Мы знаем: ничем не стесненной свободы совести не существует, это было бы приговором для всякой организованной общности. По Канту, политическая ответственность – это необходимость поступка из уважения к миру, который я делю с другими. Этой политической ответственности фактически не существует в Украине. Поскольку украинские политики не делят мир с нами.
Удивительная история. В последнее десятилетие существования СССР и социологи, и экономисты предупреждали престарелых вождей: государство в опасности! О том же предупреждал и КГБ, своими методами анализировавший настроения населения. Старцы отмахивались… Сегодня в Украине социологические и экономические исследования не засекречиваются.
Страна на грани протестного взрыва, это очевидно, это проговаривается вслух. Президент – не слышит. Развращенные безделием и безнаказанностью депутаты – не слышат. Или надеются на тот самый привычный великорусский «авось пронесет!»
Что опаснее: злая воля Путина или политическая безответственность властителей Украины ? Смею утверждать – второе. Скорую войну с нами Путин проиграл, по разным причинам, как внешним, так и внутренним. Но он постоянно, не прилагая значительных усилий, выигрывает медленную войну. Он научился ждать, он понял: мы саморазрушаемся.
Я, матерый антисоветчик в прошлом, вынужден сказать следующее: советский Комитет Государственной Безопасности в закрытом режиме собирал и анализировал объективную информацию. Так была собрана, но не востребована информация о дефектах при строительстве Чернобыльской АЭС. В Политбюро ЦК КПСС ее не услышали. Сегодня, в моей стране, суверенной и демократической Украине, руководство Службы Безопасности регулярно утешает Президента смягченной, не раздражающей единовластную душу Петра Алексеевича о хороших, спокойных перспективах его лично и всей страны.
Совесть, знание, ответственность… Какие странные слова, такие далекие, маловразумительные. Не может быть оправданием невежество, если его следствием является наш конформизм по отношению к преступлению. Нельзя провести границу между невинным невежеством и добровольной слепотой, мы отвечаем и за одно, и за другое. Опасность заключается в полной замене критериев нравственности критериями пользы. Сегодня мы переживаем именно эту опасность. Если Путин наш враг, и мы поддерживаем и одобряем борьбу наших сограждан с посланниками Путина, состоим с ними пусть и не в названной, но фактической войне, мы вправе простить эффективного солдата, в ситуации сексуального голода, неизбежного в войне, изнасиловавшего чужую, незнакомую прежде женщину. Это – критерий пользы. Мы, регулярно отдыхающие в ресторанах (странный отдых…), с пониманием прощаем солдата, вместо нас регулярно рискующего своей жизнью. Тем более, что наша женщина (твоя, моя…) отдыхает в шумном ресторане рядом с нами.
Монополия деспотической власти не может быть устранена частично. К счастью, в современной Украине в силу ряда причин установление власти деспота, полной властной монополии невозможно. Тем не менее, мы всегда должны помнить: моральная инфляция есть естественный закон деспотизма.
В 20-ом столетии радикализм (т.е. стремление к абсолюту) проявили как марксизм, так и психоанализ. «Великие доктрины» 20-го века сохранились в истории как законченные системы, которые могут иметь поклонников, но не потомков. Следует заметить, что обильное произрастание в постсоветских странах психоаналитиков к самому психоанализу, угасающему даже во Франции, отношения не имеет. Здесь существует объяснение: интеллектуальная жизнь общества, в котором заржавели механизмы традиционных верований, кишит свежими мифами. Мы живем именно в эту эпоху. А наше спасение – в трезвости. В обычной социальной трезвости.