Доктора у фронта
Голубое полотнище неба над Станицей Луганской переливается в бирюзовое, затем плавно переходит в бело-песочное, нежно розовое и уже лиловым прячется за горизонтом, растворяясь в заснеженных полях.
Дорогой к поселку мчатся красный микроавтобус с наклейкой “ПДМШ” на капоте и карета скорой помощи с номерным знаком “Айболит”. Они останавливаются у больницы, куда привезли медиков-волонтеров.
Травматолог Виктор Юзепчук, хирург Игорь Ваколюк, отоларинголог Василий Андрусив поселяются в комнатушке с больнично голубыми стенами, хранящими следы обстрелов тяжёлой артиллерией.
Сложив вещи на еле дышащие кровати, врачи идут ужинать. Еще не успел аромат борща, гречки, домашней колбасы растворится в воздухе, как к новоприбывшим прибегает местный врач.
- Наш хирург на операции. Можете помочь? - спрашивает врач-окулист Александр Хрисанков, который сегодня дежурит. Он показывает рентген кисти.
- Перелому ніби немає. Ходімо подивимося, - спохватывается травматолог Юзепчук.
Осмотр показал, что у тренера баскетбольной команды - ушиб пальца. Пришлось наложить повязку. И приступить к дежурству еще до его официального начала. Пациентов здесь хватает, а вот медиков - нет.
7.30. У кабинета сдачи анализов сидит женщина, хотя прием начинается в 8.30.
- Когда была машина, тогда и приехала. Сдаем анализы, а потом еще ждать результатов неделю, - жалуется жительница.
Тем временем другая пациентка решает идти напролом и заглядывает в кабинет.
- Выйдите! Прием с 8.30! - встречает ее криком медсестра.
Прорваться в кабинет - не главная задача.
В Станично-Луганском районном территориальном медицинском объединении (РТМО) делают не все анализы, к примеру, мазки или биохимический анализ крови отвозят в лабораторию в Северодонецке, рассказывает заведующая приемным отделение Татьяна Погорелова. Эти анализы платные.
Платная здесь и флюорография (150-200 грн). Работает частный кабинет, но рентгенолога нет, поэтому флюорограммы отвозят в Беловодск. Ждать результатов десять дней.
А вот пациентов ждать не приходится. Единственный терапевт в отпуске. В поликлинике некому принимать больных, говорит Погорелова.
- Скорая помощь, бывает, заносит носилки за носилками. В январе с 29 по 31 ежедневно 10 больных по скорой привозили. Это очень много. В основном все тяжелые больные. Часто поступают запущенные старики. Много пациентов в неврологическом, терапевтическом отделении, много онкобольных.
Лечатся в больнице и люди с оккупированных территорий. Скорая привозит их с КПП или из банков, куда они приезжают снимать пособие.
- Если человек желает и ему необходима госпитализация, мы можем, как и остальных жителей, положить их. Бывает, выпьют много лекарств от давления, их привозят сюда, они прокапаются у нас, полежат, тогда вызывают такси и едут назад.
Все же самая главная проблема - медработники, или точнее их нехватка, жалуется Погорелова.
- Врачей нет. Дежурить по больнице некому. Специалистов не хватает. До войны их было много, а сейчас и гинекологов не хватает, и роддом не работает.
Лечить врагов
В гинекологии пустуют железные боксы для новорожденных. Из-за обстрелов, нехватки специалистов и небольшого количества родов (до 150 беременных в год) родильное отделение закрыли. Теперь здесь лежат беременные на сохранении до 22 недель и больные.
В отделении 20 коек, сейчас на дневном стационаре - 14 женщин, рассказывает заведующая гинекологическим отделением больницы, районный гинеколог Евгения Глущенко. Она единственный доктор в отделении, ее коллега в отпуске.
Беременным здесь нелегко приходится. Рожают за 60 км - в Беловодске. Добираться туда нужно на двух скорых - на одной до Чугинки, а там беременную со схватками пересаживают на другую скорую, которая везет ее в Беловодск.
Доехать успевают не все. В ноябре 2017 года женщина рожала здесь в отделении, а недавно малыш появился на свет в карете скорой помощи.
Да и пребывание в больнице в Беловодске для женщин из Станицы Луганской не бесплатное. Сейчас им приходится платить по 463 грн за день. В прошлом году администрация Станицы Луганской покрывала ежедневное пребывание беременных в Беловодской больнице, в этом - такой договор пока не составлен.
