«Почему до сих пор не назначен глава Минкульта – вопрос, очевидно, не ко мне»
С.К: Начнем с конкретизации вашего статуса. Кабмин давно сформирован, квота Минкульта - до сих пор не заполнена. Вы, вроде как, и.о. министра, при этом в заседаниях правительства участвует многолетний зам министра Юрий Богуцкий, а на официальном сайте КМУ позиция под названием «Министерство культуры» вообще отсутствует. Можете прояснить ситуацию?
Действительно, прежний состав Кабмина, членом которого я являлся, отправлен в отставку. Сегодня обязанности министра культуры исполняет, как мой бывший первый заместитель, Юрий Петрович Богуцкий. Ну, а я пока тут, вот, в Министерстве.
С.К. Уволены, но не изгнаны, хотя и не переназначены. Между небом и землей.
Признаться, у меня подобный опыт впервые в жизни. И за минувший месяц я многое осознал, глобально переосмыслил, проанализировал. Чем больше проходит времени с момента отставки старого Кабмина - тем больше людей мне звонят, говорят слова поддержки. Для меня это очень ценно.
С.К: Вице-премьеров назначили, глав Минюста, Минтопэнерго, МВД – назначили, Минкульта – нет. Минкульт – «потеряли» где-то по дороге. Что это за остаточный принцип?
Я не согласен с тем, что к культуре у нас относятся по «остаточному», как вы сказали, принципу. Ну, а почему до сих пор не назначен глава профильного ведомства – вопрос, очевидно, не ко мне.
Сейчас культура - не основное блюдо на украинском столе
— Наталья Заболотная, директор Художественного Арсенала
Полагаю, рано или поздно президент - взвесив все «за» и «против» - примет правильное решение.
С.К. Не факт, что в вашу пользу.
Какое б решение не принял Президент, я восприму его спокойно
Тем более, я-то знаю: за время моей работы, мы смогли осуществить в Минкульте ряд преобразований, до которых руки не доходили все годы независимости. Есть, чем гордиться.
Д.Б. О ваших достижениях мы еще поговорим.
С.К: А сейчас уточните: верно ли я поняла, что вам бы хотелось бы продолжить работу в статусе министра?
Знаете, будучи, в свое время, замминистра культуры по связям с Верховной Радой, я конечно, мечтал о том, чтоб стать министром. Каждый человек амбициозен, это нормально.
С.К: Считалось, в 2010-м году ваше назначение пролоббировала Анна Герман. Так?
Я очень уважаю Анну Николаевну, она достойный человек. К сожалению, за время моего пребывания в должности, мы мало с ней сотрудничали.
Насчет того, кто и куда меня лоббировал… Знаете, я с шестилетнего возраста занимаюсь музыкой. Сперва – музыкальная школа, потом – музучилище, Консерватория. Потом у нас был коллектив, мы ездили с концертами.
С.К: Мне кажется, вы скучаете по тому времени, такая ностальгия в голосе.
Да, бывает. Знаете, там не было фальши. Не было. Разве фальшь от неверно взятой ноты. Но не от того, что кто-то в глаза говорит одно, а делает - другое.
С.К: Как в политике.
Абсолютно.
…Знаете, мне по-настоящему больно, когда на открытие конкурса имени Лысенко привозят уникальнейшую скрипку мастера Гварнери, а журналисты задают единственный вопрос: «А вы можете на ней сыграть, если зажать смычок коленями? Как тогда, на «Телетриумфе».
С.К. Если ничего, кроме этого, СМИ не интересует, значит, что-то не так и с ними, и с обществом?
Именно.
…Я был назначен на пост в марте 2010-го. Уже к декабрю удалось добиться принятия парламентом чрезвычайно важного для нас закона «О культуре». Процесс этот длился довольно долго, очень непросто развивался, но увенчался, тем не менее, успехом.
