Работы каких режиссеров-документалистов вы бы порекомендовали молодым кинематографистам?
Из американских режиссеров я рекомендую посмотреть фильмы братьев Альберта и Девида Мейзлсов - особенно, их незабываемый фильм «Salesman»(1968). Среди режиссеров постсоветского пространства мне особенно нравятся фильмы Сергея Дворцевого.
Почему в ваших фильмах так много уделено внимания правам женщин в исламских обществах? Какие различия в ситуации с правами женщин вы увидели, снимая фильмы в китайской Уйгурии, Кыргызстане, Египте?
Я прочитал доклад о человеческом развитии за 2003 год. Там речь шла о том, что возможности для образования разрушаются, особенно для женщин, особенно в исламских странах. Женщине становится трудней себя реализовать.
Что касается различий... В Китае очень высокий уровень образования, но там конечно, женщины мало участвуют в политической жизни. Но ситуация намного лучше, чем в Египте, естественно. В Кыргызстане много женщин-политиков, там ведутся дискуссии о правах человека. Это исламская страна, но ислам очень мягкий, в отличие от Египта.
Если говорить о Египте, нужно учитывать демографический взрыв в стране, где очень много молодежи, где появляется все больше недовольных консервативными традициями. История Салвы, рассказанная в моем фильме, - о тестах на девственность, которым ее подвергла армия, - приобрела международную огласку, ее снимали многие журналисты.
Ситуация с правами женщин в Египте катастрофическая, кампания нападений на женщин в Египте не является простой случайностью, она имеет систематический характер, это делается для того, чтобы женщины ушли с улицы. Это целенаправленное исключение их из общественной жизни. И эти процессы продолжаются. Не говоря уже о том, что в стране умалчивают об изнасилованиях.
Я специально показал в конце фильма скандирующую лозунги девушку, потому что волна протеста и борьбы за права женщин не прекратилась. Эту борьбу не остановить, и представители режима ошибаются, если думают, что женщины просто замолчат.
В 2009 вы сняли фильм «Письма президенту», где запечатлели жизнь иранцев при режиме Ахмадинеджада. Что вы сейчас думаете о будущем Ирана?
Сложный вопрос, потому что я делал фильм в 2008 году. Я тогда думал, что война с Ираном будет следующей после Иракской войны, что будет вторжение. Я хотел лучше понять правительство Ахмадинеджада, увидеть все своими глазами, сделать выводы.
После того, как я завершил фильм, состоялись президентские выборы 2009 года, и революционные волнения в стране активизировались. В Иране - ужасный политический режим, и я убедился в этом, снимая фильм. Я не ожидаю позитивных изменений от этого режима в будущем. Я не знаю, какое будущее у Ирана. Много моих иранских друзей-кинематографистов либеральных взглядов испытывают трудности в работе, снимать фильмы стало просто невозможно.
Возможна ли гражданская война между исламской и светской частью общества в Египте?
Не думаю. Есть армия, которой невыгоден такой уровень насилия. Да и «Братьям-мусульманам» тоже это не выгодно. Но уровень влияния религии и консервативных традиций здесь недооценили, раскол в обществе очень сильный. Когда я приехал в Египет, был удивлен, что египетское общество настолько консервативно. Западные медиа преувеличивали роль образованного молодого поколения в революции.
На обсуждении фильма «Назад на площадь» вы сказали, что у вас есть друг из исламистской партии «Братьев-мусульман». А он одобряет насилие по отношению к оппозиции правительства исламистов?
Нет, конечно. Мой друг, врач, был на площади Тахрир, видел мой фильм. "Братья-мусульмане" - очень сложная организация, не стоит забывать, что в ней много представителей среднего класса, хорошо образованных людей - докторов и инженеров. Есть много фракций, мнений внутри этой организации. "Братья-мусульмане" - очень старая, хорошо организованная структура, существующая десятилетиями, и с ними очень сложно конкурировать другим партиям.
Я, кстати, мог вообще сделать фильм о Братьях-мусульманах, но я решил сделать фильм о социальной несправедливости.
Предпринимаются какие-то попытки обуздать насилие со стороны полиции и исламистов в Египте?
Есть острая проблема насилия не столько со стороны исламистов, сколько со стороны полиции и части военных. Государственное насилие в Египте напоминает то, что происходило в Грузии. Когда Саакашвили пришел к власти, полиция в Грузии избивала всех, кто против него.
В Египте многие люди борются, чтобы изменить ситуацию, но я не вижу, читая газеты, каких-либо изменений. Власть полиции часто безгранична. Одного из героев моего фильма, Марка, которого мы пригласили на премьеру фильма, полиция остановила на границе. Полицейские посчитали, что студент может выезжать за границу только во время каникул.
Нынешнего президента Мохаммеда Мурси прежде всего критикуют за то, что он никак не реформировал Министерство внутренних дел, не изменил полицейский аппарат. Права человека и реформа полиции не являются приоритетом у правительства.
«Назад на площадь» затрагивает множество вопросов вопиющей социальной несправедливости в обществе. Достаточно вспомнить истории водителя, у которого полиция отбирает автобус и которого пытает кислотой, неграмотных детей, зарабатывающих на кусок хлеба, вместо того, чтобы ходить в школу. Считаете ли вы право на жилье, бесплатную медицину и образование неотъемлемыми правами человека?
Да, базовые социальные права должны быть обеспечены. Эти социалистические идеи близки нам, в Канаде. В Египте половина населения неграмотна, многие не умеют читать и писать. В моем фильме Волли, 15-летний подросток, не может записать мое имя в мобильный телефон.
Можно ли считать Арабскую весну, протесты в Греции, Испании, канадском Квебеке симптомами кризиса нынешней экономической системы?
Да, эти события взаимосвязаны. Как и движение Occupy, которое сейчас исчезло. Сейчас холодно, и люди не ходят на протесты, да и движение не оправдало многих ожиданий. Я не знаю, насколько этот кризис непреодолим. Мне кажется, это зависит от возможностей функционирования банковской системы в будущем.
Как альтернативу авторитарным лидерам Ближнего Востока вы называли Вацлава Гавела. Что значит для вас и для демократического процесса Вацлав Гавел?
Это был интересный человек и государственный деятель, он смог направить людей к важным этическим принципам. Речь не идет о его приверженности свободному рынку, а о человеческом достоинстве, приверженности моральным принципам в политике. Некоторые люди говорят, что он не был хорошим политиком. Но ведь Гавел сыграл значительную роль во время революции, был диссидентом.
Будете ли вы в будущем объединять преподавательскую деятельность в университете и создание документальных фильмов?
Нет. Эта глава в моей жизни завершена. Мне больше нравится снимать фильмы. Это интереснее, чем возвращение в академическую карьеру.