- Наши женщины очень возмущались, потому среди них есть малоимущие. На сегодняшний день женщины оплачивают из своего кармана пребывание там. Я некоторых женщин направляю в перинатальный центр Северодонецка. Одна беременная лечилась в Беловодске, полежала там неделю, а ей не сделали ни одного укола, ни одной капельницы. Она приехала недовольная, и тогда ее отправили в Северодонецк. Очень понравилось.
Глущенко говорит, что с оккупированных территорий приезжает не много женщин. В основном те, кто навещает родственников в Станице Луганской. По ее словам, чаще женщины ездят в оккупированный Луганск.
- Бывает, что и мы женщин, особенно онкобольных, посылаем в Луганский онкодиспансер. Почему? Потому что там остались ведущие хирурги-онкологи, там есть аппаратура. У нас в Кременной находится жалкое подобие онкодиспансера. По моим данным, там даже нет оперирующего гинеколога. Спасибо, конечно, докторам в Луганске, которые любезно соглашаются обследовать наших онкобольных. Мы все поддерживаем связь: там коллеги, с которыми я работала раньше. Заведующая отделением - моя однокурсница, я ей напрямую звоню.
Они обычные, нормальные люди, они не сепаратисты. Даже я в областную больницу в гинекологическое отделение направляла. При чем оперируют абсолютно бес-плат-но. Некоторые беременные даже бегут туда рожать. Либо она поедет платить (в Беловодске), либо во втором роддоме (в Луганске) совершенно бесплатно обслуживается. Потом они через суд детям делают украинское гражданство. Мы же врачи, мы вне политики, мы должны оказывать помощь даже врагу. Мы давали клятву Гиппократа.
“У меня платят все”
Гинекологов, как и других специалистов, не хватает во многих больницах, рассказывает исполнительный директор Первого добровольческого мобильного госпиталя (ПДМГ) им. Николая Пирогова Тамила Данилевская. ПДМГ привозит волонтеров в те больницы, где их особо не хватает. Хотя в среднем не заполнены 60% вакансий в прифронтовых районах, говорит Данилевская.
Иногда ситуация катастрофическая. К примеру, в Новоайдаре было два гинеколога. Один из них заболел, второй уехал на учебу. Весь район остался без гинеколога. Тогда туда приехали волонтеры.
Когда акушеры-гинекологи выезжали в отдаленные села Луганской области, то обнаружили женщин, которые десять лет не были у врача или не знали, как сесть в гинекологическое кресло.
- Врачи работают 30 дней без выходных и на ночных дежурствах тоже. Они выкладываются на 130%, - говорит Данилевская о волонтерах.
Правда, сработаться приезжим врачам с местными не всегда удается.
- Один гинеколог не давал возможности работать нашему. Тогда наш спросил, почему. Местная гинеколог ответила: “Ты не даешь мне зарабатывать”. Наш врач предложил забрать социальный контингент, на что она ответила ему: “У меня нет социальных пациентов, у меня платят все”.
В другой ситуации местная медсестра 30 дней писала “Не понимаю” на рецептах украиноязычного терапевта.
Бывает, местные врачи давят авторитетом, делится своим опытом анестезиолог Александр Левчук из госпиталя для ветеранов войны в Ровенской области. Хирурги постарше не всегда готовы уступить, прислушаться к другому мнению. Раньше Левчук работал в Станице Луганской, на четвертую ротацию в феврале приехал в Счастье. Здесь ему комфортно, и коллектив хороший. Работа в зоне АТО для него - возможность попрактиковаться.
- У мене у госпіталі ще чотири-п'ять років тому роботи - планових операцій - не було. Зараз пішли АТОшники, але вони переважно на реабілітації. Я ж анестезіолог - я рятую людей, а не лікую.
Врачам нередко таки удается найти общий язык. К примеру, хируруг Вадим Козловский из Черкасской области неоднократно приезжал в Попасную, где с главврачом они пришли к взаимопониманию.
“Бывает, даже в тапочках приходят с той стороны”
От центральной районной больницы в Попасной до линии фронта около 1,5 км. Сейчас здесь тихо, но персонал помнит разбитые окна во времена активных боевых действий.
Вид самой больницы фронтовой - на стенах в коридорах облезла краска, на полу побитая плитка, на входе работает раритетный деревянный лифт, на больницу один душ - и тот в подвале без дверей, за ширмой.
