После, как все думали, окончания карьеры ты стал в «Соколе» спортивным директором. Это выглядело, как если бы ты с другими водителями воровал зерно с колхозного тока, а затем устроился в ОБХСС...
В «Соколе» же воровать нечего... В конце сезона-2012 владелец клуба Сергей Тарута предложил Завальнюку стать генеральным директором, а Слава уже мне предложил заканчивать карьеру и становиться функционером. По сути — помогать ему. В том числе, и комплектовать команду.
Откликнулся с удовольствием.
В какой-то мере, это мазохизм. Человек, которому клуб три года стабильно не платил зарплату, добровольно соглашается еще на год продлить свои мучения.
А мы верили, что в «Соколе» действительно что-то изменится. Мы подумали: возможно, были какие-то проблемы с прежним руководством, а теперь, сменив его, Тарута хочет, чтобы всё пошло по-другому.
И в начале так оно и выглядело. Мы начали с того, что договорились о реконструкции раздевалки: хотели баню сделать, бассейн поставить. Даже тендер устроили: 5-6 строительных компаний собирались поучаствовать. И мы стали ждать, что деньги вот-вот зайдут, чтобы запустить процесс. Реконструкция спорткомплекса на Мельникова на тот момент шла неплохими темпами и мы надеялись совместить эти вещи. Арену должны были сдать в августе прошлого года. Обещали, обещали... Лично я в это очень верил. Команда у нас была хорошая, тренерский состав тот же оставался. Перспективы вырисовывались неплохие. Потому и согласился.
Ну, и тем более нам обещали вернуть все долги.
Долги остались, да?
(смеясь) Долги не просто остались — они увеличились. Последний раз получал зарплату за ноябрь 2012 г.
А игроцкие долги тоже остались?
Конечно, куда ж они денутся. В этом году и Сережа Климентьев, и Игорь Карпенко подавали в суд. Оказалось, что наши контракты — филькина грамота.
Ты достаточно поздно отправился покорять Америку — только во второй половине 90-ых. Для получения американской визы подключал всех знакомых?
Визу получить было легко — мы ехали через Канаду. Очень известный в Украине агент — Влад Шишковский — организовал нам просмотр в тренировочном лагере. Он до этого вывез почти весь наш 75-й год, всю плеяду — Климентьева, Срюбко, Василевского, Матвийчука. В тот год, когда я приехал, в лагере был Данис Зарипов, еще молодой. А меня звали, еще когда по «молодёжке» играл, за сборную СССР. Я был задрафтован в юниорской лиге.
Почему сразу не «свалил»? Я с самого детства мечтал играть за «Сокол». Однажды у нас было собрание в Пуще-Водице перед стартом сезона. И Голдобин Валерий Петрович меня спрашивает: «Какая у тебя мечта — НХЛ, может?». А я отвечаю — играть в «Соколе», давно уже поставил себе такую цель и больше ничего не хочу. В итоге меня отправили в ШВСМ (вторая команда) с формулировкой: не ставит перед собой высоких целей, какой смысл с ним дальше работать.
А уезжал я в Америку от безнадёги. Всю жизнь молодым было сложно в «Соколе», а тем более вратарям. Единственный, кому повезло больше остальных, это Игорь Карпенко. Он всегда был на хорошем счету у тренеров. По молодости у меня были какие-то обиды на него — почему он, а почему не я? - но потом я все-таки понял, что он просто очень талантливый вратарь. И тренеры делали ставку на него.
Мне предлагали в «Соколе» контракт, но я хотел играть первым вратарем, согласен был на меньшие деньги. Предложил тренерам — Сеуканду и Фадееву — двусторонний контракт: если становлюсь первым номером — получаю $800, если не становлюсь - $400. Но они только поулыбались с этого. Хлопнул дверью и уехал.
Языковой барьер не мешал?
У меня была школьная подготовка, плюс, когда ездил за рубеж в составе сборной СССР, мы жили в семьях, так что изъясняться я мог. А если еще и жесты подключал... В общем, через три месяца я давал интервью. Со стороны это было смешно, наверное, но я не боялся говорить.
