Ниже вы можете послушать беседу в аудиоверсии, прочесть сокращенную текстовую версию. Вы также можете скачать файл в формате mp3, чтобы прослушать его позже в удобное для вас время.
Программа "Диктофон" — программа об интересных людях из Крыма, которые чем-то увлечены и которые готовы поделиться опытом с миром. Все выпуски программы слушайте на сайте dictaphone.org.ua в разделе "Подкасты", на SoundCloud, MixCloud, PodFM, в Facebook и ВКонтакте. Вы также можете получать программу по почте, если оставите свой электронный адрес в специальной форме. А через несколько дней у проекта появится и своя страница на YouTube.
Павел Казарин: Чем бы занималась Тамила Ташева, если бы не было аннексии Крыма?
Тамила Ташева: Я бы, наверное, занималась, продолжала заниматься продюсерской деятельностью, организацией фестивалей и так далее. Потому что еще до оккупации Крыма и чуть-чуть еще после я работала арт-директором группы одной украинской, со многими другими переработала, поэтому думаю, продолжала бы этим заниматься, то есть развитием культуры, крымскотатарской, украинской, но не связанной с социальной какой-то помощью.
Когда появилось ощущение, что старое все перечеркнуто и теперь все пойдет по-новому?
Я бы не сказала, что старое для меня полностью перечеркнуто, да, то есть я и сейчас немного занимаюсь какой-то такой околопродюссерской деятельностью, недавно мы фильм про Мустафу Джемилева выпустили, у меня там была роль как раз таки продюсера, налаживания всех этих связей и так далее. Периодически я помогаю кому-то концерты организовывать, но это все в очень маленьких каких-то формах, поэтому переломный момент, конечно, был на Майдане. Когда я поняла, что просто заниматься музыкальным пиаром невозможно и ты включаешься активно в какую-то волонтерскую деятельность. А потом, конечно же, наступили события в Крыму, так называемая крымская весна, и понятно, что ты понимаешь, что не можешь заниматься этим и начинаешь прямой помощью заниматься.
А если говорить сегодня о переселенцах из Крыма в абсолютных цифрах, то сколько их, где они, в каких регионах они?
В регионах – это в основном центр и западная Украина, какая-то часть людей проживает в Херсонской, Одесской областях, то есть это юг, первая граница выезда из Крыма. Это около 50, возможно 60 тысяч человек, хотя официальные данные о количестве переселенцев говорят, что это только 25 тысяч человек. Но мы понимаем, что из-за проблемной нашей системы регистрации, из-за того, что люди вообще не видят, для чего им это делать – регистрироваться в органах социальной защиты, официальные данные совершенно другие.
Они сами себе предоставлены или есть какая-то государственная институциональная поддержка?
Нет, к сожалению, и мы об этом всегда говорим, за 2,5 года, даже скоро уже за 3 года стратегии относительно внутренне перемещенных людей так и не появилось. Не появилась стратегия по деоккупации Крыма или хотя бы видение, не обязательно документ. То же самое востока касается. И поэтому это все накладывается на людей, поэтому в основном они объединены сами какими-то инициативными группами, объединены волонтерскими движениями, конкретными общественными организациями. В принципе, крымская тусовка очень объединена. Они приходят постоянно на какие-то мероприятия, стремятся к чему-то новому, открывают бизнес, поэтому это очень интересная аудитория.
Основной перечень проблем, с которыми так или иначе сталкиваются крымчане после переезда на материк?
Что у переселенцев с востока, что у крымчан - это вопросы жилья и работы. И эти вопросы очень взаимосвязаны. Если человек сразу себе найдет работу, то, конечно же, он сразу может снимать себе квартиру или, если это одиночка, комнату в общежитии найти. И как-то уже идти по жизни дальше сам. Если это уязвимая категория людей, у них вообще вопрос жилья очень остро стоит.
Крым SOS как организация в первую очередь направлен на помощь переселенцам. А что реально в ваших возможностях?