Медсестры и санитарки, которые работают и живут под обстрелами, жалуются на свои три тысячи гривен зарплаты. Многие жители Попасной, как то железнодорожники, сотрудники банка, оформили себе дополнительные выплаты из-за работы в зоне АТО. Многие, но только не медики.
- Лишь бы кончилась война. Кому она нужна? Лишь парни гибнут, - прибавляет к жалобе одна из медсестер, попросившая не называть ее фамилию.
Главный врач Александр Ковальчук называет отсутствие АТОшных денег для медиков социальной несправедливостью.
- Разбомбили дом. Кто туда прилетает? Менты, пожарники и скорая помощь. Полиция получила участника АТО, МЧС получила, но не скорая помощь, которая то же самое делает: останавливает кровотечение на месте, делает иммобилизацию, если есть перелом, потом привозит ко мне. Прокурор приезжает на два часа и сразу получает УДБ, а медики, которые постоянно работают, нет. Когда была война, здесь операционная была в подвале.
Когда в городе начались бои, в больнице остались анестезиолог, медсестра и хирург. К ним в июле из уже из захваченного боевиками Первомайска приехал Александр Ковальчук, тоже хирург.
- С июля 2014 по февраль 2015 года у нас никого не было. Военный врач из батальона “Донбасс” стоял. Потом уже с февраля начали поступать добровольцы. Потом все больше, и сейчас великолепно. Теперь у меня есть возможность заниматься организацией здравоохранения. Благодаря ПДМШ, у нас повысилась оперативность. Приезжают многие специалисты, которых у нас нет, например детский хирург, детский офтальмолог. Люди приезжали из других регионов, когда узнавали, что у нас принимает гинеколог высшего пилотажа Ростислав Петруняк , - рассказывает Ковальчук.
Волонтеры приезжают на ротацию на месяц, заполнить все вакансии они не могут. Пока же не хватает врачей, Ковальчук решает действовать: узнает, где учатся студенты из Попасной, и приглашает их работать в больницу. Больница даже готова предоставить квартиру врачам.
Проблемы не только со специалистами узкого профиля - не хватает в районе и половины терапевтов и педиатров. В Попасной 30 вакансий, а необходимо 60 семейных врачей, говорит исполняющая обязанности начальника отдела здравоохранения Попаснянской райгосадминистрации Елена Кострова.
- По статистике у нас 77 тысяч населения в Попаснянском районе, но это с оккупированными территориями. Пусть 60 тысяч. Чтобы каждого привязать к доктору, это сколько нужно?
Зато пациентов всегда хватает, рассказывает Ковальчук. В 2017 году наполняемость койки составляла 102,8%, в 2016 - 98%. Чаще всего обращаются люди в возрасте из-за инфарктов, инсультов, дыхательных патологий, сахарного диабета.
- Если брать опыт Великой отечественной войны, то во время войны количество эпидемий, болезней уменьшается, потому что повышается иммунитет у здоровых. У нас, может быть, не оттого, что война, а из-за того, что население постарело, болезни: молодежь вся уехала, а старикам, которые здесь жизнь прожили, бросать все тяжело. У нас в разы больше сахарного диабета. Стрессовый фактор во время войны повлиял на заболеваемость.
Жители с оккупированных территорий де-юре могут лечиться в попаснянских больницах. Бывает, даже в тапочках приходят с той стороны, рассказывает Кострова.
Что толку от того, что они могут приехать сюда полечиться, если бесплатная медицина только в Конституции, откровенно возмущается главврач Ковальчук:
- Не надо себя тешить надеждой, что мы всех лечим бесплатно. Один койко-день у нас стоит 10 гривен. Что можно купить на 10 гривен? Пару шприцов? Все эти заморочки, что мы такие добрые и всех лечим бесплатно, это из серии фантастики. Больные часто покупают медикаменты. Когда уже ничего нет, тогда мы что-то изыскиваем. Но чтобы всех бесплатно, как в 49 статье Конституции, такого нет.
ТНТ на КПВВ
В пункте обогрева на контрольном пункте въезда/выезда (КПВВ) “Марьинка” греются только два медработника и водитель. Не сезон, поясняет фельдшер Владислав Филенко.
