Вот уж не думал, что в истории Матрёшки будет что-либо драматическое. Это же не криминальная Икра и не убойный АК-47! Но, тем не менее, нашлось место и здесь…
Многие из вас слышали, вероятно, такую популярную историю: что придумали и сделали эту деревянную игрушку народные умельцы где-то в российской глубинке в незапамятные времена. Кукла у них получила незамысловатое имя Матрёна, ласкательно - Матрёша. Так родилась знаменитая русская матрёшка.
Всё, вроде, просто и понятно. Но оказалось, что если поискать ещё, то можно обнаружить и другие факты её, скажем так, совсем не простой, матрёшечной родословной.
Серьёзные источники, например, утверждают, что первую матрёшку сделали вовсе не в русской глубинке и не давным-давно, а в самом конце 19 века в Москве, в Леонтьевском переулке, в мастерской-магазине «Детское воспитание», в котором местные художники создавали игрушки для детей. Как раз тогда на рынке появились так называемые этнографические куклы, одетые в народные праздничные костюмы жителей различных губерний и уездов России. И один из образцов сделали в виде деревянной куклы, которая была выточена на токарном станке и изображала крестьянскую девочку в платочке и переднике. Кукла эта раскрывалась, и там была еще одна крестьянская девочка, в ней – еще одна, ну и так далее. А прообразом русской матрёшки послужила, якобы, фигурка одного из семи японских богов удачи – бога учёности и мудрости Фукурумы, кем-то привезённая тогда в Россию.
А ещё говорят, что матрёшку придумали вовсе не в Москве, что, якобы, первым вырезал подобную игрушку некий русский православный монах-миссионер, побывавший в Японии и скопировавший составную игрушку с такой же, японской. Но тут тоже вопрос спорный: точных сведений, откуда взялся этот странный монах и кем он был, найти не удалось.
В общем, большинство исследователей всё же склоняются к выводу, что автором первого эскиза матрёшки был, скорее всего, профессиональный московский художник Сергей Васильевич Малютин. Он-то и нарисовал первую игрушку. Всё, точка?.. Да нет, не всё, не точка. Дело в том, что самого-то эскиза в наследии художника нет. Как нет и реальных свидетельств того, что он вообще когда-либо делал этот эскиз!
А тут ещё и токарь Сергиево-Посадских учебно-показательных мастерских Звездочкин приписывает честь изобретения матрёшки исключительно себе... Сам Василий об этом вспоминал так: «…В 1900 году изобретаю (!) трех- и шестиместную матрёшку и посылаю на выставку в Париж». Смелое и ответственное заявление!..
Между тем доподлинно известно, что токарь Звёздочкин до 1905 года в Сергиево-Посадских мастерских вообще не работал! И как тут быть?..
Но и в 1947 году Звездочкин продолжал рассказывать интересующимся, что он как-то увидел в журнале «подходящую чурку» и по её образцу выточил фигурку, которая имела «смехотворный вид, напоминала как будто монашенку» и была «глухая» (не раскрывалась). По совету товарищей он выточил её иначе, затем они показали игрушку хозяину, который одобрил изделие и отдал её расписывать группе художников, работавших где-то на Арбате. Вот такая история.
В общем, кто придумал эту игрушку, как она появилась в России, что символизирует, никто наверняка сказать не может. Но в конце 19-го века, почти сразу после изготовления, игрушку действительно отобрали на выставку в Париж. И когда в апреле 1900 года на Всемирной выставке в Париже матрёшка завоевала признание, появились и первые иностранные заказы на её изготовление. Так что русским национальным символом эта незамысловатая деревянная игрушка была объявлена вначале за рубежом. С этого всё и началось.
А вот на просторах России сей предмет более чем за сто прошедших лет так и не стал предметом повальной гордости и любви россиян. И когда в 2001 г. в столице Российской Федерации открылся первый в мире Музей матрёшки, его директор горько сетовала, что все основные матрёшечные коллекции - только за границей. У одного американца набралось аж 6 тысяч матрёшек! Есть крупные коллекции, например, в Австрии и в Бразилии. «Почему наши коллекционеры не полюбили самую русскую игрушку (в отличие от пасхальных яиц Фаберже! - А.Б.), для меня до сих пор остается загадкой!..».