Да, вникая в курс дел в Министерстве, я быстро понял важную вещь: многие преобразования в сфере культуры годами не реализовывались не потому, что министры, скажем, были плохие, нет, просто здесь крайне важно совпадение позиций основных трех ветвей власти…
«Очереди из желающих возглавить редакцию журнала «Украинская культура» не стояло»
Д.Б: Один из лейтмотивов нашего интервью – публикация LB.ua об итогах вашей деятельности на посту министра. Пройдемся по основным затронутым вопросам.
Согласен, пройдемся. Мне этот текст очень запомнился.
Д.Б.: Отлично. Тогда – пункт первый: кадровые перестановки в журнале "Украинская культура". На пост главреда назначена ваша двадцати с чем-то летняя племянница.
Прежний главред, Мария Хрущак, была хорошим специалистом, однако, на каком-то этапе в журнале начала появляться очевидная реклама, официально такой, впрочем, не являвшаяся. Несколько раз этот вопрос поднимался. Не проблема, поймите, в наличии рекламы. Необходимо просто, чтоб она соответственно маркировалась и, значит, оплачивалась.
Увы, взаимопонимание не было найдено, и Мария Хрущак свой пост покинула. Однако, найти ей замену оказалось не так-то просто. Очереди из желающих возглавить редакцию журнала «Украинская культура», поверьте, не стояло.
Д.Б: И поэтому вы назначили молодую, сразу после университета, девушку?!
Журнал «Украинская культура» - один из пяти изданий нашего министерского газетно-журнального издательства. Штат его – целых три человека! Если бы Оксана возглавила само издательство… а так, есть еще над ней начальники, способные и подправить, и подсказать…
Д.Б: Однако, при ее редакторстве, качество журнала ухудшилось.
Ну, это ваше частное мнение. Я так не считаю.
С.К: Будучи довольно опытным в политике, вы прекрасно осознавали риски подобного назначения. Зачем было девочку-то подставлять? Еще и не чужого человека.
Я бы так вопрос не ставил. Во-первых, Оксана училась на журналиста и имела – к моменту назначения – определенный опыт. Более того, она, собственно, работала в этом же издательстве. Во-вторых, у нее было видение того, как может развиваться журнал. В третьих, говорил уже об этом, не так-то просто было найти желающих на эту должность. Не так-то просто! А Оксана готова была пробовать…
«Прокаева никогда не была моей креатурой. А вот за поведение Лесничей морально я в ответе»
Д.Б. Следующая позиция - музейное дело. Осуществляемые вами кадровые перестановки в музеях вызывали широкий резонанс. На данный момент, как считаете, стоил ли результат тех скандалов?
Одно из важнейших – времен моей министерской каденции – событий: открытие выставки знаменитейшего львовского архитектора Иоганна Пинзеля в парижском Лувре в ноябре 2012-го года. Процесс подготовки возглавило наше Министерство, огромный вклад в нее осуществил покойный ныне директор Львовской галереи искусств Борис Возницкий.
По ходу открытия выставки удалось познакомиться с Президентом Лувра Анри Луарет и с директором музея на Набережной Бранли в Париже (открывал который президент Жак Ширак в 2006 году, - Д.Б.) Стефаном Мартеном.
НХМУ состоит в международной музейной ассоциации ICOM, одним из условий которой является то, что возглавлять музей не может человек, занимающийся коммерческой деятельностью и коллекционированием предметов искусства
— Ольга Балашова, арт-критик
Признаться, я спросил гн.Мартена, есть ли у него специальное – музейное, как у нас называют – образование. Вы же помните, профильная международная организация – ICOM - рекомендует назначать директорами крупных музеев тех, кто имеет соответствующие дипломы. Мне частенько – в контексте Лавры, Национального художественного музея, Софии – на это пеняли. Так вот, гн. Мартен ответил отрицательно. Более того, подчеркнул: во Франции подобное – норма, куда большее внимание уделяется менеджерским качествам.
Еще я поинтересовался формированием бюджета музея. Выяснилось: немалую часть доходов получают от … функционирования своей платной парковки и ресторана. Не стесняются зарабатывать! Вы представляете, сколько бы критики я в свой адрес получил, если б осмелился у нас нечто подобное внедрить? Парковка и ресторан в Лавре?! Представляете?!