Ты же играл в низших лигах. Интерес со стороны СМИ и там зашкаливал?
Интерес сумасшедший даже к, условно, пятой лиге. Там не могут, как у нас, бросить деньги на стол со словами — нате, играйте. Там же хоккей — это бизнес, нужно раскручивать команду, чтобы люди ходили на конкретных игроков.
Находясь в Калгари, я подписал просмотровый контракт на 25 игр с командой из Лас-Вегаса, которая играла в IHL, это была вторая по силе лига после НХЛ, она считалась выше, чем AHL — контракты были больше, команды были самостоятельнее, не фарм-клубы. Там были и молодые игроки, но, в основном, возрастные игроки — те, кто переросли AHL, но не доросли до НХЛ.
А в «Лас-Вегасе» уже было два хороших вратаря — возрастной Тим Шевалде, завоёвывавший Кубок Стэнли с «Детройтом», и перспективный Мэнни Легаси, у которого впоследствии сложилась карьера в НХЛ. Повезло, что Легаси схлопотал 5-матчевую дисквалификацию, а у Шевалде игра не пошла. Меня поставили — а всё ловится.
Первую игру я отстоял «на ноль». В этот же день с командой, с которой у меня был основной контракт, лечу на Аляску, там играю «на ноль», снова 8 часов перелёта — и еще одна игра. В итоге очень популярная в Канаде и США газета Hockey News по итогам моей первой недели посвятила мне целую колонку.
Ты избежал всех этих грустных историй с русскими хоккеистами, которые жили на 100 долларов в неделю?
В Америке — да. Потому что когда я уезжал из Украины, то у нас с женой как раз $100 на двоих и было. Я взял половину себе, а половину ей оставил.
Она быстро к тебе присоединилась?
Не совсем. В первый год ей не давали визу. Это стало для нас большим испытанием. У меня уже была рабочая виза, но документы были оформлены как-то не так. В итоге у нее было шесть отказов в посольстве. Когда меня из «Лас-Вегаса» уже спустили в «Такому», за нас и конгрессмены вступались, и общественность. В Америке же семья — это святое. Газеты подогревали интерес: фотографировали меня на фоне пустой квартиры, сижу весь такой «заброшенный», одинокий, рядом майка игровая, фотография жены. Общались по телефону два раза в день — утром и вечером. Спрашивают: это же так дорого. А я подыгрываю: «Вот карточки покупаю, почти весь контракт уходит на телефонные переговоры». И так я стал любимцем местных бабушек: после каждой игры они тычут мне конверт с деньгами, а там по 50, 20 долларов. Говорят: ты наш бедненький, и жене своей передай.
В свой первый год в Америке я был уверен, что останусь там жить — отношение ко мне было просто шикарное. На фоне того, что у нас творилось, там был совсем другой уровень. Огни Лас-Вегаса, я востребован, летаю на самолетах — что еще надо?
Я сразу перестроился, начал язык учить. Но делал это на свой лад — записывал американские слова русскими буквами.
А потом... Ты ставишь себе целью попадание в НХЛ, а не получается. Не берут. А «Лас-Вегас» не окупался, и после второго моего года в Америке прекратил существование. И где я только не играл — EСHL, UHL, WСHL. Я мог бы еще долго ездить по этим лигам, но смысла не видел.
К тому же, я стал обращать внимание на вещи, которые не замечал или не хотел замечать сразу. Из Америки я уезжал, полностью насытившись ею. Там совсем другие правила игры. Появилось чувство, что это не мой дом.
То есть, когда американцы тебе улыбались в 32 зуба...
Уже никакой реакции это не вызывало. Мне уже хотелось другого — русской музыки, русской еды. Да, там есть совершенно нормальные люди, которые готовы тебе помочь (в своём, американском, понимании), а есть ограниченные. И вот он идет по жизни по своей узкой тропинке, такой же узколобый, непробиваемый вообще...
У меня случай однажды дурацкий совершенно был. Один парень делал мне кабельное телевидение и затем пригласил в гости на День благодарения. А меня как раз дисквалифицировали на две игры, делать все равно нечего. Но оказалось, что его родители — старые хиппи, бывшие наркоманы. Но кто-то оказался не совсем бывшим, вышел курить эту трубку и накурился.