И действительно, почему эта деревянная кукла до сих пор повсеместно не прижилась на просторах России, не стала родной, своей, народной, как балалайка, например, или, допустим, валенки? Почему столь быстро и основательно она превратилась в эдакий валютный, попсовый образ России?..
Многие из вас должно быть помнят, как в разгар Перестройки «настоящие Русские матрёшки» стремительно выплеснулись из валютных «Берёзок» и интуристовских гостиниц на улицы городов и весей СССР, везде, где только могла ступить нога иностранца, обалдевшего от наконец явившейся ему «загадочной русской души» и убойной экзотики.
С тех пор мало что изменилось. За валютные операции теперь, правда, не наказывают, но на игрушках так же вяло продолжают сменять друг друга светлые лики всесильных российских правителей, да заметно больше стало гламурных русских красавиц в кокошниках среди зимних церквей, а так от матрёшек нынче тащатся разве что только отдельные взволнованные иностранцы.
Но во всей этой незамысловатой матрёшечной истории неожиданно обнаружилась ещё одна линия, которая показалась мне гораздо более интересной. И, к слову сказать, более достойной стать русским символом, чем японская деревяшка. Оказалось, что владельцем мастерской-магазина «Детское воспитание», где и начали впервые делать «русскую матрёшку», был - Анатолий Иванович Мамонтов, старший брат Саввы Ивановича Мамонтова, прелюбопытнейшего, доложу я вам, представителя купеческой династии, который принимал самое деятельное участие в модернизации русской культуры Серебряного века!..
Явление это, между прочим, для Москвы тех времен не случайное, можно, например, вспомнить многочисленную династию купцов Морозовых, над которыми, в этом смысле, как бы тоже возвышался один из младших отпрысков династии – Савва Тимофеевич Морозов. Так вот, и тот и другой Саввы – до сих пор оба являются достойнейшими символами московского, да и, вообще, российского купеческого меценатства.
Савва, тот, что Мамонтов, был одним из сыновей крупного акционера и директора общества Московско-Ярославской железной дороги Ивана Фёдоровича Мамонтова, и судьба его сложилась весьма драматично.
Начнём с того, что особыми успехами в образовании пылкий юноша никогда не отличался. Ещё в 1860 году Савва не выдержал гимназический экзамен по латыни и с позором был оставлен на второй год. Причина конфуза была в том, что он всё больше увлекался театром. Дошло до того, что в 1864 году Савва уехал в Италию учиться пению. Отец его, Иван Фёдорович весьма неодобрительно относился к праздным увлечениям сына, но поделать ничего не смог. Так же плохо Савва учился потом и в Московском университете.
Тем не менее, после смерти отца в 1869 году, Савва Мамонтов наследует его пост директора общества Московско-Ярославской железной дороги и избирается гласным Городской думы.
Но он не был рождён для железной дороги! Его имение Абрамцево постепенно становится центром художественной жизни России. Многим художникам, писателям и артистам Мамонтов оказывал существенную поддержку, в том числе и финансовую. Здесь подолгу жили и работали Репин, Васнецов, Серов, Врубель, Коровин, Шаляпин. Савва Иванович и сам был человеком разносторонне талантливым. Он занимался скульптурой, писал либретто для своих спектаклей, выступал в них в качестве актера и режиссера (не зря же столь усердно учился пению!)."Что за талантливая личность этот Савва, как он языком владеет - и всё это выходит у него сюрпризом для самого себя!", - писал об одной из постановок Мамонтова знаменитый художник В. Д. Поленов. Между прочим, Сергей Малютин, расписавший вскоре в мастерской Анатолия Мамонтова первую в России матрёшку, в 1890-е годы работал художником у С. И. Мамонтова в его Русской частной опере.
