Почти одновременно с новостью о том, что найден один из лидеров протестного движения Автомайдана - Дмитрий Булатов, появилась новость об еще одной смерти, связанной с протестами в Киеве. «У 30-летнего милиционера остановилось сердце. Это последствия того ежедневного напряжения в противостоянии на Грушевского, где Дмитрий (умерший капитан внутренних войск) нес службу по охране общественного порядка», - заявил министр внутренних дел Украины Виталий Захарченко.
Сотрудники МВД уверены, что к смертям их сослуживцев причастны протестующие. Каждая сторона пытается выставить оппонентов агрессором, а себя – пострадавшей. К примеру, многие российские, а за ними и украинские провластные телеканалы сообщают о погибших на майдане как о неких «трупах, подброшенных неизвестными». Ни слова не говорится о том, что люди умерли от огнестрельных ранений, полученных во время противостояния с силовиками на улице Грушевского. Это и понятно – ведь, кроме игры в «кто обидчик, кто пострадавший» продолжается еще и информационная война. Любой нормальный человек всегда сочувствует пострадавшим и обиженным. Поэтому украинские власти стараются вызвать максимум жалости к солдатам внутренних войск. Информационные ресурсы, близкие к власти или ее сторонникам, регулярно публикуют интервью солдат Беркута или рассказывают как «опасна и трудна» их служба. Им действительно приходится несладко: в самые жаркие дни в них бросали камни, коктейли Молотова, некоторые бойцы получили ожоги. Всего, по данным МВД Украины, только в ночь с 19 на 20 января пострадало около 50-ти бойцов.
Вот только попытка разжалобить рассчитана на очень поверхностный взгляд.
Даже раненному сотруднику Беркута гарантирована квалифицированная медицинская помощь и безопасное пребывание на больничной койке. Пострадавшие активисты раньше вызвали скорую, но теперь боятся. Несколько раз их прямо с кровати в больнице забирали в СИЗО. Теперь последняя надежда пострадавших активистов – врачи-волонтеры на Майдане.
— Влад Головин
Любой солдат внутренних войск знает, что через 6 или 8 часов его сменят на посту, и он сможет отдохнуть в казарме. Более того, друзья сотрудников «Беркута» сообщают, что за патрулирование Майдана солдаты спецподразделений получают 2500 гривен, то есть около 300 длр. В сутки. Активисты майдана спят на полу в захваченных зданиях, сами делают себе средства защиты и живут в куда более серьезном стрессе, чем милиционеры. Вместо вознаграждения за участие в противостоянии они рискуют получить длительный срок заключения. У них есть только два пути – или добиться победы или уйти домой и ждать, пока за тобой приедет «воронок».
От сердечного стресса регулярно умирают сотни людей. Во время проката фильма Мела Гибсона «Страсти Христовы» сообщалось о смерти слишком впечатлительных зрителей во время просмотра. События на Майдане и особенно на улице Грушевского – не для слабонервных. Даже в мирное время любой вид армейской службы – хоть в Беркуте, хоть обычным «опером» никак нельзя считать лишенной стресса. Поэтому это объяснение министра Захарченко смотрится большой натяжкой. А сколько людей умерло от сердечного приступа во время просмотра телевизионных новостей? Давайте в таком случае отключим всем телевидение.
В игре «агрессор-пострадавший» у власти гораздо меньше шансов выиграть. Одно дело – прочитать объяснение смерти милиционера, а другое – посмотреть на Youtube ролик, в котором те же впечатлительные милиционеры избивают палками и ногами лежачего или раздевают на морозе человека. Почему никто из сотрудников МВД не переживал стресс, наблюдая за подобными зверствами?