Как минимум удивление возникает и в связи с тем, что глава государства сразу же обозначил круг виновных в содеянном на площади Конституции, заявив, что такие люди действовали под партийными флагами, и что существуют как исполнители, так и политические организаторы преступных действий. Тем самым он выступил в роли прокурора и исключил чисто уголовные версии, в том числе версию «обезьяны с гранатой». Президенту начала вторить часть руководителей так называемых силовых ведомств. И практически никто не вспомнил о латинской сентенции cui prodest (кому выгодно), которая к кругу подозреваемых относит тех, кто, как ни отвратительно это звучит, получает политическую выгоду из произошедшего. Мало ли у нас в политикуме было плясок на чужих костях! Также зададим риторический вопрос: а были бы на площади Конституции человеческие жертвы, если бы власть была надлежаще организована, более функциональна и уважаема в обществе за ее слова, воплощенные в дела.
Кое-кто из политиков в приступе самопиара даже заговорил о террористическом акте, забыв об азбучной для юристов истине – квалификация конкретного деяния как преступления осуществляется в установленном законом порядке и уполномоченным на это должностным лицом. Ну а президент публично пообещал проконтролировать усилия силовиков в раскрытии преступлений, что означает либо он им не доверяет, либо не знает своих полномочий и считает, что руководит всем в этой стране. В общем, «полное правовое государство»!
Удивил своими высказываниями глава парламента, но больше их образностью и неосознанной двусмысленностью. За пару дней до голосования по изменениям в Конституцию относительно децентрализации власти он назвал его «голосованием за освобождение народа от рабства», сравнив с соответствующими действиями А.Линкольна в позапрошлом веке. Но 16-й президент США и другие сторонники отмены рабства, известные в истории как аболиционисты, одновременно с такой отменой инициировали принятие закона, по которому каждый гражданин наделялся участком в несколько десятков гектаров из фонда свободных земель. Предложенная параллель также позволяет съязвить и уподобить наших депутатов, которые голосовали за конституционные изменения, аболиционистам (не путать с абстинентами), а украинский народ – тем, кого сегодня политически корректно называют афроамериканцами. Интересно, кого из отечественных политиков читатель мог бы ассоциировать с А.Линкольном, изображение которого запечатлено на монете в один цент США.
Как бы там ни было, упомянутый закон - знаменитый гомстед-акт, инициированный сторонниками А.Линкольна, должен был создавать экономические возможности для освобожденных от рабства и в итоге послужил формированию в США многочисленного фермерского слоя. В Украине власть предпринимает определенные меры для обеспечения материального благополучия граждан и содействия их экономической инициативе, но о масштабах и качестве таких мер говорить не будем.
Однако нельзя согласиться с многократно тиражируемыми заявлениями о том, что без децентрализации власти невозможна ни одна так называемая секторальная реформа в стране.
Наоборот, такие реформы должны служить базой децентрализации, обозначать ее социальные, экономические и другие последствия и перспективы. Заявления о такой первичности децентрализации, наряду со ссылками на военное бремя, позволяют как бы объяснять сложностями в ее осуществлении неудовлетворительный уровень реформирования страны. Но жизнь не раз доказывала, что обычные люди не только порядочнее, но и в совокупности умнее многих политиков.
Конечно, внесение изменений в Конституцию стало вопросом политического и личного престижа действующего президента. Более того, вопрос может возникнуть о его политическом выживании. Понятно и то, что президент стал заложником своего видения внешней политики в связи с оккупацией Крыма и агрессией на Донбассе и своих навыков вести диалог с зарубежными партнерами и оппонентами. Но очевидно, что в этой и других сферах своей компетенции он должен создавать условия для опоры не только на по определению зависимую команду, но и на готовых сотрудничать в интересах страны внутриполитических оппонентов. Ведь никогда в государственном управлении не было такого, что в одном месте собрались все таланты, а в другом – одни неумёхи. Способен ли действующий президент создавать такие условия? Оставлю ответ на этот вопрос читателю.
К тому же государственное управление – это не менеджмент в сфере бизнеса, и чем выше уровень этого управления, тем выше потребность в поисках консенсуса или реальных компромиссов, которых на постоянной основе не может подменить продавливание личного или узко понимаемого общественного интереса. Такое продавливание повышает градус беспринципности, в частности, в парламентской среде, лишает значительную часть ее членов свободы выбора, делает невозможным настоящее политическое сотрудничество и еще сильнее отвращает людей от институтов власти. Отсюда возникнет угроза того, о чем говорил уже упоминавшийся А.Линкольн: «Америка никогда не падет от внешнего врага. Это произойдет в случае, если мы оступимся и лишимся наших свобод, тем самим сами себя разрушим». Банально, но проверено историей.
Голосование в парламенте по конституционным изменениям относительно децентрализации и другие действа, с ним так или иначе связанные, подтвердили фантазию о том, что мы живем в стране конституционных чудес. Причем не чудес из сказки о Золушке и далеко не всегда добрых по способу их совершения.