С.К. Ресторан – чересчур, но вот парковка – вполне.
Это – мировой опыт. И, несомненно, мы к этому тоже придем! Понятия «экономизации» культуры никто не отменял. Современность диктует свои условия.
Д.Б. «Экономизации», а не «коммерциализации», верно?
Верно. Я это к чему? К тому, что большей частью вопросов развития музея должен заниматься, собственно, его директор…
А у нас директоры в заповедниках и музеях – своего рода цари и боги, к которым министр не может подступиться. Но мы придумали способ отчетности директоров музеев перед министерством – в рамках Музейного совета, который был создан в 2012 году, они отчитываются по всем пунктам – от планирования выставок до бухгалтерии. Знаете, сколько плачевных моментов при этом обнаружилось?
Д.Б: Это понятно, но тут кроется деталь – общественность не доверяет вашим решениям относительно кадровых перестановок. Вы и сами сейчас вычеркнули общественность из списка приоритетов – в начале интервью сказали, что при реформировании культуры должны совпадать мнения лишь трех ветвей власти.
С.К. Пардон, но когда в Лавре – на той или иной должности – появляется госпожа Прокаева... Неужто вы удивлены возмущением общественности?
Заместителем директора заповедника Прокаеву назначила директор Виктория Лисничая. Они раньше работали вместе, был опыт коммуникации. Едва Прокаева пришла в заповедник – начались нападки журналистов.
Да, действительно, я начал активно защищать ее тогда. По той простой причине, что считаю недопустимым ставить клеймо на любого человека. Ну, да, работала моделью, и что? Она же не снималась в порнографических фильмах! А чем работа модели хуже остальных? Раз на то пошло, давайте составим список всех моделей – бывших и нынешних – и запретим им вход в заповедник вовсе.
О том, что я якобы получил взятку за назначение Прокаевой, я узнал от журналистов. Помню, очень тогда удивился. Если б еще за пост директора взятку, тогда – понятно, а так… (смеется).
С.К: Это вслух заявила сама Прокаева. Не пробовали спросить, что за муха ее ужалила?
Я говорил с Владой. Объясняла, что якобы она эти деньги одалживала Виктории Николаевне, та ей, вроде как, не вернула, ну и так далее…Все это зафиксировано в ее пояснениях правоохранителям.
Хочу подчеркнуть: Влада Прокаева никогда не была моей креатурой в Лавре. А вот за поведение Лесничей морально я в ответе.
Было очень досадно, что я, получается, принес эту смуту в Лавру. Я извинился перед Блаженнейшим, извинился перед коллективом заповедника. Для меня это был тяжелый момент. Понимаю, что он сильно подпортил впечатление от того хорошего, что удалось сделать к тому времени.
…Как ни странно, даже такой негатив помог вскрыть много важного. Так, выяснилось, что в заповеднике работает много «династий» семейных – до 60 человек «в цепочке» доходило. Что есть отделы, которые вообще не должны иметь статус научных, но называются так, поскольку их сотрудникам за это полагается надбавка.
С 2012-го все подобные вещи контролирует Музейный совет.
«Музеи должны научиться сами зарабатывать деньги»
Д.Б: Первое важное решение Музейного совета было принято на фоне кадровых перестановок в Национальном художественном музее. Почему вы и там решили директора поменять?
В первую очередь, хотелось бы прояснить ситуацию с Анатолием Мельником, бывшим директором НХМУ.
Уходя, он заявил прессе о музейных картинах, отданных в КМУ, но якобы украденных оттуда. Не уточнив, однако, что они там висели с 2001 года, а последний акт сверки по ним датируется 2008 годом. Еще не уточнил, что министр никогда не запрещал ему обращаться в правоохранительные органы, чтобы найти эти картины. А пиариться с намеком на то, что картины, мол, пропали именно в последние годы, когда пришел новый Кабмин, ну, какая этому оценка?
Еще момент. Как-то я видел сюжет: Анатолий Мельник показывает, как – из-за сильных морозов – портятся музейные иконы. Дескать, здание в аварийном состоянии.
