Кинопрокатчики в Украине, как всегда, умнее планеты всей, и поэтому посчитали необходимым для местного проката фильм переименовать из "Nowhere Boy" в "Как стать Джоном Ленноном". Сложно предположить, поспособствовало ли это увеличению кассы, зато можно весьма уверенно сказать, что восприятию фильма это сильно повредило. Да ещё и в сочетании с, например, таким анонсом, вполне типичным: "Байопик о культовом британском музыканте, снятый культовой британской художницей Сэм Тейлор Вуд. В основе сценария книга сводной сестры Джона Леннона Джулии Бейрд "Представьте: я взрослела с Джоном Ленноном". Поклонники Леннона утверждают, что эта книга похожа на настоящий биографический роман, в отличие от предыдущих беллетристических сплетен".
Какой фильм, в результате, смотрела публика? Ну, разумеется, фильм о Джоне Ленноне. И отзывалась — о том же. Как написал в фэйсбуке мой знакомый: "Один из глупых, но приятных фильмов, очень сентиментальный и сопливый, трогательный". Другие посмотревшие фильм знакомые — почти все — разбили его критикой в пух и прах. Кому-то сценарий плох, кому-то актёры показались бездарными, кому-то представленные в фильме "вещественность" и атмосфера 50-х годов фальшивы, кому-то Джон вовсе не Джон и так далее. Только о главном, о "nowhere", никто ничего не сказал. Что, собственно, неудивительно — о главном у нас тут обычно не говорят.
Между тем, неплохо было бы увидеть в этом фильме вот что. А nowhere boy — это один лишь Джон? Или, возможно, Пол тоже — nowhere boy? А Джордж? И почему nowhere? Ведь в фильме как бы ясно показано, что это далеко не "nowhere", вполне "where": рок-н-ролл, секс, кутежи, конфликты со взрослыми, Англия, пластинки из Америки, дерзость, обучаемость, коммуникабельность, энергичность, рискованность, естественность... Артемий Троицкий в книге "Гремучие скелеты в шкафу: Запад гниёт" написал об этом так: "Не вдаваясь в долгие аналитические рассуждения, можно сказать, что причина невероятного успеха "Beatles" состоит прежде всего в том, что впервые в истории эстрады молодёжь запела своим, естественным голосом свои, не подсказанные песни — и притом необычайно талантливо, захватывающе. Астрономические тиражи пластинок, массовая истерия — всё это очень банально. Да и сами герои — в конце концов обыкновенные ребята: в ответе на вопрос анкеты "Ваша мечта?" Джон (в 1963 году) указал "Написать мюзикл", а на вопрос "Ваша цель в жизни?" — "Стать богатым и знаменитым". Но было в молодых битлах, и особенно в их вожаке Джоне, и нечто такое, что вдребезги разбивало благопристойный стереотип эстрадной звезды. "Да, сэр", "Нет, мадам", — очаровывающий скромной улыбкой Элвис Пресли редко давал журналистам ответы более пространные, чем эти. Джон начал одну из пресс-конференций в Америке с заявления: "Даём интервью только негритянским журналистам! А остальные пошли к чёрту". На кокетливые просьбы: "А вы нам не споёте?" — "Деньги вперёд!" При выступлении на фешенебельном концерте в присутствии королевской семьи: "В следующей песне нам нужна будет ваша поддержка: сидящие на дешёвых местах пусть хлопают в ладоши, а остальные могут греметь своими драгоценностями!" Новый сюрприз: звезда эстрады заговорила о политике (и как!): "Я интересуюсь политикой, но не собираюсь ни за кого голосовать. Болтовня всех этих липовых политиканов на меня не действует" (тоже 1963 год). Ещё более определённое высказывание: "Люди говорят, что мы утопаем в деньгах — но по сравнению с теми, кто на самом деле правит в Англии, это просто мелочь. Мы только зарабатываем своей игрой. А за ними — капитал и прибыли от него. Чем больше узнаёшь, тем становится яснее, что всё дело — в классовой структуре".
И вот парадоксально: и Троицкий, и почти все другие местные "интересующиеся" не делают из этих и подобных наблюдений никаких выводов, кроме вывода о том, что Джон — смутьян, или что он вёл себя так, как прилично вести себя рок-звезде. А ведь из таких наблюдений можно сделать вывод как раз о "where" — о том, откуда взялись эти парни, и куда они шли. Причём не о том "where", которое как бы ясно показано в "Nowhere Boy", а о том "where", которое "Nowhere Boy", оставляя пустым, не заполняя, превосходно, невероятно точно окружает, выделяя пустоту кучей драматических, но всё-таки второстепенных деталей.