А «друг» мой за столом выдаёт: я не пью, мне нельзя — я алкоголик. Я про себя думаю: вот красавец, а у нас никто не признается, что алкоголик. Там вообще вся семейка со странностями оказалась. Думаю: вот попал. Но как-то оттуда выбрались.
А дисквалификацию за что схлопотал?
Подрался. Соперники вдвоём напали на одного нашего. Мне кричат со скамейки: «Беги!». По американским понятиям, надо драться. Ну, я разбежался и неслабо так зарядил. А это оказался «боец». Я же не знал. Мне повезло, что его потом оттащили.
С вратарями приходилось драться?
Было и такое. В «Лас-Вегасе» играли с командой Клима (Сергей Климентьев. - LB.ua) — «Милуоки». А у них вратарь — бывший энхаэловец, Уитмор. Сцепились полевые игроки, но — возле скамеек запасных. Одни дерутся, а другие поливают друг друга из фляг с водой — достать же не могут. Уитмор поехал в толпу и мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Хотя драться не хотелось. «Дёрнул» его разочек, сильнее оказался, в общем. Фаны затем в конце сезона альбом сделали специальный и с играми, и с этой дракой...
Так вот — а после удачного отбора на Олимпиаду-2002, после чемпионата мира мне стали поступать предложения из Европы. В Германию звали на хороший контракт — в разы больший, чем в Америке.
А сколько же ты получал за океаном?
По $25-30 тыс. в год.
И как ты выживал?
Спокойно. Квартира оплачивалась все-таки. Продукты там были дешевле, чем у нас сейчас. Вот, правда, машину (Ford Taurus) я себе позволил купить только на третий год — до этого в аренду брал.
В «Лас-Вегасе» были игроки, которые сразу спускали все деньги в казино?
Были. Но были и те, что выигрывали. Играл у нас канадский украинец — Ник Науменко (даже пару фраз на украинском знал). Он всё время возвращался с деньгами — и по десять тысяч выигрывал, и по пятнадцать. В чем уходил с игры, в том же возвращался на тренировку — прямо из казино. Я знал людей, которые могли за день выиграть и $100 тыс., и $200 тыс., но в итоге они всё равно всё проигрывали. Если ты выиграл — все равно вернешься, а остановиться уже не сможешь.
Со знанием дела сказал.
Конечно, я поигрывал. Но без фанатизма. У меня была своя система, как я думал. Но однажды проиграл $1,5 тысячи за раз и после этого закончил с этим делом.
...И вот зовут меня в Германию, а параллельно — в Россию, в «Ак Барс», на еще большие деньги. Но в итоге что-то не срослось и моя российская эпопея началась со «Спартака».
Ты же пересекался со множеством интереснейших тренеров — Кингом, Быковым, Ржигой.
Мне повезло, и каждый тренер остался в моей памяти. Каждый из них — это личность. Случайные люди главными надолго не становятся. А я же играл с тренерами, которые что-то уже выигрывали — те же Соловьев, Николаев, Ржига, Кинг в «Магнитке». Каждый из них заслуживал быть там. И даже если у них что-то не получалось в конкретный момент, то это просто стечение обстоятельств. Очень непросто, когда перед тобой 20 мужиков, а их надо обязательно — обязательно — держать в узде, чтобы они и результат давали, и тебя уважали.
Был у Кинга в «Магнитке» конфликт с игроками?
Не было. Кинг — это волк-одиночка. Он вроде бы и неотъемлемая часть команды, но и сам по себе одновременно. А такого не может быть. Всё должно быть единым целым. У него была задача — дать результат, показать, на что он способен. А в итоге книгу откровений о российском хоккее написал. Он просто собирал материал для своей книжки. Это что касается личных качеств. Но если говорить о профессионализме, то это один из самых сильных тренеров, с которым мне приходилось работать. Интересно с ним было.
А с легендарным гендиром «Магнитки» Величкиным интересно было работать?
