Уж так заведено в общей истории человечества, и в истории экономики в частности, что добиваются успеха те страны, которые чувствуют воздух перемен и могут поставить все на кон, чтобы победить в этой весьма рискованной игре под названием политическая и экономическая конкуренция наций. Причем шансы в этой игре предоставлены всем, если у игроков есть главное - воля и видение пути достижения целей.
Украина не всегда была столь жалкой в экономическом отношении страной, как сейчас. В 1958 году президент США Дуайт Эйзенхауэр, напуганный космическими успехами СССР (в котором двумя метрополиями были Россия и Украина) принял решение об основании государственного агентства научно-исследовательских разработок DARPA, в стенах которого были совершены важнейшие научные и технологические открытия ХХ века, в частности - интернет. И это было сделано США исключительно чтобы отразить вызов СССР (сформированный во многом благодаря научно-техническом потенциалу Украины), к которому тогда относились очень серьезно.
Кинематографический визионер Стенли Кубрик в своей культовой «Космической одиссее 2001», поставленной в 1968 году, видел в будущем на международной космической станции только американских и советских граждан. Ни французов, ни немцев, ни других европейцев там не было.
Что с нами произошло с тех пор? Почему мы растеряли все свое преимущество, и теперь напоминаем тех неразвитых индейцев, которые встретили Кортеса с кусками золота, меняя их на стеклянные шарики? Как могло случиться, что мы разменяли свой грядущий успех на жалкие бытовые ценности? Как могло так стать, что нашей экономической жизнью пытаются управлять сомнительные фрики с недоказанными в строгом научном смысле экономическими достижениями, о чем я недавно писал.
Происходит подобное всегда в истории с теми, кто теряет жизненные ориентиры и подлинные ценности социального развития. С теми, кто не делает постоянных ежедневных усилий на протяжении всей (подчеркиваю - всей) жизни в познании реальности и воплощении постигнутого в жизнь. Ведь усилиями современных экономических ученых, уже начиная с конца 1980-х годов было доказано, что успехов в экономическом развитии добиваются страны, которые могут творчески переработать достижения не только экономических, но и социологических наук, а также других естественных наук, чтобы выстроить правильную модель национальной экономики. Не зря существует поговорка - «там, где немцу хорошо, славянину – смерть». И наоборот. Ну не являемся мы такими скрупулезными и ориентированными исключительно на экономическую прибыль людьми, как западноевропейцы! Поэтому у нас и не возможен экономический либертарианский капитализм западного типа.
Но, у нас есть свои сильные стороны, которые зачастую не всегда присутствуют на том же Западе: склонность к проектному мышлению, и то, что мы, не имея такой бытовой устроенности, как на Западе, сразу можем переходить к строительству дальнего будущего.
Мы это уже показали в 1940-50-е годы, когда практически с нуля построили самую современную тогда в мире космическую отрасль. Нобелевский лауреат Эдмунд Фелпс писал, что советская социалистическая экономика была тогда менее эффективна, чем западная, но она реально работала в плане создания современнейших технологических артефактов. И тогда, по его мнению, это был единственно возможный путь для нас совершить такой технологический рывок. Такого же мнения придерживается британский историк экономики Роберт Аллен. Технологический рывок совершил СССР - и Украина в его составе. Альтернативой той экономике могло быть только очень долгое органическое развитие, но об обладании современными технологиями мы могли бы тогда лишь мечтать. После нас по таким же лекалам аналогичный технологический рост совершили страны Юго-Восточной Азии - Тайвань, Южная Корея, Китай.
После Второй мировой войны Украина в составе СССР получила одно из самых динамичных технологических развитий в мире. И произошло оно прежде развития вышеуказанных стран из Юго-Восточной Азии. Вот данные только по промышленному росту УССР: к 1950 году украинское промышленное производство (в составе СССР) выросло в 2,3 раза к 1940 году; к 1955 году на 85% к 1950 году; к 1959 году на 64% к 1955 году; к 1965 году на 84% к 1959 году. В дальнейшем темпы промышленного роста снижались год от года до развала СССР, но промышленность в целом росла и росло качество производимой технологической продукции.
В некоторых отраслях (оборонный сектор и космическая отрасль) оно всегда соответствовало самым высоким мировым стандартам. Ракетный двигатель РД-180 одессита Валентина Глушко до последнего времени является базовым двигателем для ракетных запусков NASA. Мало кто знает, что электронную начинку для стыковочного блока для МКС («Международная космическая станция») по-прежнему делает киевское ПО «Элмиз» (бывший Киевский радиозавод). Да, в целом наша машиностроительная продукция уступала западным образцам по качеству, но она в принципе была. Теперь же ее почти нет…
Бездумно приняв в 1991 году либертарианскую неоклассическую модель управления экономикой, вместо того чтобы адаптировать к рыночной экономике существующую технологическую советскую экономику, последнюю попросту уничтожили. За это же время южнокорейцы с 1962 года в течении семи пятилетних плановых периодов совершили технологическую модернизацию своей экономики. А после 1996 года мягко перевели ее на рыночные рельсы, сохраняя при потребности возможность вмешательства государства в необходимых случаях.
