Говорить – это означает погрязнуть в тавтологиях. Особенно это заметно у профессиональных политиков. Настоящие, мыслящие литераторы на самом деле немногословны. Опыт Украины последних десятилетий показывает: плохие литераторы стремятся стать политиками. Увы, и работая в парламенте, они обильно лгут, как прежде обильно лгали в своих книгах. Судья Савельева останется в истории лишь по одной причине: она признала преступником великого поэта Иосифа Бродского. Это она, Савельева, спросила Бродского, кто зачислил его, тунеядца, в ряды поэтов. На что подсудимый Бродский тихо ответил: «Я думаю, что это – от Бога».
Так было там, в советской России. Там осталась память. Да, и о судье Савельевой. Там тогда и открытые, и закрытые суды собирали публику, сочувствующую подсудимым публику, как правило, «непущаемую» в судебный зал. Здесь – почти полное беспамятство. Кто-то из украинских литераторов, принеся присягу служения украинскому народу в качестве членов парламента, вспомнил о судье Дышеле, вынесшем приговор великому европейскому поэту Васылю Стусу? Не вспомнил, ибо не знал. Скажу прямо: не хотел знать. Украинские суды по делам инакомыслящих сочувствующая публика почти не посещала. Так было: все эти нынешние герои-патриоты очень хотели продлить свое безбедное существование. Поэтому к судам не ходили.
Сила культуры – в непонимании смерти. Иван Свитлычный, Васыль Стус, Валерий Марченко жили и творили именно так. Именно поэтому они мертвы. Им не было места в новой Украине. Другие жили и творили совсем иначе, неискренне, подобострастно. Они, привычные лгать и клеймить, стали украинскими политиками, законодателями. Им много лет, но они – живы. Все еще живы и искренне не понимают, что их политическая активность привела к войне. Да-да, именно они (не только они, разумеется) создали беззащитное, неправовое и тотально коррумпированное государство. Государство, с которым легко воевать, у которого легко и просто отъедать куски территории.
Почти четверть века свободной, неимперской жизни. Пришло время платить по счетам. Давнее славянофильское представление о народе России оказалось мифом. Сегодня этот миф эксплуатируют циники и негодяи, складывающие свои украденные у народа миллиарды совсем не в российских банках. То же и у нас.
Мы вплотную подошли к черте, за которой выбор: быть или не быть нашему государству. Но мы должны помнить, выбор не терпит фальши. Выбор – это отрицание частички самого себя, это острая физическая боль отторжения уютного, но безжизненного мифа о чрезвычайных целительных свойствах растущих на нашей земле крапивы и подорожника только потому, что они – украинские.
Тысячи молодых мужчин, добровольно ушедших на войну, еще раз показали несостоятельность мифа о том, что патриотизм (плохое, замызганное слово) – привилегия одних лишь украиноговорящих. Непонимание этого оказалось основной ошибкой российской околопутинской стратегии. Так часто бывало в истории, обильно лгущие правители уверовали в собственную искренность.
Нас разделяет не язык. И даже не образ жизни. Искренний российский патриот литератор Василий Розанов заметил: «Россия никогда не станет жить Пушкиным, как и греки – Гомером. Тут не недостаточность поэта, а потребность движения…» В устах Розанова такое замечание стоит многого. К нам в Украине оно также относится: далеко не все участники Майдана могли наизусть цитировать Тараса Шевченко и Лесю Украинку. Мы – в движении, в болезненном, неуверенном движении к собственной государственности. Мы трудно живем, времена слепого и мирного благополучия закончены, сегодня судьба испытывает нас кровью. Нашей собственной кровью. И, тем не менее: социологи свидетельствуют о незначительном росте ненависти жителей Украины ко всему российскому. Мы – умны, даже в такое тяжелое и кровавое время мы разделяем Путина и Россию. Чего, увы, нет в сознании россиян, испытывающих к нам глупую, звериную, растущую ненависть. Следовательно, у нас как у страны есть будущее. Собственное будущее.