«Суицид на фронте случается через день»
Начнем с профильной для вас темы. Больше двух лет на должности советника министра внутренних дел вы, как подчеркивали в интервью LB.ua, занимаетесь проблемами ветеранов АТО. Хотелось бы услышать ваше мнение относительно создания нового Министерства по делам ветеранов. Полноценно оно пока не заработало, но руководитель уже назначен.
Я против. Скажу честно: это еще одна кормушка. Если посмотреть, комитет по ветеранам - это, в принципе, то же самое министерство. Принципиально ничего не поменяется, будет только большее вливание финансов, которыми можно набить карманы.
Просто не хочется чтобы парней использовали в своих интересах и в темную. Туда очень правильных и боевых парней подтянули, надеюсь, что смогу через время сказать, что я ошибся!
А изменения в части выплаты государственной помощи ветеранов АТО есть? Существующий механизм вы, помнится, называли пиар-ходом.
Есть люди, которые действительно что-то получили, но вот сделано это все реально как пиар-акция. Государство выделило, не знаю, сотую часть, наверное, того, что должно было выдать людям. А остальные как? Они пусть ждут лучших времен. Я вижу эту ситуацию так.
...На сегодняшний день у нас очень большая проблема с выдачей инвалидности в Днепре. Военным максимально стараются не давать инвалидность, а 80 человек ее лишили. Хочешь инвалидность или выплаты – плати от 10% до 25%, и не важно, что с тобой. Буквально на прошлой неделе мне полностью предоставили все подтверждения и аудиозаписи по этому случаю.
Вам известно, какова ситуация с обеспечением бойцов на передовой сейчас?
От ВСУ я уже отошел, ушел больше в структуру МВД. А в МВД на сегодняшний день зарплата была от 9 000 грн. За то, что ты находишься в зоне боевых действий, идет доплата боевых. До ООС к 9000 доплачивали 1200 грн боевых. Сейчас, с переходом АТО в ООС, уже платят 3200 грн. Ни много ни мало, но это ощущается. В каждом подразделение есть кадровые проблемы,мы стараемся их максимально решать.
Министр очень уважает ребят и делает все возможное для них.
В Украине работают пять центров реабилитации участников АТО. Этого достаточно?
В Украине я реабилитацию не проходил. Был в Польше и Литве. У нас ветераны могут поехать только в реабилитационный центр “место встречи изменить нельзя” - “бухнуть” с сослуживцами. Это у них такая психологическая реабилитация. Я считаю, что во многом у нас не существует реабилитации вообще. Официально есть, на деле нет. Ситуацию пытаются как-то менять, вот создали реабилитационный центр на базе санатория МВД в Пуще-Водице.
Но почему многие ветераны закрываются? Потому что их не понимают. Когда ты парня провожаешь на войну, ты его знаешь - вот твой Вася. А возвращается совершенно другой человек. Парень перевернут на 180 градусов. Многие этого не понимают. Так мы и получаем 90% разводов.
Я тоже развелся! (смеется - ред.). Правда, по другим причинам. Но зато сумел сберечь десяток других семей. Свою не сберег, зато чужим помог.
Девиантное поведение отдельных военных портит имидж ветеранов АТО в целом. Что с этим делать? Как его улучшать?
Здесь отчасти вопрос журналистской экологии. Представьте себе ситуацию: есть тройное убийство и пьяная драка айтишников, которые оказались “атошниками”. Они в гражданском, в баре где-то подрались. И в приоритете освещения СМИ не тройное убийство, а бытовуха с атошниками.
Проблема насущная, согласен: встречаются бывшие атошники, которым в падлу работать, они надевают форму и идут под метро. Есть цыгане во Львове, которые надевают форму и попрошайничают. Это дискредитирует не меньше. Честно сказать, порой мне стыдно надевать форму, выходя на люди. Как ее после такого надевать? Но один человек сказал мудрую вещь: «Пока вы закрываетесь в своем обществе, люди будут вас гнобить, ненавидеть, уничтожать. Ты должен уделять ветеранам 15-30 минут максимум, а потом выходить и общаться с простыми людьми, которые далеки от войны».
