Достаточно сказать, что среди гостей, приехавших на открытие памятника, был академик НАН Украины, директор Института микробиологии и вирусологии имени Д. Заболотногого, председатель Товарищества микробиологов им. С.Виноградского, член-корреспондент НАН Украины Богдан Мацелюх, доцент МГУ им. М. Ломоносова Наталья Колотилова и еще целый сонм ученых с Киева, Одессы, Винницы и Хмельницкого. Кроме того были зачитаны приветственные адреса поступившие из Института Пастера (Франция), Института микробиологии РАН им. С Виноградского (г. Москва), Микробиологической ассоциации Армении, Российского аграрного университета имени Тимирязева, Петербургского университета и т.д.
Памятник установили по инициативе и на средства выходца Городка, доктора медицинских наук Николая Гуменюка: «К своему стыду, о нашем земляке профессоре Сергее Виноградском я узнал только в 2008 г., - заявил он корреспонденту LB.ua, - когда в Городке проходила посвященная ему научно-краеведческая конференция. Меня поразил этот гениальнейший и всесторонне одаренный человек. Это глыба! Тогда мне и захотелось увековечить самого знаменитого жителя Городка. В первую очередь это дань моего уважения коллеге-ученому. Да и как бизнесмен я преклоняюсь перед его хозяйственными талантами».
Авторы памятника – заслуженный скульптор Украины Николай Обезюк и архитектор Николай Босенко.
Сергей Виноградский родился 1 сентября 1856 года в Киеве в семье банкира Николая Виноградского. Гимназию, как и положено будущему гению, он окончил с золотой медалью и, по настоянию отца, подался в юристы. Правда юриспруденция ему вскоре надоела и он перевелся на физико-математический факультет того же Киевского университета. Но и там он учился недолго, после чего сделал совершенно неожиданный кульбит от точных наук в сторону ветреных муз, и оказался в рядах студентов Петербургской консерватории. Воистину многогранный талант!
Только в 1877 году Виноградский определился окончательно, поступив на 2-й курс факультета естественных наук Санкт-Петербургского университета, который успешно окончил в 1881 г. В 1884 году он получил диплом магистра ботанического отделения университета и приглашение в аспирантуру.
Но выпускник решил посвятить себя только что зародившейся микробиологии. Тогда это было весьма популярное направление, а весь научный мир обсуждал открытия Пастера, Мечникова и Коха. Виноградский едет в Германию в Штрасбургский университет (сейчас г. Страсбург, Франция) где с 1885 по 1888 г работает в лаборатории известного микробиолога Антона де Бари. Там Виноградский совершает свое первое значительное открытие – явление хемосинтеза – способа автотрофного питания, при котором источником энергии для синтеза органики служит реакция окисления неорганических соединений. До Виноградского было принято считать, что для бактерий наличие в питательной среде органических веществ или света обязательно. А здесь микроорганизмы «едят» минералы, да еще в полнейшей темноте! В микробиологии это открытие стало воистину революционным!
Следующим этапом стала работа в Цюрихском университете, где Сергей Виноградский занялся изучением химии грунтов. Там ему удалось выделить в чистом виде ряд азотфиксирующих бактерий и выяснить их участие в круговороте азота в природе (наверное, многие припомнят эту хрестоматийную схему, входящую в обязательную школьную программу). Впоследствии Виноградский это открытие положил в основу главного труда своей жизни – «Микробиология почв». Этот толстенный «гроссбух» во всех сельскохозяйственных вузах мира до сего дня считается одним из основных учебников для подготовки агрономов. За исключением, естественно, наших. В СССР этот труд, неимоверными усилиями учеников Виноградского, только единожды издали в Москве в1953 году «огромным» тиражом в 1000 экземпляров и более не переиздавали. Такая нелюбовь Родины к великому ученому, возможно, объяснялась тем, что Виноградский был не только «белоэмигрантом», но и откровенной «контрой» - в первые послереволюционные годы Сергей Николаевич опубликовал ряд аналитических работ, разъясняющий порочность и бесперспективность советского строя и коммунистической идеологии. Весьма пророческих, кстати. Но об этом позже.
