Британский Rolls-Royce Holdings – £1,4 млрд, французская Airbus Group – €2,81 млрд, швейцарская Roche Group – CHF 10,4 млрд… Эти и другие европейские компании объединяют не только миллиардные расходы на исследования и разработки, указанные в их годовых отчётах, но и помощь, которую они или их дочерние фирмы получают от государства на эту деятельность.
В Украине другие нравы... В кругу тех, кто называет себя молодыми реформаторами, как из числа новоиспеченных чиновников, так и экспертов, взращённых зарубежными грантами, укоренилась точка зрения, что господдержка вредит бизнесу, искажает конкуренцию и порождает иждивенчество. Но поскольку промышленники в нашей стране не получают никакой госпомощи на инновации, а экономисты, соответственно, не могут оценить её влияние, подобное суждение напоминают далекие 50-е прошлого века. Тогда после публикации Борисом Пастернаком на Западе романа «Доктор Живаго» и присуждения ему Нобелевской премии по литературе появилась знаменитая фраза советских трудящихся «не читал, но осуждаю».
Госпомощь – не порок
Для начала уточним природу понятия «state aid», которое Еврокомиссия использует в официальных документах. Неглубокий экскурс в этимологию англизированного французского слова aider показывает, что оно происходит от латинского adjutare, означающего «пособить». Очевидно, что суть помощи заключается не в перекладывании государством на себя проблем бизнеса, а в содействии их решению. Ввиду того, что исследования и разработки (R&D) требуют значительных инвестиций и сопряжены с высокими рисками, наличие стимулирующих инструментов становится определяющей для частных инвесторов в принятии решения о создании и внедрении новых технологий.
Понимая это, чиновники Еврокомиссии, ссылаясь на Статью 107 (2) и (3) Договора о функционировании ЕС, расценивают R&D и инновации как раз теми « некоторыми случаями », в которых помощь совместима с внутренним рынком и, следовательно, является допустимой. Регламент № 651/2014 от 17 июня 2014 года и Сообщение 2014/C198/01 от 27 июня 2017 года дают на этот счет четкие инструкции и определяют границы государственного участия.
В пользу таких действий Еврокомиссия приводит следующие аргументы:
во-первых, целью научно-технической политики ЕС, согласно Статьи 179 Договора является « укрепление свои научных и технологических основ путем формирования европейского пространства научных исследований со свободным перемещением исследователей, научных познаний и технологий, создание благоприятных условий для развития своей конкурентоспособности, в том числе конкурентоспособности своей промышленности, а также содействие научно-исследовательским мероприятиям [...] »;
во-вторых, Стратегией «Европа 2020» определено, что « R&D и инновации являются ключевым фактором достижения целей разумного, устойчивого и всеобъемлющего роста», и установлено общую цель – увеличить расходы на эту деятельность до 3% ВВП ЕС к 2020 году.
European Innovation Scoreboard 2018 г. подтверждает, что именно инновации обеспечили в последнее десятилетие около двух третей прироста экономики ЕС. В значительной мере этому способствовала госпомощь на R&D, которая в 2016 г. превысила 9 млрд евро. (К примеру, на стимулы аграриям было направлено 5,5 млрд евро). Показательно, что более 60% из этой суммы получают хозяйствующие субъекты богатых стран: Великобритании, Германии, Италии и Франции. Среди «догоняющих» – Польша, увеличившая ассигнования в 13 раз по сравнению с 2009 г.
Источник: State Aid Scoreboard 2017
Хотя Еврокомиссия регламентировала общие правила предоставления госпомощи для членов Евросоюза, правительства союзных государств используют специфические инструменты, исходя из национальных политических и экономических традиций, уровня технологического развития и приоритетов. Данные отчета Еврокомиссии о стимулирующих мероприятиях позволяют увидеть контраст в подходах к распределению ассигнований на поддержку R&D и инноваций в странах, находящихся в рейтинге ЕС в категории «сильные инноваторы» (Франции) и «инновационные лидеры» (Германии).
Руководство Франции при выборе стимулов сделало ставку на «сквозные» меры господдержки, охватывающие несколько направлений, и лишь 6% расходов приходится на отдельные сектора. В Германии это 50:50.
У французов половина выделенных средств идет на снижение налогов, в частности, налоговый кредит на исследовательские расходы плюс прямое финансирование проектов хозяйствующих субъектов. Немцы, напротив, практически не использует фискальные стимулы. Эксперименты с налоговыми льготами проводились в стране почти 40 лет назад (федеральное правительство предоставляло налоговый кредит на инвестиции в R&D и субсидии на расходы, связанные с R&D-персоналом). В начале 1990-х г. от них отказались. Сегодня используют прямую помощь и льготные кредиты, что позволяет федеральному правительству сфокусировать ресурсы и бизнес-деятельность на приоритетные направления, развитие которых ведет Германию к мировому технологическому лидерству.