Почему так важно сохранение и развитие технологического уровня? Важно это потому, что за технологическим превосходством через некоторое время всегда следует и улучшение макроэкономических показателей. Технологии, так сказать, просачиваются в остальное тело экономики и ведут к более высоким темпам ее роста, в том числе и удельного (подушевое ВВП). Так было везде в мире по меньшей мере в последние 200 лет. Поэтому и рост заработной платы, и, соответственно, рост уровня материального благосостояния граждан невозможны без развитой национальной технологической базы.
Нам следует также понять, что, если в западном мире инновации, которые являются сутью любого технологического развития, эндогенны, т.е. они генерируются и инициируются внутри него самими предпринимателями, то в нашей культуре, и культуре Юго-Восточной Азии, они носят и носили (в последние 150 лет, как минимум) экзогенный характер, т.е. были привнесены извне. Технологические инновации вначале всегда были инсталлированы в наши культуры иностранными специалистами по инициативе государственных органов, которые создавали условия максимального благоприятствования таким инновациям. Только потом они начинали самостоятельное развитие. Нет никаких оснований думать, что сейчас будет иначе. Особенно с учетом того, какой урон нашей технологической культуре наши же власти нанесли за последние 25 лет.
Поэтому от выбора внешних партнеров зависит многое, если не все. После того, как Россия сама исключила себя из друзей Украины, даже в принципе невозможна дискуссия о том, какой выбор следует нашей стране сделать. Он очевиден. Нашими друзьями по технологическому обмену могут быть только страны Запада, которые и поделятся с нами опытом своих эндогенных инноваций. Страны Юго-Восточной Азии еще сами должны показать для себя - способны ли они перейти к эндогенному технологическому развитию после экзогенного, догоняющего. Пока такой их переход для специалистов далеко не очевиден.
Но сотрудничество со странами Запада, если мы не хотим дальнейших национальных унижений, должно осуществляться на равноправной основе. Только так и должно быть, учитывая наше технологическое прошлое (у нас-то как раз и были эндогенные инновации, начиная с 1950-х годов), если мы окончательно не потеряли разум. И Запад пойдет на сотрудничество с Украиной если не с радостью, то с интересом. Вся история США, перед тем, как они перешли к самостоятельному развитию, это фактически ассимиляция лучших достижений остального мира. И Украина здесь далеко не последняя страна. Достаточно вспомнить вклад Игоря Сикорского в авиацию, тот факт, что половина Голливуда была создана евреями-выходцами из Украины, да и в последнее время мы также оказываем влияние на кадровую подпитку технологического развития США (самый яркий пример - Ян Кум, создатель WhatsApp). США будет интересовать все, что поможет им не снижать темпы технологического роста, а украинцы всегда были в мире первоклассными инженерами и технологами. Сотрудничество с нами в технологиях имеет смысл и перспективно для США и Запада в целом.
Мнение о том, что современные технологии третьей промышленной революции могут появиться в Украине в рамках эндогенного процесса, который может быть вызван благодаря дерегулированию и демонополизации экономики, является ненаучным и поэтому исключительно вредным. Оно никак не основано на современных теоретических работах ведущих мировых экономистов и историков экономики, а также не соответствует исторической практике мирового экономического развития. Если мы пойдем по этому пути, это отбросит Украину еще глубже в прошлое и надолго затормозит наше развитие. В этот раз, может быть, уже навсегда.
Поэтому в Украине невозможна никакая автаркичная экономическая политика, посвященная вопросам модернизационного развития, а, следовательно, и деятельность политических партий, ориентированных на такое развитие. Партии, ставящие цель возрождение Украины, должны способствовать на первых порах исключительно трансферту современных технологий в нашу страну, через создание условий для этого на основании существующей действенной теории и практики. Потом, через некоторое время, мы перейдем к эндогенным инновациям, как уже и было в нашей истории.
Еще ничего не потеряно, и пример Китая это показал. После более чем 150 лет национального унижения китайцы свершили, казалось бы, невозможное и вышли на второе место в мире по ВВП, думаю, вскоре и возглавят этот список, а в дальнейшем, вероятно, и список самых технологически инновационных стран. Мы же потеряли только 30-35 лет развития. И мы можем совершить подобное. Но нам придется кардинально поменять нашу ментальность. Мы должны вернуться к правильным основаниям. Мы должны понять и принять, что мы не нация неудачников исторического процесса, а нация победителей. И если мы совершим такой переворот в сознании, изменимся, то дальнейшее станет просто вопросом организационной техники. Мы уже однажды это совершили, совершим и опять.
Необходимо относиться к каждому нытику, который не верит в возможности украинцев, пусть не как к врагу нации, но максимально жестко подвергать его порицанию и общественному остракизму, не взирая на его прежние достижения, как бы они не были велики. На кону стоит выживание всего народа - не до сантиментов.
В авангарде этого движения должны стать подлинные элиты - умудренные опытом еще с советских времен экономисты, инженеры и технологи, и молодые украинские технические гении, на которых так щедра наша страна, которые прорезая тьму неверия и упадничества, выведут украинский корабль к новым неведанным доселе технологическим далям. Как писал еще в XVII веке великий британский ученый Роберт Гук: «Этот открывшийся нам мир должен быть покорен Кортесовой армией, сплоченной и управляемой, хоть ей никогда и не стать большим войском».
Я призываю все здоровые силы украинского технологического общества, здравомыслящих патриотично настроенных политиков, экономистов и всех остальных украинцев, которые не мыслят себе угасания Украины как технологической сверхдержавы, подняться на борьбу за великое будущее новой возрожденной технологической украинской нации времен Третьей промышленной революции!