В XVI – первой половине XVII в. этот городок был последним цивилизованным местом на пути в сторону Дикого Поля, связующим звеном между материковой Украиной и Запорожской Сечью. В 1648 г. Чигирин неожиданно превратился в столицу гетманской Украины и сохранял этот статус 30 лет. В те времена столицей становился центр владений очередного гетмана, а Богдан Хмельницкий был как раз из Чигирина – его семья владела солидным двором в центре города, хутором Суботов неподалеку от него и обширными землями в окрестностях.
Естественно, в городе имеется Музей Богдана Хмельницкого, экспозиция которого посвящена не только и не столько гетману, сколько недолгому столичному статусу Чигирина и быту его воинственных обитателей. Чего тут только нет! Великолепное казацкое и турецкое оружие, жуткого вида домодельное вооружение крестьян-повстанцев, бандуры (как же без них!), глиняные детские игрушки, стеклянная и керамическая утварь. Экспозицию музея, как и реставрацию здания бывших присутственных мест проектировал выдающийся исследователь Чигирина, историк архитектуры Сергей Килессо. А вот кому принадлежит идея возведения муляжа оборонного двора Хмельницких у подножия замковой горы, мне не известно. Как выглядела городская недвижимость гетмана, никто доподлинно не знает, поэтому розовенькие домики за забором – чистейшая выдумка, на фоне которой разве что можно сфотографироваться.
Стоя у забора показушного двора, почему-то вспоминаю не особенно удачную семейную жизнь правивших здесь гетманов. Овдовевший Богдан женился на юной воспитаннице Мотроне (седина, как говорится, в бороду…), которая очень скоро наставила пребывавшему в бесконечных походах повелителю Украины рога. Дети, не терпевшие мачеху-ровесницу, быстренько сообщили отцу. Хмельницкий отписал старшему сыну, попросил разобраться. Тимофей и разобрался – повесил мачеху вместе с любовником. А вот Ивану Выговскому повезло, они с женой Еленой любили друг друга. Эта любовь была единственным слабым местом умного и бесстрашного политика. В сложных коллизиях начинавшейся Руины Выговского унесло в западные земли, а Елена осталась на положении пленницы в Чигирине. Гетмана шантажировали ее бедственным положением, он умолял отпустить жену к нему, а в частных письмах просил друзей попытаться передать ей немного чистого белья и еды. Портрет Елены Выговской ныне находится в Кракове. Он не особенно хорошо сохранился, но все же можно разглядеть изящную фигурку, хрупкие руки, тонкое большеглазое лицо в обрамлении белоснежной намитки.
Петр Дорошенко был принужден отречься от булавы и сдаться московитам на почетных условиях. Единственное, что требовалось от опального гетмана – уехать в Московское царство, где ему пожаловали имение, и никогда не возвращаться в Украину. Дорошенко, казалось бы, почти отвоевавший украинскую государственность, пребывал в глубокой депрессии. Радовало только одно – возможность сбежать от супруги, которую историк Наталья Яковенко справедливо назвала «неуправляемой алкоголичкой». В Московии Дорошенко женился на безобидной боярышне, привыкшей сидеть под замком в тереме. Его русская правнучка – Наталья Гончарова, жена Пушкина, а вот украинская ветвь рода пресеклась.
Главная достопримечательность Чигирина – высоченная замковая гора, с которой открывается великолепный вид на окрестности. Замок на вершине не сохранился в силу весьма драматических причин. Во время турецкой осады 1678 г. нижний город защищали казаки, а замок – их не слишком добросовестные союзники, московские ратные люди. Незадолго до осады инженер Патрик Гордон, шотландец на царской службе, усилил старую твердыню огромным кронверком – бастионным укреплением, в плане напоминавшем корону. При этом Гордон получил от царя секретный приказ: если осада затянется, уничтожить замок и сжечь город. Приказ был выполнен, и казацкая столица превратилась в пепелище, не заселявшееся много лет. Но Патрик Гордон оставил отличный план замка. Когда археологи раскопали фундаменты одного из бастионов, чертеж очень пригодился: группа архитекторов под руководством все того же Сергея Килессо разработала проект реставрационного восстановления. Бастион не отстроен заново (это запрещено мировым памятникоохранным законодательством), возведены лишь внешние стены, позволяющие представить масштабы твердыни.
А настоящие, без подделки, остатки гетманской роскоши можно увидеть в загородной резиденции Хмельницкого – Суботове. Впрочем, роскошью здесь и не пахло, в те времена и в тех местах кичиться богатством было не принято. Представление о скромности быта дает накрытый стеклянным колпаком фундамент дома Богдана – его площадь гораздо меньше площади многих современных загородных домов. А вот на Ильинскую церковь гетман потратился, хотя это был лишь «домовой» храм, хуторские жители ходили в церковь, располагавшуюся в центре селения. Неизвестный казацкий зодчий был, несомненно, талантлив – при том, что храм с его толстенными стенами и окнами-бойницами явно предназначен для обороны, он выглядит легким, изящным и прекрасно вписывается в окружающий пейзаж.
Если уж мы оказались в этих краях, то было бы обидно не посетить еще одно знаковое место – знаменитый Холодный Яр. Огромный, изрезанный оврагами лесной массив сотни лет был приютом радикальных оппонентов той или иной власти – от гайдамак до борцов за украинскую государственность 1920-х годов и партизан во время Второй мировой. На краю Яра – село Медведивка, служившее пограничным пунктом лесной вольницы. В маленьком деревенском музее – трогательное собрание обрезов, револьверов и штыков, явно извлеченных сельчанами из собственных стрих. Есть здесь и копии воззваний Холодноярской республики, и черный флаг с серебряным тризубом и лозунгом «Воля України або смерть».
В непролазном лесу множество замечательных мест – скифское городище и озеро, в котором святили ножи гайдамаки, легендарный Мотронинский монастырь и «Дуб Зализняка», который на самом деле с таким же успехом может быть и дубом Хмельницкого или какого-либо древнерусского князя – огромному дереву более тысячи лет. В зарослях журчат источники с чистой и невероятно вкусной водой, а при дороге пасечники продают отличный мед, которым издавна славятся эти места – у Богдана Хмельницкого и его соратников, у жителей окрестных городов (Медведивка, кстати, в XVII в. имела статус города) были пасеки, у одних чуть не десяток, у других – лишь одна.
Чигирин с окрестностями поражают «настоящестью», которую не способны стереть ни годы забвения, ни архитектурные новоделы, сам ландшафт пробуждает историческую память. Здорово выйти из музейных залов, подставить лицо ветру и солнцу на вершине замковой горы, полюбоваться первой зеленью в Холодном Яру – лучшего места для встречи запоздавшей весны не придумаешь.