Геннадий Иванович — весьма своеобразный человек. Если его не знать, можно подумать, будто он иногда немножко в себе. Но на самом деле у него есть четко выстроенный план. Тогда у него еще был помощник — Олег Куприянов...
...Из барсетки которого постоянно торчали стодолларовые пачки...
Это в книжке Кинга так написано, но это неправда. Половина того, что там написано — выдумка. Он просто приврал. Куприянов всегда был в стороне. Наш известный администратор Олег Абрамов говорит: «Мы люди за кадром, нас не видно». Так вот Куприянов был тем самым человеком «за кадром», который проделывал работу не меньшую, чем Величкин — по селекции, по другим вопросам. Две эти личности строили клуб. И не зря московское «Динамо» два раза подряд стало чемпионом уже при Куприянове.
«Магнитка» - это был рай в плане заработков?
Я перешел в «Металлург» в год локаута, когда там играли Набоков, Гончар, Элиаш, Сикора, Малкин молодой еще — обалденная команда была. Я получал огромное удовольствие. Тогда Казань еще больше звезд подписала. А в «Магнитке» контракты были не такие уж раздутые. Там деньгами безрассудно не сорят.
Малкин — внеземной человек?
Да. И большой ребенок. В принципе, адекватный человек, не так, чтобы совсем «лунатик» (хотя такие тоже попадаются). А парень вообще отличный. Малкин — это настоящая звезда.
Молодому таланту, даже сверходаренному, тяжело стать суперзвездой, если он не ограничен в доступе к обычной жизни. То есть, у тебя должен быть свой коридор, свои шоры. Если же ты начинаешь смотреть налево/направо — ты не в состоянии удержать фокус. Когда я играл с Малкиным, у него даже в мыслях не было купить крутую машину, хотя он на тот момент уже зарабатывал (именно зарабатывал, а не получал) больше миллиона долларов. И это в 19 лет.
Тогда Россия что-то выиграла на чемпионате мира, и от Путина игрокам дали по «Мерседесу» S класса. Ему звонят, это еще при мне было, со словами: «Женя, такая ситуация: вот эти «Мерседесы» отдают в какой-то там благотворительный фонд». А Малкин: «Ну, я понимаю. Я папе хотел подарить, но раз надо, значит, надо». И так он и ездил на C классе. И в этом весь он! Он ведь себя не сдерживал, оно ему не надо было — у него хоккей есть.
А сейчас игроку дают миллион, и два, и три авансом, лишь бы он не уехал в НХЛ. И ребятам сейчас сложно: если игрок в 21 год зарабатывает $2 млн — как ему не купить белый Porsche Cayenne? Но как в этой ситуации сохранять игровой фокус и давать результат? А тебя всё равно будут клевать. И даже не от зависти, ты просто привлекаешь внимание. А привлекая внимание, растрачиваешь себя.
А Малкин — настоящая звезда, он ничего не делает искусственно, это всё изнутри идет.
В футболе премиальные на уровне $50 тыс. за победу над принципиальным соперником — норма. У тебя было такое?
Конечно. Ну, может именно таких цифр во время регулярного сезона и нет, но бывают повышенные премиальные. Когда играл в ХК «МВД», там были двойные-тройные премиальные за команды «военнослужащих» — ЦСКА, СКА, «Динамо». И это официально шло. У ребят случались четверные премиальные, если команда, например, долго проигрывала. Но сейчас основные премиальные идут «под плей-офф». Уфа, когда становилась чемпионом, много тратила.
Интерес к заокеанским вратарям на просторах КХЛ постепенно сходит на нет, но почему на них в принципе возник спрос?
На каком-то этапе возникла мода на стиль «баттерфляй» - когда вратарь работает на коленках. В Америке же как было: в каждой команде один-два мастера, а остальные бросают и идут на добивание. Но мне этот стиль никогда не нравился. Ну, будет у тебя высокий коэффициент надежности при бросках низом — и что? Как по мне, таким образом просто убивали саму игру.
И все лучшие вратари в НХЛ — Мартин Бродо, который до сих пор играет, и Женя Набоков, и Томас, когда был в «Бостоне» — это всё вратари-гибриды. Они находятся между «баттерфляем» и стилем stand up, когда вратари стоя играют. Я начинал как «стэндапщик», но затем эволюционировал в «гибрид». И детей я сейчас учу гибридной манере.
