Меня пригласил на эту выставку мой давний знакомый, тюремный капеллан Греко-католической церкви отец Пантелей. Странное ощущение: люди, осознанно жившие в мире греха и насилия, обращаются к божественному. Принципиально не верю, потому что знаю: многие из них уйдут в тюремную жизнь надолго, некоторые – навсегда. Понимаю, во многом виноваты и мы, украинское общество, боящиеся, отторгающие их.
Несколько лет тому назад имел спокойную возможность поговорить с тюремным капелланом, духовно окармливающим наших пожизненных узников. «Не страшно ли вам?» - спросил я. «Нет, не страшно. Мне много страшнее ходить по улице вечером…». И затем рассказал мне, что многие из его клиентов просят Библию, проявляют интерес к церковному ритуалу. Долгий у нас был разговор, и я спросил, посмел спросить: «Верите ли вы в искренность этих людей, в то, что они искренне, всерьёз ищут пути к Всевышнему, всерьёз каются?» Помолчав, тихим голосом капеллан ответил: «Нет. Большинство – не кается. Не ищут Бога. Увы. Но, и зная это, я обязан быть с ними, страшными грешниками. Я обязан дать им шанс. В конце-концов, это мой собственный путь к Всевышнему. Такое я выбрал себе служение».
Так – и с выставкой. Грешники имеют свой шанс быть услышанными. Робкий, слабый шанс. Но он у них есть. Должен быть. В этом отличие украинской тюрьмы от советской, в той не было ни Библии, ни священнослужителей. Впрочем, не совсем так, там были и священнослужители, и их верные прихожане. За то и сидели. За верность своего пути к Богу. И с нами, политическим узниками, они сидели, и в обычных уголовных зонах с ворами и насильниками, и в психиатрических больницах системы МВД СССР.
Человек есть животное, которое кормится трансцендентным. Кто-то осознаёт это сам (таких мало), кто-то чувствует присутствие трансцендентного в чрезвычайной для себя ситуации, кто-то стремится к нему несмотря на препятствия и угрозы со стороны обыденного мира. Я долго осматривал выставку, возвращался к особенно ярким, твёрдой руки работам, читал короткие биографические сведения об авторах, пытался представить себе их молодые лица. И параллельно думал о тяжком психологическом подвиге людей, старающихся внести уроки Божьи в молодые ожесточившиеся сердца, о всех этих совсем немногочисленных в нашей стране тюремных капелланах, фактически пытающихся восполнить молодому преступнику отсутствие любви и взаимопонимания в его семье, жестокую уличную жизнь, равнодушие и некомпетентность священства, категорически не умеющего и не желающего помочь отклоняющемуся юноше на воле.
Может ли тюремный капеллан восполнить всё это? Нет, разумеется, не может. Но он пытается сделать это. Спасибо ему.