Открытие хемосинтеза и нитробактерий вывело Виноградского в ряд известнейших микробиологов мира. Ведущие научные центры соблазняли его самыми заманчивыми предложении. В том числе Институт Пастера (Париж), Цюрихский политехнический институт и т.д. Но выбор был сделан в пользу Императорского института экспериментальной медицины в Санкт-Петербурге (он же - «Институт по изучению заразных болезней», он же – «Чумной форт»), где с 1891 по 1905 годы ученый работал сначала заведующим отделом общей микробиологии, а позже и его директором. Выбор в пользу работы в своей стране был сделан, прежде всего, по тому, что Виноградский не мог оставить молодое и важное для империи учреждение без подготовленных сотрудников. Тем более, что Россия все время страдала от многочисленных эпидемий. В своем письме Мечникову, последний «сватал» ученого в Институт Пастера, Виноградский написал: «Я принял предложение и переезжаю в Петербург… Иначе поступить не мог… По-вашему желать вернуться на родину - это патриотизм? Называйте, как хотите, хотя слово это так неопределенно и употребляется часто в таком неприятном для меня смысле, что я обыкновенно отмахиваюсь от него обеими руками».
Помимо работы в институте Виноградский занимается организацией Русского микробиологического общества (1903 г.) и становится его первым руководителем. Фактически именно Виноградский непосредственно стоял у истоков становления отечественной микробиологической науки. Напомним, что нобелевский лауреат Илья Мечников работал в Институте Пастера и на родине появлялся лишь наездами.
Любопытный факт, - в Институте ученый работал «за спасибо». Считая себя довольно обеспеченным человеком (Виноградские были едва ли не самыми крупными землевладельцами Подолья), он отказался от заработной платы. Впоследствии на эти деньги при Институте была построена великолепная научная библиотека.
В 1905 году в связи с ухудшением здоровья Виноградский перебрался в свое родовое имение в Городке. Здесь открылась еще один талант этого многогранного человека – талант хозяйственника. Городоцкое имение вскоре становится «образцово-показательным». Виноградский в своих владениях внедряет передовые технологии, закупает самый породистый скот, высокосортные культуры, новейшую технику: «Наверное это судьба, - записал он в своем дневнике, - остаться здесь, в этом небольшом местечке и сделать с него большой процветающий город».
Не забывал Виноградский и о «социалке». Еще только вступив во владения Городком в 1892 г. ученый провел анализ воды, которую пили горожане, и пришел в ужас. Выкопанные прямо во дворах неглубокие колодцы собирали так называемую «верховую воду» - воду из первого водоносного слоя. В этот же слой отфильтровывалось содержимое соседних сортиров (канализация в Городке появилась только в 70-е годы ХХ века). Порой между колодцем и выгребной ямой было менее 10-ти метров! Естественно, многочисленные кишечные заболевания, в том числе такие тяжелые, как тиф и холера, были не редкость. Виноградский приказал все колодцы засыпать, а вместо этого за свой счет пробурил артезианские скважины.
На средства Виноградских содержались местные школы, а также двухгодичное училище, где готовили учителей сельских школ.
А вот обязаности «классического» помещика его явно тяготили. Позже, в своих воспоминаниях он писал: «И вот что оказалось тошнотворным – это роль «помещика». Ее никак нельзя было избежать. Значит это – несколько визитов чиновникам, посещение церковных служб (хоть и редкое), сношения с крестьянами, не всегда дружелюбные… Наконец, прием начальствующих вроде начальника края графа Игнатьева, отвратительной жирной фигуры, заглянувшей в Городок с целью принятия мер против католического прозелитизма и тому подобных. Приходилось делать насилие над собой, чтобы быть «на высоте» исключительного положения среди десятка тысяч жителей местечка Городок. Все это резко противоречило моим вкусам и привычкам, но ничего не оставалось, как покориться, причем, конечно, сведя помещичьи традиции до крайнего minimum’a».
Виноградский наводит порядки в деятельности Товарищества сахарных заводов «Городок», где ему принадлежал основная часть акций, строит ряд новых водяных мельниц… Занимается лесным хозяйством. Последним крупным проектом стало строительство электростанции. Но не сложилось. Помешала революция и Гражданская война. В 1919 г. городоцкий управляющий информировал Виноградского: «Электрическая станция не подвигается, хотя скоро уже год и кажись, что не будет и в этом году функционировать, денег идет уйма, а пользы никакой…».
Оборудование гидроэлектростанции так и не удалось смонтировать. Позже здание станции использовали под мельницу. Потом под цех по разливу безалкогольных напитков. Лет 10 назад, по неизвестной причине, немаленький корпус станции сгорел. Поговаривали не просто так – какие-то местные «бизнесюки» приглядели для себя этот участок земли в самом центре Городка…
В том же, 1919 году Виноградский с Семьей уже проживал в Одессе. Оставаться в Городке было небезопасно. На Подолье уже вовсю правили «борцы за народное счастье». Что это были за люди читаем у Виноградского: «Один младший конюх, мало куда годный, вдруг стал играть роль некоего начальства…».
