Отдаление Украины
А что эти новые настроения в Европе будут означать для Украины? События в нашей стране могут окончательно уйти с передовиц и из верхней части политической повестки дня. И, как бы предупреждая эту угрозу, наши официальные лица реагировали на теракт во Франции с чётким акцентом на свою беду: это было не только выражение сочувствия и солидарности французам, а и попытка пристегнуть к трагедии в Париже ту драму, которую мы переживаем на Донбассе. Удалось ли? Ответ: нет.
В логике нашего общества российские действия на Донбассе – это тоже терроризм. Но следует помнить, что европейское общественное мнение всё-таки не ставит на одну доску Путина и ИГИЛ. Проблема в том, что у нас часто надеются на поддержку Евросоюзом Украины так, как будто европейские обыватели переживали драму войны на Донбассе, как мы сами. Как будто они каждый день видели в новостях сводки с нашего фронта. Как будто они читали или смотрели истории про беженцев, которых у нас уже больше миллиона. Как будто они массово собирали деньги или другую помощь для нашей армии и добровольцев. То есть как будто им, как и нам, могли болеть наши поражения, и как будто их, как и нас, могли радовать наши победы. А значит, как будто они, как и мы, будут требовать от политиков продолжения давления на Россию и не позволят главам своих государств сотрудничества с Путиным. Но этого же всего не было.
В той же Франции нашу войну освещали лишь наряду с другими войнами в мире. Да, был всплеск внимания к событиям в Украине после аннексии Крыма, после уничтожения террористами «Боинга» над Донбассом или в разгар боёв прошлой зимой. Но это делали медиа, отрабатывая информационные поводы. А само наше государство не старалось сделать драму российско-украинской войны эмоционально близкой европейцам.
Сколько фильмов снято на основных европейских языках о нашей войне? Сколько книг издано, например, на французском языке о событиях в Украине за последние два года? Много ли было событий из области культурной дипломатии в отношениях между Украиной и странами Евросоюза – и особенно Западной Европы – за последний год?
Вот у нас, вспомните, была акция «Je suis Volnovakha» – и как много европейцев за прошедшее время узнали что-то о Волновахе или хотя бы запомнили теракт там? Честный ответ на эти и подобные вопросы говорит о том, что у Украины просто не существует какой-либо внешней культурной политики, а значит, и внимание к Украине в той же Франции даже не могло стать бОльшим за последнее время, чем к России, давняя история отношений с которой сама по себе порождает эмоциональный мостик между Москвой и Парижем. Аналогично – и с другими странами Западной и, ещё в большей степени, Южной Европы. Разве что Британия и Нидерланды тут исключение.
На эту ситуацию накладывается ещё и имидж Украины как всё ещё мафиозного государства. Например, страны Северной и Восточной Европы симпатизируют Украине больше, чем России. Но ведь вдумайтесь – им приходится политически давить не только на российское, но и на украинское руководство! Причём требуют-то и от России и от Украины одного, а именно: цивилизованности. Только в случае с Кремлём цивилизованность – это прекращение войны и остановка производства ненависти и лжи российскими медиа, а в случае с Украиной цивилизованность – это преодоление коррупции, экономический и социальный рост страны. Доходит почти до абсурда, когда европейцы требуют от Путина выполнения обещаний, данных в Минске и вообще на переговорах разного уровня по Украине, и тут же, чуть ли не через запятую – требуют от украинских руководителей выполнения обещаний, данных своему же народу и точно так же, как и Путиным, нарушаемых. Причём украинские официальные лица уже настолько погрязли в обмане и манипуляциях, что иностранные дипломаты вынуждены бороться – причём публично! – даже за чистоту выбора антикоррупционного прокурора в нашей стране.
***
Добиваться цивилизованности и приличных правил политической игры и от России и от Украины одновременно – для Запада ещё посильная задача, пусть и неприятная. Но если при этом нужно добиваться цивилизованности ещё и от Ближнего Востока, то на одном из трёх направлений давление может и ослабеть. Путин надеется, что повезёт ему. Мол, он предложит Западу свои услуги в борьбе с ИГИЛ, ну а Запад, в свою очередь, в чём-то уступит. И что может сделать Украина, чтобы Путину так не повезло? Что нужно сделать, чтобы на Западе не рассматривали Украину и Россию как два примерно одинаковых мутных и не вполне европейских государства, о борьбе которых друг с другом можно и позабыть, пока общественное мнение на Западе так напугано угрозами из совсем другого региона?
Ещё раз: не получится всего лишь за счёт политических мессаджей о том, что и Украина тоже жертва террора, сохранять поддержку Запада на прежнем уровне в новых условиях.
Нужны истории успеха из Украины. Нужна амбициозная внешняя культурная политика Украины, которая будет создавать эмоциональные связи между странами Евросоюза и Украиной. Нужны хотя бы некоторые реформы, которые удались бы на 100%.
Нужно прекратить создавать для иностранных дипломатов в Украине унизительные обстоятельства, когда они вынуждены быть бОльшими защитниками пути реформ для Украины и конкретно – бОльшими борцами с коррупцией, чем украинские официальные лица и, в том числе, президент. В условиях, когда страны-лидеры ЕС будут усиливаться во внешней политике, а в самом Евросоюзе – будут нарастать противоречия между странами, связанные с миграцией, отношениями с Россией, усилением полиции и спецслужб в ответ на теракты, – Украине придётся не только апеллировать к ценностям Европы, но и самой на практике доказывать, что мы это и тоже Европа.
Когда меняется Евросоюз, придётся меняться и нам – прежде всего, власти. Да, конечно, с России не снимут санкции до тех пор, пока Кремль не выполнит свою часть Минских соглашений. Да, пока Крым будет оставаться под оккупацией – крымский пакет санкций против России тоже сохранится. Но хватит ли одного этого Украине, чтобы выжить? Как сказала замгоссекретаря США Виктория Нуланд 17 ноября в Берлине, «наша поддержка зависит от того, как Украина продолжит очищать свой собственный дом».