У нас очень много различных программ. Если в первое время мы помогали в основном с поселением людей, то потом уже эти возможности иссякли, люди перестали к себе брать переселенцев из Крыма либо с востока. И сейчас с жильем - это самая большая действительно проблема нерешенная. "Крым SOS" помогает больше юридической помощью, социальную помощь мы предоставляем, иногда гуманитарную. Иногда семья в экстренной ситуации находится, и мы какие-то средства, даже денежные, можем выделять. Ну это смотря какой портрет семьи. Мы работаем с социальными инициативами, группами. Когда у людей есть какая-то инициатива, когда она снизу идет, то мы ее готовы поддержать финансово либо советами. Или представлять человека в суде. Мы помогаем людям восстанавливать документы, получать новые документы. Поэтому это все различные программы, но за все это время мы помогли более чем 200 тысячам человек.
А ресурсы для помощи переселенцам это, условно говоря, внутренний волонтерский фондрайзинг или есть какой-то институциональный на уровне помощи со стороны каких-то благотворительных западных проектов?
Да, к сожалению большому, от государства ни "Крым SOS", ни какая-либо другая организация не получает особых средств. Это в основном международные грантовые средства. К примеру, наш основной проект - это работа с УВКБ ООН (управлением верховного комиссара ООН по правам беженцев), это основной донор "Крым SOS" по переселенческим программам. Но и чехи нам помогали, и поляки нам помогали, и канадцы, в основном людям напрямую. Также бизнес до сих пор помогает, просто люди приносят какие-то вещи, какие-то средства дают. От обычных людей, конечно, сейчас не такая большая помощь, как раньше, но все-таки до сих пор люди помогают.
Как вообще эволюционировало отношение со стороны жителей материковых областей Украины по отношению к жителям полуострова? 14-й год, потом начался Донбасс, потом началась полноценная война. Как преломлялось отношение к крымчанам, которые оказались на самом стартовом этапе всех этих событий?
Ну если говорить о тех людях, которые выезжали, то первое время их вообще воспринимали как самых больших патриотов, как братьев. И нам даже писали письма, звонили по телефону, была огромная, действительно огромная волна помощи.
Я вспоминаю до сих пор со слезами письма, когда молодая женщина пишет, что вот у нас есть квартира, двухкомнатная маленькая, мы - собака, ребенок, я с мужем - тут живем. Но мы одну комнату из этой квартиры готовы отдать семье переселенцев.
И таких е-мейлов было у нас очень много. Люди просто гуманитарную помощь, еду закупали и передавали. Потом многие, из-за того, что начались события на востоке, началась война, начали средства бросать на помощь военным. Поэтому помощь переселенцам сократилась.
Если говорить о восприятии, то первое время крымских переселенцев, действительно, воспринимали как патриотов больших. Чуть позже стало не такое позитивное отношение. Но в принципе к крымчанам, мне кажется, достаточно ровно относятся. Все равно воспринимают, особенно тех, которые выехали, которые не согласны с оккупацией. Те люди, которые живут в Крыму, вот их воспринимают по-разному. Иногда говорят, вот там "ватники", иногда говорят, что да нет, там есть разные люди. То есть однозначного отношения, мне кажется, нет.
А есть разница в отношениях к крымчанам и жителям Донецка или Луганска?
Есть. И на самом деле кардинальная. Мы когда-то в 15 году делали даже исследование отношения местной общины к переселенцам с востока, из Крыма и разные еще этнические группы брали. К примеру, крымских татар воспринимали все намного позитивнее, чем представителей других национальностей. Ромов вообще не любили еще до всех событий, так сейчас только ухудшилось отношение. К переселенцам с востока всегда относились с настороженностью по той причине, что они "временные", что они выехали, потому что там они якобы имели сепаратистские взгляды, но уехали из-за войны, потому что причины выезда у крымчан и у переселенцев с востока отличались.
Крымчан воспринимали как великих патриотов, которые не согласны с оккупацией, а переселенцев с востока воспринимали как людей, которые бежали от войны. И как раз такой термин беженцы, который используют, его больше используют к людям, которые с востока выезжали, потому что они вроде как бежали от войны.