Я должен донести, что мы - не такие, мы - не рейдеры, мы - не контуженые, не какие-то изверги или психически неуравновешенные люди. Мы - такие же, как и вы. Да, мы (атошники - ред.) немного изменились. Когда видишь смерть боевого товарища либо хоронишь его, ты меняешься, ты уже не такой.
Необходимость реабилитации бойцов общество уже осознало. Но на деле нужна реабилитация и для их жен, детей, особенно в случае гибели военного. Целесообразно ли создавать такие центры?
Я бы создал один большой центр, в котором была бы семейная реабилитация. Но очень важно и общение для парней на фронте - привезти им группу “Антитела” или Петра Бампера. Ты садишься с парнем поговорить, и он рассказывает все. А домой возвращаешься со списком того, что нужно сделать.
В последний раз, когда Тополя (Тарас Тополя - лидер группы “Антитела” - ред.) пел свою песню “У книжках”, не было ни одного человека, который бы не плакал. Для них это помощь там, внутри.
Сейчас всячески пытаются скрыть проблему суицидов на фронте. Они случаются через день. Это большая проблема. Особенно среди молодежи. Об этом молчат, потому что никому это невыгодно.
Как быть с детьми, у которых отцы были на войне или погибли? Как их воспитать не злыми и любящими свою страну?
Важно, чтобы военные приходили на классные часы в школу. Да, дети во многом проклинают войну и обижены на жизнь. Но по личному опыту знаю, что большинство таких детей берет гордость. И эта гордость идет с ними из года в год.
Чем меньше ребенок, тем меньше он задумывается над самой ситуацией. Критичных ситуаций мало, в основном, дети гордятся и хотят быть похожими на папу. Такие знают ценность родины.
«Сейчас пытаются показать, что армия крутая, а МВД - плохое, потому там командует Аваков»
Насколько успешно, по вашему, проходит реформа МВД?
Реформа именно полиции эффективная. Я - один из тех, кто реально поддерживает новых ребят. Я вижу в будущем уважение к полиции и послушание. Когда оно будет, будут видны и реформы.
Сейчас вопрос не в полиции, самая большая проблема - в судебной системе. Почему? Потому что полиция делает свою работу: находит и арестовывает, а суд отпускает. Нет жесткости.
А что бы вы ещё внесли в систему МВД?
Я занимаюсь добробатами (добровольческими батальонами - ред.). В 2014-2015 годах эти ребята во многом переломили ход истории, а сегодня не нужны ни стране, ни генштабу. Их фактически пытаются уничтожить, показать, что армия крутая, а МВД - плохое, потому там командует Аваков. На самом деле, это боевые ребята, которые освободили очень много городов. Я бы приложил максимум усилий, чтобы поставить их на один уровень с военными, потому что ребят действительно обижают.
Что касается реформы полиции, я бы ничего больше не вносил, зная о планах. Все, что нужно, есть. Все произойдет поэтапно. Я в это верю.
А как вы относитесь к предложенной министром Авакова концепции деоккупации Донбасса, альтернативной “Минским соглашениям”?
Минские соглашения и Нормандский формат себя исчерпали. И все, что там было заложено, не действует. Есть план деоккупации Донбасса, который позволяет выиграть войну без единого выстрела.
Это как?
Скажу так: Донбасс - это опухоль. А с опухолью что делают? В начале замораживают. В нашем случае – нужно сделать все, чтобы полностью прекратить обстрелы.
Да, где-то придется что-то потерять. На оккупированных территориях, например, хотят быть самостоятельными. Так пусть будут самостоятельной частью Украины – вопросов нет. Здесь мы должны уступить. Но нашим требованием будет то, что миротворцы обязательно зайдут на границу, которая была до 2014 года. Да, это будет автономная республика, но у нас закроется вопрос войны. И когда зайдут миротворцы, мы сможем постепенно забирать села и города. Это не случится за один год, но мы сможем их вернуть.
Возврат территории сам по себе не решит всех проблем. Как сделать так, чтобы проблема после затишья, о котором вы говорите, не активизировалась с новой силой?