Начнем с того, что чудесной была ночь с 27 на 28 июня 1996г., события которой стимулировал подписанный накануне указ президента о проведении референдума по вопросу принятия новой Конституции. В ту ночь в парламенте и вне его было много такого, что на политическом сленге называют договорняками. Например, политические оппоненты договаривались взаимно обеспечить голосами поддержку конституционных положений об украинском языке как едином государственном в обмен на поддержку автономии Крыма. В результате получился «микст», который почему-то считается общественным договором. При этом в самой Конституции установили, что она вступает в силу со дня принятия (статья 160), но опубликовали ее текст почти через две недели после этого дня. Получается, что весь этот срок Конституция действовала, но никто ее не видел, не считая узкий круг «доверенных лиц», которые - существуют непрямые доказательства - манипулировали с конституционным текстом
Чудеса продолжились в 2003-2004гг., когда повеял ветер перемен и необходимости трудоустройства отдельных членов команды действовавшего тогда президента. Можно долго вспоминать, как парламент на этом ветру рассматривал проекты изменений в Основной Закон, отправлял их в Конституционный суд, предварительно одобрял, вносил в уже одобренные проекты изменения и т.д. Кончилось все это голосованием в парламенте 8 апреля 2004г. по одному из этих проектов, но в результате до 300 голосов не хватило шесть. Однако усилия не оказались лишними, и 8 декабря 2004г. после принятия решения о так называемом третьем туре президентских выборов парламент с более чем очевидным нарушением конституционно установленной процедуры и к тому же «пакетом» (может оптом!?) с другими актами проголосовал за конституционные изменения. Их содержание не критиковали только ленивые, хотя многие в него по-настоящему не вникали, жестко раскритиковала изменения и Венецианская комиссия. Оставим это содержание для отдельного анализа, тем более что его также чудесным образом положили в основу того конституционного текста, который формально используют сегодня.
Но чудом из чудес было решение конституционного суда от 30 октября 2010г., согласно которому изменения, внесенные в Основной Закон в декабре 2004г., были признаны неконституционными и «возобновлено действие предыдущей редакции норм Конституции». Проще говоря, нас вернули к исходному тексту Конституции 1996г., по которому президент – начальник страны. Конечно, в декабре 2004г. была грубо нарушена процедура внесения конституционных изменений, но суд мог и должен был своим решением констатировать факт нарушений и обязать парламент в пределах его компетенции исправить ситуацию.
Но с большинством судей произошло нечто подобное случившемуся с Д.Марадоной, который на чемпионате мира по футболу забил гол рукой, после чего заявил, что это была «рука бога». Знаем мы таких богов!
Однако, как пел бард А.Градский, ничто на Земле не проходит бесследно, и часть «интеллектуальных находок судей», совершенных с подачи «руки бога», были использованы сразу после гибели Небесной Сотни и ситуативного переформатирования власти. Уже 21 февраля 2014г. парламент принял закон о возобновлении действия отдельных положений Конституции, а на следующий день - постановление о тексте Конституции. В преамбуле этого постановления оговорено, что оно принято в реализацию, в частности, уже упоминавшегося решения конституционного суда. Если эта оговорка по своему смыслу серьезна, то те, кто творил постановление, осознанно или неосознанно, освятили скандальное решение суда. Может быть даже с намерением со временем использовать его или предложить для пользователя. Если оговорка является иезуитской манипуляцией, то она абсурдна и свидетельствует о непонимании объективного общественного авторитета Конституции. Отсюда не надо вздыхать по поводу того, что Конституцию нередко воспринимают как набор лозунгов.
И дело не только в том, что в названии упомянутого закона был использован юридически и политически ущербный лексикон вдохновленных «рукой бога» судей о «возобновлении действия» положений Конституции, что закон принимали с использованием крайне сомнительной процедуры, что есть данные об отсутствии оглашенного числа депутатских голосов за закон, и что постановления парламента – это не форма для конституционной материи и не способ манипуляций. Главное, что ни тогда, ни после власть не старалась что-либо объяснять относительно правовой природы этого закона и постановления и исправлять ситуацию, хотя время для этого было. Поэтому сегодня у нас нет легального текста Конституции, о чем нормальные юристы знают. И внесение изменений в имеющийся текст, даже если такие изменения будут в правовом смысле идеальными, не исправит ситуацию, а наоборот усугубит ее, обращая и сами изменения в юридически сомнительные. Будем об этом говорить отдельно. В общем, как часто у нас бывает, политика насилует Конституцию. Сказать, что за страну Украину обидно – этого мало!
Чудеса продолжаются и в связи с подготовкой и комментированием проекта, а сегодня уже предварительно одобренного парламентом закона о внесении в Конституцию изменений относительно децентрализации власти. Власти, часть которой, как неоднократно заявлял действующий президент и сопровождающие его позицию комментаторы, он передает от себя на места. Прямо как в феодальном государстве! Понимая, что в политике «красное словцо» нередко стоит большего, чем конкретные дела, все же хотелось бы узнать, какое из конкретных полномочий президента планируют «передать» местному самоуправлению или хотя бы префектам? Попутно отмечу, что согласно части второй статьи 106 Конституции президент не может передавать свои полномочия другим лицам или органам. И добавлю: даже если он политически бескорыстный.
Ну а о чудесах, проявившихся в процессе подготовки и рассмотрения конституционных изменений, обозначенных как отнесенные к децентрализации власти, обязательно в следующий раз и скоро. Кстати, хотя эти изменения имеют фрагментарный характер, многие политики называют их новой Конституцией. Объяснений два, и оба равноценные. Во-первых, назовите политика, независимо от его масштаба, который бы не хотел иметь неформальный титул отца украинской Конституции. Второе - во вторых минских соглашениях или, что точнее, минских договоренностях февраля текущего года речь прямо идет о принятии в Украине «новой конституции». И как с этим названием поспоришь?!