Я решил обратиться за помощью к Игорю Мальцеву. Чтобы было понятно: если вы знаете, кто такой Игорь Мальцев, то вы также знаете, почему Артемий Троицкий — это смешно и мелко, причём уже давно. Итак, я (ЛБ) и он (ИМ).
ЛБ: Посмотрел фильм?
ИМ: Да. Образ Джулии [матери Леннона. — ЛБ] оброс новыми мотивами. Инцестуозными. Мотивом соблазнения. В том числе и музыкой.
ЛБ: Наврали?
ИМ: Никто свечку не держал.
ЛБ: А всё остальное в фильме как тебе?
ИМ: Там тоже нет ответа на вопрос о том, почему Пол подошёл к Джону. Все расписывают поминутно, что происходило в день, когда Джон встретил Пола, или вот занимаются инцестуозными вещами, но никто не может обьяснить почему! Ведь кроме "Джон встретил Пола" — ещё и Кейт встретил Мика, Бек встретил Пейджа. А братья Дэвис? И всё это одно поколение. И Леннон тут не причём.
ЛБ: А кто/что причём?
ИМ: Шире надо смотреть и шире думать. Глубинные процессы в обществе надо рассматривать — невидимую революцию. Речь идёт о том, как в послевоенном мире распространялись идеи. О том, как из Калифорнии, которая чёрт знает где, привозили пластинки в Ливерпуль. (Кстати, одновременно пластинки привозили в город Жданов. Разница в последствиях — драматическая). О том, как дети слушали новую музыку и их штырило и они хотели играть так же. Хотели свободы. Рок-н-ролл matter of freedom. И поэтому его тут так ненавидели коммунисты — он неподконтролен и он реальный бунт, как бы кто ни пытался рассказать, что это не бунт, а канализация бунта. Канализация бунта — это ездить с пластмассовым ведёрком на крыше западной машины по Москве и думать, что это круто.
ЛБ: Так почему же после второй мировой в Британии такой творческий взрыв случился? Помню, Гребенщиков как-то рассказывал, что там святая земля и всё поэтому.
ИМ: Гребень мудак. Легко объяснить, что все римляне сошли с ума, потому что у них были свинцовые трубы в водопроводе, а объяснить, почему вырвалось творчество фонтаном, гораздо трудней. Конечно, можно сказать, что на этой земле друиды и кельты фигачат в небо свою энергию из могил. Но обрати внимание: все они [Джон, Пол, Кейт, Мик, Бек, Пейдж, братья Дэвис — ЛБ] дети, по сути, среднего класса. Который из зажатого говна вдруг раскрылся — после выигранной войны почувствовал себя народом, а не подавленным сословием. Именно в Англии, а не в Калифорнии нельзя было и шагу ступить вправо-влево — если ты говоришь с акцентом быдла, то всю жизнь ты будешь быдлом. А тут — ба-бах! — и недоучившиеся дети стали героями друг другу. Потому что не может быть так, что случайно на одном пятачке родились два гениальных композитора, к которым потом пришёл третий такой же — Джордж. Или они не гениальные, или что-то произошло. Да, и по поводу битловской гениальности скажу крамолу. Я слушаю их года с 1965-го. И не одна тонна детских слёз пролита. У меня нет даже их пластинок, кроме "Anthology" и "Let It Be" без пидораса Спектора, потому что я помню все их песни. Так вот, я слушал их с детства и начал слушать то, что стали петь другие люди из их творчества. И это ужасно. Битловские песни в отрыве от исполнительства Битлз — это какой-то рассадник пошлости и убожества. Что инструменталы, что вокализы, что джаз, что рок — всё ужасно. А когда два-три голоса Пола, Джона и Джорджа — тут же появляется такое инфернальное, что ** твою мать! А если так, значит, там был сплав. "Things We Said Today" — два аккорда, "If I Fell" — гармония нереальная, трудно сказать, что это придумали люди, которые не знакомы с законами построения гармонического круга. Ну не бывает такого по наитию! И всё же!