Савва Иванович вкладывал в свой театр и меценатство огромные деньги, и в этом деле его ничто не могло остановить. Но Савва не был создан и для коммерции. В 1899 году прославленный русский купец Савва Мамонтов потерпел полный финансовый крах, который сопровождался постыдным арестом в Таганскую тюрьму и конфискацией дома. В газетах циркулировали слухи об огромных хищениях средств. Имущество мецената было распродано почти полностью, многие ценные произведения ушли в частные руки. Железная дорога ушла в государственную собственность по стоимости, значительно ниже рыночной, часть акций досталась другим предпринимателям. Мамонтов потерял и деньги и репутацию, и был уже не способен заниматься серьёзной коммерцией. Но он всё равно был счастлив. "Всем, что делал Савва Иванович, тайно руководило искусство" - так сформулировал смысл его необычных поступков К.С. Станиславский.
Теперь, что касается его старшего брата - Анатолия Ивановича Мамонтова. Вот он сразу занимался тем, чем хотел - как в молодости увлёкся издательским делом, так и посвятил любимому занятию всю жизнь.
Создание во второй половине 19-го века книжного магазина «Детское воспитание» и издательства в Леонтьевском переулке, оснащённого новейшими типографскими станками, скоропечатными машинами и прочей типографской техникой, – стало моментом наивысшего творческого взлета и деловой активности Анатолия Мамонтова, издателя и типографа. Еще в 1879 году из этих стен вышла сказка «Соня в царстве дива» – первое в России издание сказки Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес». В типографии Мамонтова, кроме всего прочего, печатался журнал «Золотое руно» - самый знаменитый и самый роскошный журнал русского символизма, издававшийся меценатом Н. Рябушинским. Там же издала свою первую скромную книжку стихов Марина Цветаева.
Владелицей магазина и автором ежемесячного журнала «Детский отдых», была супруга Анатолия Ивановича, Мария Александровна, сменившая карьеру оперной певицы на профессию детской писательницы, журналистки и предпринимательницы. Именно она организовала при магазине «Детское воспитание» ту самую художественную столярную мастерскую детской игрушки, где и были сделаны первые русские матрёшки, там же она и продавала их.
Друзья потом писали в своих мемуарах: «Дом... был действительно открытым домом. Когда, бывало, входили в переднюю, то видели горы шуб и пальто, хотя часто хозяев ещё дома не было, но гостей был полон дом. Удивительно, что в доме еще оставалось место для жизни семьи Анатолия…».
Но после инсульта, поразившего Анатолия Ивановича в начале революционного 1905 года, бразды правления Товариществом типографии А.И. Мамонтова постепенно перешли в руки его сына – Михаила. Россия быстро катилась во мглу. В 1905 году в типографии Мамонтова уже печаталась газета “Борьба”, орган РСДРП, которая издавалась по инициативе В. И. Ленина и А. М. Горького. В декабрьские дни работники этой типографии вошли в объединенную боевую дружину печатников. В 1918 году издательство Товарищества типографии А.И. Мамонтова было «по-швондерски» закрыто, а обе его типографии национализированы. Типография в Филипповском переулке, ставшая одной из крупнейших московских советских типографий, получила боевое название "Искра революции" (позже замененное на одухотворённое - «Типография № 16»).
А ещё, поколения Мамонтовых десятилетиями были владельцами загородной усадьбы в подмосковном селе Кирееве. В ней, усилиями их отца, Ивана Фёдоровича, был разбит славный английский парк, устроены красивые пруды, возведена каменная колокольня, обновлены иконы в сельской церкви. Для всей большой семьи Мамонтовых это место на долгие годы стало родовым гнездом, в котором Иван Федорович для каждого из своих сыновей возвёл отдельный дом.
В советское время деревянные строения усадьбы были уничтожены деятелями сельскохозяйственной коммуны, разграбленный храм в начале 1930-х был разобран на кирпичи, кладбище разорено, а могильные памятники исчезли. От родовой усадьбы русских благодетелей и тружеников Мамонтовых сохранился лишь частично парк, да от кладбища безымянный надгробный камень, увенчанный крестом. Чем не символ?..