Одесский период Сергея Николаевича более известен публицистикой. Впрочем, это была не просто так публицистика, а тщательный, научный анализ идеологии и методов большевизма, процессов протекающих на подконтрольных коммунистам территориях.
Здесь стоит упомянуть его большое исследование «Деревня под игом Рабоче-Крестьянского правительства» и «Автопортрет большевизма». Последнее оканчивается абзацем:
«Советская Республика в нынешнем ее состоянии напоминает безнадежного хронического больного, у которого более не осталось здоровых органов и тканей, и у которого только нервная система под влиянием общего истощения проявляет беспорядочную судорожную деятельность. Но если бы неожиданная выносливость больного и отдалила его конец, если с ним не справятся вскоре и его живые противники, то в дело вступятся… мертвые, те, которые правят нами. Не боясь ни чрезвычаек, ни расстрелов, вцепятся они не тысячами, а сотнями миллионов рук в большевизм и, придушив его, повлекут на свалочное место в истории для великих преступлений против человечества».
Здесь, правда, великий ученый ошибся. Он пророчил «советам» скорое крушение, но это произошло только спустя 74 года. А вот насчет «свалочного места в истории для великих преступлений против человечества» - он попал в десятку.
Родину Виноградский покинул в январе 1920 г. Думал, что ненадолго. Оказалось – навсегда…
Как и многим «белоэмигрантам», Сергею Николаевичу сначала пришлось пройти через многочисленные мытарства. Ситуация изменилась, когда в феврале 1922 года Виноградский получил предложение от Эмиля Ру – Директора Института Пастера в Париже: «Дорогой господин Виноградский, - писал Ру, - Мои коллеги и я будем признательны Вам , если Вы соблаговолите приехать и сотрудничать в Институте Пастера. Вооружившись багажом Ваших обширных знаний Вы сможете продолжить Ваши блестящие исследования без всяких огорчений. Мы будем счастливы видеть в своих рядах, в своей среде не только Мечникова но и Виноградского…»
Виноградский предложение принял и вскоре создал и возглавил отдел сельскохозяйственной микробиологии Института Пастера, где активно работал до самого начала оккупации Франции в 1940 г. В это время он создает еще одно направление в микробиологии – экологию микроорганизмов. Важный факт. В 1923 году Сергея Виноградский становится почетным членом Российской академии наук (так тогда называлась АН СССР). Это был единственный за всю ее истории случай, когда это звание получил эмигрант, да еще и откровенный антисоветчик! Впрочем, в середине двадцатых диктат идеологии в науке еще ощущался не так сильно.
До последнего дня он тосковал по родине, особенно по Городку, который он считал своим потерянным раем. Свой сад в Бри, под Парижем, он с грустным юмором называл «эрзац-Городком»…
Умер ученый в Париже 23 февраля 1953 года…
В Самом же Городке от наследия Виноградских почти ничего не осталось. Старинный, построенный еще магнатами Замойскими дом и оранжерею уничтожили в 1922 году: «Дом снесен. Нет его больше, - записал в своих воспоминаниях ученый, - Вечная ему память, как дорогому мертвому. С ним вместе растаскана ферма и оранжерея. Исчезла, значит, вся усадьба».
Принадлежавший Виноградскому сахарный завод не выдержал лихих 90-х. Сценарий, увы, стандартный для Украины. Предприятие отдали в управление «своим людям», те сначала выдавили из него все соки, а потом порезали оборудование на металлолом.
О мельнице-электостанции было сказано выше.
Уцелела только часовня на могиле Николая Виноградского – отца ученого (и та в весьма далеком от первоначального облика виде), да остатки «господского» парка, ныне более похожего на дремучий лес. Вот, пожалуй, и все…
В мае этого года осуществилась заветная мечта Сергея Николаевича – он все же вернулся в свой родной Городок. Пусть в виде беломраморного памятника, но вернулся. Теперь осталось еще вернуть Виноградского Украине. Последняя же, увы, добровольно отказалась от своего выдающегося сына (как и от множества других гениев). Во всех справочниках и энциклопедиях Сергей Виноградский значится как «видающийся русский ученый». Это при том, что сам он – чистокровный украинец. Чище не бывает! По отцовской линии его предком был казачий сотенный атаман Алексей Виноградский. По материнской - он потомок гетманского рода Скоропадских. Почему же тогда он исключительно «русский»?
Впрочем, Виноградского, по праву можно назвать и великим украинским, и великим русским, и великим немецким, и великим швейцарским и великим французским ученым. Не зря на постаменте памятника в городке значится:
Сергій Виноградський
Мікробіолог світу.