Хотя пункт работает с 9:00 до 16:00, после 14:00 люди заходят лишь изредка. В 14 уходит последний автобус в ”ЛНР”. Насыщенность работы зависит от календаря соцвыплат. Больше всего посетителей - с 6 по 23 число каждого месяца, когда выплачивают пенсии.
- В основном приходят пенсионеры, пересекающие КПВВ, чтобы получить пенсию. Жалуются на головные боли, проблемы с желудком, теряют сознание, потому что не кушают, пытаются быстро пересечь КПВВ. Сегодня 65-летней женщине было плохо: у нее поднялось давление, она не могла идти, - говорит Филенко.
В небольшом вагончике можно попить чаю, угоститься печеньем и получить первую помощь.
Если же человеку становится плохо на КПВВ, то бригада отправляется туда на карете скорой помощи. В среднем таких вызовов 18-25 вызовов на день. Фельдшер рассказывает, как однажды стоявшей в очереди бабушке прилетел осколок в ногу. Еще, случается, подрываются на растяжке, когда вместо туалета идут в кусты на обочине.
Если нужна госпитализация, то на КПВВ едет скорая из Марьинки либо из Курахово. Но если стало плохо в серой зоне, не приедет никто. Ни с одной стороны.
- Бывали случаи, когда умирали в серой зоне. Это война, - коротко поясняет Филенко.
Для тех, кто не успел пересечь линию соприкосновения, работает пункт МЧС.
В надувной голубой палатке лежат на кроватях трое МЧСников и смотрят ТНТ. В два ряда здесь разместили восемь кроватей. Когда КПВВ “Майорск” закрывали, спали по двое и трое людей на кровати, рассказывает сотрудник МЧС Валентин Личковаха.
- Каждый день по-разному. У кого-то пропуск закончился, бывает забывают, что нужно разрешение от родителя, если едет ребенок с одним из них.
В январе людей было не так много. Предыдущий день здесь ночевали четыре человека, перед этим - трое.
“Нам что труп, что мешок картошки”
О КПВВ “Марьинка” у Тамилы Данилевской есть своя история. В прошлом году здесь на ее глазах едва не умер мужчина.
- Мне звонит начальник управления охраны здоровья Марьинки, просит забрать с “нуля” мужчину и помочь его доставить в больницу. У пациента, которому около 40 лет, почечная недостаточность. Из “ДНР” его привезла скорая с надписью “Борис”. С ним мама и жена. На улице -25. Мама передает сумку, мы грузим его в машину и быстренько едем. Подъезжаем к КПВВ, я в сумку - там тапки, а документов нет. Я к погранцам: “Пропустите. Нам в больницу”. Они отвечают: “Разве что мертвого. Нам что труп, что мешок картошки. Пока живой, давайте документы”.
Мужчина начинает синеть. Укол сделать не можем - раствор замерз. Я его начинаю под одеждой греть. Он не тает. Мы разворачиваемся и назад, а мамы и жены уже нет. Снова гоним на КПВВ. Медсестра говорит: “Еще пять минут и он умрет”. Тогда я погранцам: “У меня в машине он не умрет. Я его сейчас выгружу вам под вагончик и пусть здесь умирает”. Тогда они: “Нет-нет”, и пропустили.
Отвезли в больницу в Красногоровку, куда уже приехали мама и жена. Там на льду едва вместе с носилками не скатились в яму. Но успели - спасли.
По дороге к Лисичанску мчится карета скорой помощи с номерным знаком “АЙБОЛИТ”. За рулем - волонтер Сергей Киселев. На нем камуфляж и шапка-ушанка с желто-голубыми лентами. Он сероглаз, небрит и высок.
Сейчас Киселев помогает развозить врачей ПДМШ в местные больницы. Но вообще занимается эвакуацией раненных военных с позиций. В 2014 году он вывез первого раненного из Песок. С тех пор - на передовой.
В его историях смешиваются окопы, оружие, эвакуации, раны и внутренности.
- Ми більше з лопатам працювали, ніж з автоматами воювали. Така у нас війна була.
Он ночует в больнице в Попасной, оттуда выезжает на позиции. Бывает, два раза в месяц, бывает - два раза в неделю.
- У 2015-ому ми тут проїзжали лише в екіпіруванні, притиснувшись до керма, - Сергей показывает, как увиливал от “градов” на этой дороге.
Киселев рассказывает об обстрелах под царящую вокруг этих огромных полей тишину. Сейчас здесь не стреляют.