Источник: European Commission. Directorate-General for Research and Innovation
Источник: European Commission. Directorate-General for Research and Innovation
Главными секторами-реципиентами помощи на R&D и инновации во французской экономике являются (в порядке убывания): услуги, ИКТ, индустрия высоких технологий. Фаворитом же немецкой экономики неизменно остаются передовые промышленные производства, правда, с недавнего времени к ним добавились ИКТ.
Еще одна отличительная особенность – бенефициары. Во Франции значительную часть госпомощи получают крупные предприятия, тогда как в Германии более 50% ассигнований идёт малому и среднему бизнесу.
В качестве примера приведем проект совместной разработки Францией и Германией инновационного тяжелого вертолета Airbus X6, на реализацию которого Европейская Комиссия в 2017 г. одобрила выделение 377 млн. евро из госказны. Поддержка будет осуществляться в виде погашаемых ссуд в течение восьми лет. Франция предоставит 330 млн. евро, Германия - 47,25 млн. евро. Бенефициары – родственные компании: Airbus Helicopters (100% акций принадлежат Airbus) и Airbus Helicopters Deutschland (100% акций принадлежат Airbus Helicopters). Проект состоит из двух частей «промышленные исследования» (одобренная госпомощь на их реализацию - 82 млн.евро, или 35,3% стоимости) и «экспериментальные разработки» (295,25 млн. евро, или 23,2% стоимости плюс 15,27 млн. евро займа).
Комментируя такое решение, Комиссар Маргрет Вестагер, отвечающая за политику в области конкуренции заявила: « Поддержка со стороны Франции и Германии будет стимулировать значительные частные инвестиции в этот проект., а также содействовать выведению на рынок нового поколения инновационных тяжелых вертолетов, не вызывая чрезмерных искажений конкуренции ». Вместе с тем, Еврокомиссия в официальном пресс-релизе указала, что объем работ по проекту вертолета X6 таков, что связанные с ним риски высоки, а требуемые инвестиции превышают возможности самофинансирования Airbus . Финансовые рынки в свою очередь неохотно финансируют такой амбициозный проект исследований и разработок, для которого возврат инвестиций ожидается в течение длительного периода времени.
К слову о том, что «требуемые инвестиции превышают возможности самофинансирования». По итогам 2017 г., согласно отчету Airbus Group, чистая прибыль компании выросла до 2,873 млрд евро. При этом расходы на R&D составили почти такую же сумму – 2,807 млрд евро! Как видно правительства европейских стран не игнорирует нужды гигантов. Как показывает мировой опыт, именно они могут взять на себя расходы и риски внедрения очень сложных технологий, их дальнейшего развития с помощью собственных R&D, создания нового бренда и сбытовой сети.
Еще один показательный факт - «гибкость» этого проекта. Первоначально планировалось, что X6 станет вертолетом, нацеленным на коммерческий рынок (в основном энергетические добывающие компании). Однако вначале 2018 г. генеральный директор Airbus Helicopters Гийом Фори сообщил, что поскольку технологии от партнеров, которые Airbus рассматривал для X6, еще не готовы, а динамика рынка из-за депрессивной ситуации в нефтегазовой отрасли развивается не в пользу гражданского сегмента, Airbus рассматривает возможность переориентации X6 на военную сферу. Очевидно, что компания-производитель, которая одновременно является и разработчиком, как никто другой ощущает конъюнктуру рынка и может скорректировать техзадание инновационного проекта с учетом платежеспособного спроса на новый продукт.
Украина в категории “купи”
Ещё в 2004 г. в Стратегии "Путем европейской интеграции" Украина задекларировала переход к инновационной модели развития. Пока наши конкуренты создавали высокотехнологичные товары и выходили на новые рынки, благодаря стимулирующим со стороны государства механизмам, в нашей стране слово «инновации» превратилось в мантры об экономическом и социальном развитии. На скудном бюджетном финансировании R&D и превалировании фундаментальных над прикладными исследованиями и экспериментальными разработками, инноваций было настолько мало, что они не смогли вывести экономику на качественно новый технологический уровень.
Как следствие, ЕБРР в Докладе «Инновации в переходном процессе», оценив состояния деловой среды и показателей работы свыше 15,5 тыс. фирм из 30 стран, отнес Украину в категорию экономик, действующие по принципу “купи”, где фирмы преимущественно приобретают технологии, а доля тех, кто собственными силами осуществляет R&D, остается небольшой . Одна из причин, по мнению экспертов, – наращивание предложения без учёта спроса. Украина более трети всех патентов выдаёт ВУЗам или научно-исследовательским институтам . В странах с переходной экономикой этот показатель значительно ниже – в среднем 11%, а в США – только 6%. Такая ситуация « отражает сохраняющееся наследие централизованной организации научных исследований под контролем государства. Когда у ВУЗов или государственных научных учреждений отсутствуют или имеются слабые связи с промышленностью, то полученные ими патенты могут способствовать повышению их авторитета, но будут мало значить в плане роста инновационности и производительности экономики».