А мода на «баттерфляй» уже прошла. У чистых «баттерфляев» мало что получается. А сколько их у нас было... Вратарей из Америки в КХЛ вообще очень мало. Вот канадцы в основном приезжают на один год. И пока они вокруг себя ничего не видят — играют. Они приезжают на очень большие деньги, которые там никогда не заработают. И у них даже нет времени смотреть по сторонам. Но как только первый год прошел и деньги лежат на счету, ты делаешь выдох. Люди возвращаются в Россию и видят: ой, какая машина поехала, а вот здесь люди бедные, а тут и вовсе нищета. И они думают: ёлки-палки, что это?.. А когда начинаются разговоры — вратарь пропал, всё, нет его. Единственное исключение — Гарнетт, который уже 5-6 лет в России. А остальные — год-два максимум, и затем их с позором выгоняют.
В прошлом сезоне тебе пришлось экстренно занять место в воротах «Сокола». Не почувствовал себя старым?
Мне было очень тяжело. Я же из кресла спортивного директора отправился прямиком на лёд. Во время первой игры думал, что там и останусь — сердце колотится, лёгкие сковало. Я там еще и покрикивать пытался.
Я же и заканчивал с хоккеем, потому что понимал: дальнейшее — это обман. Ни мотивации нет, ни куража. И в сборной я перестал выручать. Ты понимаешь, что надо, накручиваешь себя, а не идет игра. И не только потому, что ты «старый», а потому что вся ситуация вокруг хоккея этому способствует. Домашний чемпионат мира-2011 — это всё было искусственно, наиграно. И мы понимали, что никому ничего не надо на самом деле. Всё это было имитацией бурной деятельности. И в итоге мы обгадились на турнире, который так мечтали выиграть. А для моего поколения проиграть дома англичанам — это огромный удар. Мы же всегда брали очки в матчах, в которых должны были брать очки.
О чем ты думал, когда, пропустив шайбу в овертайме матча с Казахстаном, распластался на льду?
Уже был выжат как лимон. Неприятные мысли были... Не буду выносить сор из избы, но у нас уже не было тех взаимоотношений внутри команды, что раньше. Когда мы собирались, когда у нас была «банда»... Начали подходить молодые ребята, которые видели ситуацию по-своему, а мы на это повлиять уже не могли.
И правильно сделали тренеры, что не позвали меня на следующий чемпионат мира — я бы ничем не смог помочь команде. Искринки во мне уже не было.
А работа с детьми вызывает искринку?
Если бы вокруг детской школы была более благоприятная финансовая ситуация, я бы бросил взрослый хоккей и занимался только с детьми. Я получаю огромное удовольствие, когда вижу, как выросли в плане мастерства те два пацана, с которыми я начинал работать. Ты ощущаешь этот созидательный процесс. А им всего по десять лет.
Меня больше всего возмущает не то, что наш внутренний чемпионат находится в тупике, а то что происходит с детским хоккеем. Когда на улицу просто выбросили школу «Сокола». И все об этом знают, а сделать ничего не могут. Вот это удручает.
Справка LB.ua
Константин Симчук, хоккейный вратарь
Родился 26 февраля 1974 года в Киеве. Воспитанник школы "Сокола".
Игровая карьера: 1993-2012, 2013
Выступал за команды:
"Сокол" (Киев), ШВСМ (Киев), "Лас-Вегас Тандер", "Такома Сэйберкэтс", команды из Сан-Диего, Ноксвилла, Бэкерсфилда в WCHL, ECHL, UHL и IHL. В 2001 г. перебрался в Россию, где защищал цвета "Спартака", "Салават Юлаева", "Сибири", магнитогорского "Металлурга", ХК МВД, ЦСКА.
В 2009 году вернулся в "Сокол", где провел три сезона. В марте 2013 г. экстренно вышел на лёд в полуфинальной серии с "Компаньоном" в плей-офф ПХЛ и помог команде сравнять счет в противостоянии.