Я приехал в музей и спрашиваю: почему вы ко мне с этим не обратились? Как минимум, я взял бы все обогреватели в министерстве – привез бы их вам. Начали смотреть помещение, где висят иконы. Открываем занавески – видим: в окнах – огромные щели. «Когда вы в последний раз окна проверяли?», - спрашиваю. Он мне: «Та я не пам’ятаю, років 10 назад. Але в мене є проект реконструкції, я організував три укази трьох президентів!» Очень ценно. Ну, так заткнули бы окна этими указами, что ли. Такие вещи я не воспринимаю.
Когда ушел Мельник, я попросил Татьяну Миронову, которая тогда была моим советником, два месяца побыть исполняющей обязанности директора музея. Я ее предупредил, что на эту должность мы будем проводить открытый конкурс, который и определит нового директора. Все.
Д.Б: Почему именно Миронову? Почему никого из штата музея не попросили стать и.о.?
Я планировал попросить Юлию Литвинец. Но она в последний момент уволилась из музея, у нее был конфликт с бывшим директором.
Очень надеялся, что конкурс в НХМУ мы проведем до Евро-2012. Но Анатолий Мельник инициировал судебный процесс, который вообще не имел никаких перспектив и затормозил решение вопроса о руководителе музея. Я предлагал Анатолию Ивановичу не судиться, а подать свою кандидатуру на конкурс, но он не захотел.
При этом почему-то все были уверены, что я назначу Миронову без проведения конкурса. Хотя я много раз приходил в музей и говорил, что этого не будет, что все процедуры мы пройдем до конца. Прошел конкурс, голоса поровну разделились между Мироновой и Литвинец. После этого я созвал Музейный совет, мы заслушали отчеты, и совет в итоге рекомендовал мне кандидатуры Марины Скирды и Марии Задорожной. Директором стала Задорожная. И назначил я ее вовсе не из-за того, что поддался давлению общественности, которая начала протестовать против Мироновой.
Д.Б: Но мы опять возвращаемся к важному пункту, который уже затрагивали. Вы рассказывали о директоре музея на Бранли, который не имеет музейного образования. Но ведь наверняка у французской общественности не возникло вопросов, откуда он сам там взялся. У нашей общественности такой вопрос будет возникать всегда. Потому что доверия к политике, в том числе кадровой, министра нет.
Да, такой вопрос будет всегда. Всегда будут находиться люди, недовольные теми или иными решениями.
Когда возникли проблемы с кадровыми перестановками, я попросил членов Музейного совета представить мне кадровый резерв – из кого выбирать новых директоров? Такового не обнаружилось. Поэтому, будучи в Париже, мы договорились с французами: они будут присылать сюда своих специалистов, которые станут помогать готовить современных музейных менеджеров.
Д.Б: Как это будет организовано — готовить в образовательных структурах или в отдельных музеях?
Что-то вроде курсов повышения квалификации. Будут приезжать сюда, отбирать музейных работников и забирать их к себе на обучение.
…В Лавре, например, есть музеи, в которых за несколько дней может не быть ни одного посетителя. Это нормально? Я должен молчать об этом? Но, ведь, только заговори, сразу шум поднимется: министр закрывает лаврские музеи.
Нужно, чтобы культурные заведения научились зарабатывали деньги. Мне все время задают вопрос, почему я разрешаю снимать «Большую разницу» в Одесском оперном. А я отвечаю: что важнее — то, что в Оперном снимается неформатная передача, разбирается зрительный зал и целую неделю творится бардак или тот факт, что эта передача приносит Оперному более миллиона гривен, рекламу и рабочие места? И ведь все это происходит в межсезонье, когда театр не работает.
Я с большим уважением отношусь ко всем руководителям наших музеев, но нам многому нужно научиться. В том числе - зарабатывать деньги.
Безусловно, важно, чтобы это происходило, в том числе, под контролем общественности.
С.К. О роли общественности еще продолжим. Сейчас давайте о политическом лоббизме в культуре поговорим.
Продолжение следует...