Знакомство с результатами обследования инновационной деятельности в экономике Украины, проводимого Госстатслужбой, не оставляет сомнений в справедливости это утверждения. Из тех компаний, что осуществляют технологические инновации, услугами ВУЗов и государственных научных учреждений пользуются лишь 3-5%. С другой стороны, очень немногие отечественные производители могут позволить себе роскошь R&D в условиях дорогих кредитных ресурсов без какой бы то ни было госпомощи. По статистике лишь 20% промышленных предприятий внедряют инновации, из них только 15% связаны с новыми продуктами и процессами. Нынешнее состоянии инновационной деятельности в экономике Украины подробно представлено в статье «Zeitgeist инноваций».
Результаты аналогичных исследований в странах ЕС открывают иную картину. В промышленности Франции, например, активность проявляют порядка 60% предприятий, половина из них нацелена на внедрение продуктовых и процессных инноваций.
Украина : распределение предприятий по типам инноваций и количеству работающих, в %
Франция : распределение предприятий по типам инноваций и количеству работающих, в %
Источник: составлено по «L'innovation dans les entreprises entre 2014 et 2016», Insee, 2018.
В уже упомянутом Докладе ЕБРР приводится такая зависимость: инновации продуктов содействует повышению производительности труда на 43%, а инновации процессов - на 20%. Отличия инновационной деятельности Украины и Франции объясняют огромную разницу эффективности производства: в Украине на 1 рабочего приходится 10 тыс. долл. добавленной стоимости в промышленности, во Франции этот показатель – 88 тыс. долл.
Такие высокие показатели французской экономики являются результатом целенаправленных усилий правительства, а не политики «laissez-faire», которую пытаются навязать Украине. Примечательно, что толчком для начала активных действиям стало обращение в сентябре 2005 г. Жан-Луи Беффа – генерального директора французской компании "Сан-Гобен" (компании, основанной ещё в 1665 г. по распоряжению Людовика XIV как королевская зеркальная мануфактура) к Президенту Франции. В письме было указано на острую необходимость в промышленной политике и безотлагательного усиления со стороны правительства мер по стимулированию инноваций, чтобы не опоздать в таких важных для будущего секторах, как информационные технологии, биотехнологии, нанотехнологии, технологии окружающей среды и энергии, материалы с высокими качественными параметрами.
Резонансом на этот документ стал пересмотр правительством принципов государственной поддержки инноваций, создание новых и оживлению принятых механизмов, а также институциональные изменения. Сегодня 54% промышленных предприятий с технологическими инновациями получают финансовую помощь от французского правительства, 42% пользуются налоговыми кредитами на исследовательские расходы (crédit d'impôt recherche - CIR). Кроме того, местные власти, национальные организации и ЕС предоставляют гранты, субсидии и займы.
На фоне такой мощной поддержки европейских стран, о каком переходе на «инновационную модель развития» Украины и конкуренции на рынке ЕС можно говорить, если у нас в стране только 18% компаний осуществляют инновационную деятельность, из них 1,1% получили финансовую помощь от государства! Очевидно, что такой ограниченный круг предприятий не может обеспечить структурные сдвиги в экономике, о чём свидетельствует доля продуктов передовых технологий в товарном экспорте страны, которая на протяжении 20 лет остается на уровне 2-4%.
Если принять во внимание, что 90% расходов на инновации осуществляется предприятиями за счет собственных средств, без госпомощи разрыв в технологическом развитии и, как следствие, экономическое отставании Украины будет только расти!
Источник: составлено по World Development Indicators database
Periculum in mora ( Опасность в промедлении)
Украине в условиях ограниченных финансовых ресурсов крайне важны эффективные механизмы стимулирования инноваций. Первый шаг на этом пути уже сделан. По инициативе Премьер-министра Украины Владимира Гройсмана в бюджете нынешнего года впервые была заложена программа «Государственная поддержка технологических инноваций для развития промышленности». Эксперты Национального комитета по промышленному развитию предложили новый механизм с учетом мировых практик и украинских реалий. Совместно с Минэкономразвития при участии Первого вице-премьер-министра – Министра экономического развития и торговли Степана Кубива подготовлен порядок использования бюджетных средств, а также отбора проектов промышленных предприятий, на реализацию которых будет предоставляться финансовая поддержка. В отличие от предыдущих лет эти средства будут направлены на стимулирование бизнеса к разработке и внедрению новых продуктов и процессов. Антимонопольный комитет Украины своим решением признал, что государственная помощь в форме софинансирования реализации проектов и (или) частичной компенсации процентов по кредитам, привлеченным производителями для реализации проектов, допустима для конкуренции.
Поскольку предложенный инструмент – новый для Украины, его согласование со всеми участниками потребовало бо́льшего времени. По этой причине инновационные проекты промышленных предприятий вероятнее всего не будут отобраны до конца 2018 г., а средства, предусмотренные для содействия их реализации, – не использованы. Национальный комитет по промышленному развитию обратился в Кабинет Министров Украины с необходимостью пролонгации на следующий год правительственной инициативы поддержки технологических инноваций. Её запуск позволит перейти от мантр к реальным механизмам трансформации из сырьевой в инновационную модель развития и, как следствие, перевести экономику Украины из категории “купи” в “сделай сам”.