Есть ли у крымчан, которые выехали за 2,5 года с полуострова, вообще желание вернуться после того, как все закончится?
Если говорить о крымских татарах, то очень многие действительно хотят возвращаться и говорят: мы ждем момента, когда можно будет вернуться. Если говорить о многих украинцах, моих знакомых даже, то кто-то продал свою квартиру или дом там, а здесь купил. Кто-то говорит: я не готов жить с теми людьми, которые там когда-то пошли на референдум голосовать или имели другое отношение. Очень разные мнения, но какая-то часть действительно будет возвращаться.
Крымчан на материке довольно немного, 50 тысяч человек, ты сказала, при этом, например, переселенцев с оккупированного украинского Донбасса по разным оценкам от миллиона до полутора, может больше. Это находит свое отражение в политической повестке, потому что жителей с востока больше и они способны лоббировать свои интересы чаще, нежели крымчане?
Да, и очень сильно. Мне кажется, переселенцы из Крыма потерялись фактически в этой всей массе людей, которые выехали из Крыма. Переселенцы с востока намного лучше артикулируют свои проблемы, которые есть, намного более требовательны, возможно. С другой стороны можно отметить и то, что переселенцы из Крыма просто более интегрированы, они намного активнее интегрировались в новое принимающее сообщество, они более активны в плане ведения бизнеса, в плане получения работы и так далее. Возможно потому что группа людей, которые выехали, портрет крымчанина, который выехал, несколько отличается все-таки. Из Крыма выезжали в основном молодые люди либо среднего такого возраста. Если говорить о востоке, ну, о переселенцах с востока, то там портрет это либо уязвимые категории, переселенцы-пенсионеры, либо с инвалидностью есть люди, это женщины в основном среднего возраста с двумя-тремя детьми, то есть это те люди, которые чаще всего не могут сразу идти активно работать и так далее. Поэтому в этом тоже отличается. Поэтому крымчане уже не так требовательны к тем проблемам, которые у них есть, они их сами пытаются как-то решить. Что касается переселенцев с востока, то из-за того, что им нужны реально социальные пособия для того, чтобы содержать себя, они об этом активнее обо всем говорят.
Есть довольно расхожий стереотип в Украине о том, что все проукраински настроенные крымчане полуостров уже покинули. И мы должны принять как константу, что их 50 тысяч человек, а что 2 миллиона 400 тысяч, которые сегодня остались на полуострове, это условно говоря так или иначе политическая нация уже Российской Федерации, а не Украины. Насколько это справедливо?
Абсолютно несправедливо, конечно же, и я уверена, что проукраинских, да, проукраинских или антироссийских, я не знаю, как это называть, людей куда больше. Не могут выехать абсолютно все люди. Опять приведу в пример крымских татар, которые постоянно говорят, что мы не для того возвращались, чтобы сейчас покидать свои дома. А это минимум 300 тысяч человек. Ну окей, предположим, что 1-2% сейчас думают по-другому, да пусть даже 5% от этого числа крымских татар, что говорить о других украинцах, которые так же есть, и я знаю, что до сих пор есть сопротивление на территории Крыма, просто тоно немного в других формах, кто-то себе набивает тризуб на ноге, да, кто-то в паспорте на обложку, я знаю, изрисовывает некрасивыми жестами по отношению к российскому гербу и так далее. То же самое касается переселенцев с востока, абсолютно то же самое. Не могут все эти люди выехать, и так выехало большое количество людей. А что делать с теми бабушками лежачими, дедушками и так далее. Поэтому все очень неоднозначно. Просто мне кажется, нам необходимо больше работать в информационном плане и объяснять, что нет черного и белого, к сожалению, в этой ситуации и есть разные оттенки белого или черного, да.
**
Цей матеріал було створено в рамках проекту Інституту висвітлення війни та миру за фінансової підтримки МЗС Королівства Норвегія.