ЛБ: Я вчера спросил у знакомого музыканта, почему это в Ливерпуле внезапно появилась гениальность в количестве три человека, и он мне — почти по Гребенщикову — начал доказывать, что там святая земля.
ИМ: Как раз под грузовым портом или чуть дальше — в районе блядей?
ЛБ: Не уточнял. Но потом стало ещё интереснее. Я у него спросил, а почему это он не такой гениальный, как Джон или Пол или Джордж? Что, мол, мешает? Он вспылил и обиделся. Заявил, что сила у него такая же, только масштаб тут другой, поэтому он так не раскрылся.
ИМ: А-а-а... Я слишком давно общаюсь с русскими музыкантами. Все их ответы известны. Они никогда не станут такими, как Джон или Пол, потому что музыка — удел свободных людей. Тут люди не так хотят свободы. Дети рабов, внуки рабов, посвятившие свою жизнь куску хлеба и выстраиванию стены безопасности вокруг себя, лишены творчества априори. Когда позади почти столетие говённой культуры, где хвастаться нечем, кроме какого-нибудь Родченко и 20-х годов, когда позади столетия мерзкой истории, про которую при этом постоянно врут, когда на этой территории столько непохороненных и неотпетых мёртвых людей... Какое творчество? По поводу связи чувства безопасности и творчества тебе скажет любой мало-мальски грамотный психолог.
ЛБ: А почему, например, во Франции тогда всё так неинтересно, если сравнивать с Британией? Там разве меньше сытости и безопасности?
ИМ: У Франции нет музыкальных корней, потому что нет такого народа "французы". Французы — это те, кто живет на пятачке Иль де Франс. Остальная культура — это кельты Бретани, это скандинавы Нормандии, это савояры, это средизменоморцы. А французы — это смесь еврейской музыкальной пошлости и чудовищного снобизма, который позволил французской прессе писать, что концерт в "Олимпии" Битлз и Сильви Вартан был полным провалом Битлз.
ЛБ: В "Nowhere Boy" показано, как Джон выбрасывает пластинки в реку, как учится играть на гитаре на втором этаже своего дома, как первый раз выступает на фестивале, потом в клубах, в Гамбург едет. Здесь, на одной шестой части суши, вроде как не было пластинок, не было магазинов таких, гитару сложно было достать, репетировать — ещё сложнее, а с концертами ездить и петь то, что ты хочешь, вообще нереально было. Не знаю, что увидели другие, пока смотрели фильм, но я увидел пропасть огромную. Даже не в том смысле, что здесь поколения рабов, а в том смысле, что здесь поколения людей без инфраструктуры для подобной деятельности. Или я ошибся?
ИМ: Леннон тоже не мог купить гитару. Он "Рикенбейкер" купил в кредит только в Гамбурге. Да и то — полкредита не отдал. А Харрисон играл на чешской гитаре "Футурама", пока сестра ему из Америки не помогла купить "Гретч". Так что, инфраструктуры не было ни там, ни тут. Но тут её не было по причине того, что это казарменное общество, тут продукты гражданского назначения — не нужны.
ЛБ: А если бы Джон родился не в Ливерпуле, а в каком-нибудь Мурманске, он стал бы музыкантом? Что бы из него вообще вышло? Меня всегда беспокоят такие сравнения.
ИМ: Это вопрос в корне неправильный. Потому что, да, музыкантом стал бы. Например, барабанщиком полковым. Или лабухом в ресторане. Бытие определяет сознание, как ни сволочно это звучит. Правильный вопрос — это вопрос о том, что он родился в свободной стране, хоть и переживавшей сильнейшую послевоенную ломку сословной системы.
Таким образом, когда в "Nowhere Boy" школьный учитель говорит Джону "Ты идёшь в никуда", учитель прав: Джон действительно шёл в никуда. Как и Пол, и Джордж, и Мик, и Кейт, и братья Дэвис, и Бек, и Пейдж и многие другие вслед за ними. В никуда — как для людей, которые обладали свободой, знали, что это такое, но обладать и знать мало, надо ещё чувствовать. Вот это "чувствовать" тогда было "nowhere", и все эти мальчики сделали так, что теперь это стало "where". И фильма "Nowhere Boy" вполне достаточно, чтобы прийти к ответу на вопрос о том, как так получилось. Ну, а что это конкретно за "where" — смотреть, например, здесь или здесь.