Знаете почему, когда начался Майдан, некоторые области, например, Харьковская и Луганская, начали поддерживать больше Россию? Потому что эти области в свое время заселялись россиянами. И если применить сейчас такую же технологию в проблемных регионах, все может получиться. Можно ведь выделять квартиры, отстраивать дома.
Переселить на Донбасс людей из центральной и западной Украины? Вы серьезно думаете, люди заходят туда переехать?
Если там будет мир – да.
То есть вы поддерживаете предложенный план деоккупации?
По моему мнению, план деоккупации, предоставленный МВД, - самый действенный. Мы уже с многими военными разговаривали, с многими командирами. Они действительно готовы пойти на этот шаг. Чтобы село за селом, город за городом потихоньку перевести на свою сторону.
«За эти пять лет я подготовился (к депутатству) более чем достаточно»
Судя по вашей риторике, политические амбиции у вас не поутихли...
Я заявлял о них уже дважды. И от своих слов не отказываюсь. Даже больше: амбиции должны присутствовать - но, сердце должно быть горячим,а голова должна быть холодной. Когда ты наблюдаешь за тем, что творится на улицах и вообще в стране, появляется еще большее желание действительно что-то менять.
Я считаю, что за эти пять лет подготовился более чем достаточно. Я готов пойти на этот шаг и действительно что-то менять, что-то предлагать. Чем больше пройдет новых лиц и таких ребят, которые знают цену этой стране, тем быстрее Украина нормализуется как внутри, так и в отношениях с другими государствами.
Планируете выдвигать свою кандидатуру на парламентских выборах?
Скорее да, чем нет. В меня верят люди, я не могу предать их веру.
В каком формате?
До выборов далеко, ближе будет видно
Какой округ? Деньги где возьмете?
Баллотироваться в Павлограде мне, скорее всего, не дадут - там уже идет целая капсула Рината Леонидовича (Ахметов - ред.). Пока в раздумьях,опять же - ближе к выборам, будет видно. Знаю точно: «Легких путей не ищу».
И чем вы планируете заниматься в статусе депутата?
Знаете, для меня самое, наверное, первоочередное - это пропавшие без вести и те, которые в плену. Я бы защитил законом именно их семьи. Потому что за 5 лет никто так и не поднял эту тему.
Семью, чей кормилец попадает в плен либо же числится в пропавших без вести, лишают каких-либо выплат, даже зарплаты, которая ему платится. Она приостанавливается до выяснения обстоятельств.
На президентских выборах кого планируете поддерживать?
Мне импонирует на сегодняшний день Александр Шевченко. У меня с ним дружеские отношения еще с 2016 года. Есть один проект, который мы ведем вместе - «Семьи погибших». Я собираю по стране семьи погибших бойцов, а потом везу к нему в “Буковель”. За ними там уход потрясающий. Но, на то и есть тайное голосование — пожалуй ,я оставлю мнение при себе.
Ну, да кого бы вы еще поддержали, как не представителя “Укропа”.
Если честно, в партии “Укроп” тоже есть свои проблемы. Хоть я и нахожусь в политсовете, я против очень многих кандидатов, которых сюда приводят. Там есть такие же коррупционеры. И ситуация очень конфликтная.
Я за то, чтобы приводились новые лица, АТОшники, волонтеры, активисты, незапятнанные люди. Но у нас многие активисты, набивая себе статус и представляясь голосом народа, потом просто лоббируют свои интересы. Такие встречаются и среди военных, и среди волонтёров. И ты сидишь и думаешь, а кому вообще тогда можно верить, «не за це стояв Майдан».
А что скажете о действующем Президенте? Что бы вы сказали ему при встрече?
Я бы сказал ему забросить свои амбиции и просто спуститься к людям без свиты. В него верят. Если выбирать из тех вариантов, которые есть в стране, он - не самый плохой, но свита его подставляет. Достаточно спуститься с небес и просто поговорить с людьми.
Не делать это тогда, когда остается пару месяцев до выборов!
Интервью провели: Анастасия Прядун, София Ученик, Мария Сапа, Анна Куценко, Евгения Науменко, Диана Чорней, Анна Тимофеева, Елизавета Никитина.