Хотя мог бы просто:
– не читать комментариев под текстами и новостями;
– не читать LB.ua в принципе;
– обратиться в суд – как ни крути, но это самая цивилизованная форма разрешения конфликта со средством массовой информации, принятая во всем мире. Некогда, помнится, Ринат Ахметов судился с нынешним автором LB.ua Татьяной Чорновил аж в лондонском суде. Кстати, выиграл.
Вместо всего этого товарищ Климов идет в милицию. Где вместо того, чтобы успокоить измученного ненормативной лексикой человека и посоветовать ему варианты, обозначенные абзацем выше, принимают его заявление и дают делу ход. Какому делу и на каком основании – еще предстоит разобраться, хотя, по мнению экспертов, правоохранители явно превысили свои полномочия.
Также было бы интересно узнать, кто сподвиг милиционеров столь ретиво взяться за LB.ua, – настолько, что те кинулись выполнять поручение, не задумываясь о последствиях. Для самих себя. И хоть редакция LB.ua искренне надеется, что случившееся – не политический заказ, лично я не была бы такой оптимисткой.
Но с попыткой давления на СМИ как раз все более-менее понятно: есть влиятельный, но при этом неугодный ресурс, и есть некто тоже очень влиятельный, кого этот ресурс по каким-то причинам сильно нервирует. И этот кто-то обладает достаточными полномочиями, чтобы отдать команду: «Фас!»...
Но украинская власть во все времена, вне зависимости от окраса пыталась давить на СМИ – когда мягче, когда жестче. Лично меня беспокоит другое: возврат в практику государственного управления такого полузабытого явления как донос – в качестве средства для репрессий.
Кто не помнит, или по молодости не знает, донос, согласно Википедии, это – «сообщение властям (вообще любому начальству) о чьих-то действиях, предосудительных с точки зрения начальника, но не с точки зрения общества (либо о таких, которые, с точки зрения общества, являются мелкими проступками и частными конфликтами, в которые безнравственно вмешивать власть). Современное значение слова сугубо отрицательное; в юридическом словоупотреблении оно осталось только в термине «заведомо ложный донос».
Очень важно понимать: в доносе речь идет именно о предосудительных действиях с точки зрения начальника, но не с точки зрения общества, а в нашем случае – и с точки зрения права. То есть, товарищ Климов (если вообще сей персонаж существует) донес на то, что с позиции украинского законодательства не является преступлением.
В странах так называемой развитой демократии доносы изжили себя, поскольку тамошняя правовая и правоохранительная система их игнорирует. Можно «стукануть» на чей-то проступок, наказуемый с точки зрения уголовного или административного кодекса, но заставить заниматься действиями, не подпадающими под их действия – нереально.
В этом-то и принципиальное отличие доносов – с их помощью власть получает предлог для ВНЕПРАВОВЫХ действий.
...1948 год. Врач кремлевской больницы Лидия Тимашук пишет в Министерство государственной безопасности донос о том, что тогдашние светила советской медицины профессора Егоров, Виноградов и врач Майоров неправильно лечат самого товарища Жданова. Мол, она ему поставила диагноз «инфаркт», а профессора с этим не согласились и назначили другое лечение. Жданов умирает, после вскрытия диагноз «инфаркт миокарда», на котором настаивала Тимашук, не подтверждается.
Четыре года донос Тимашук лежит в архиве, но в августе 1952 года МГБ начинает расследование, и вскоре начинаются аресты врачей, лечащих кремлевскую элиту. Так возникло печально известное «Дело врачей», которое в МГБ проходило как «Дело о сионистском заговоре». Под пытками они признали выдвинутые им обвинения. Газета «Правда» по этому поводу разразилась статьей, в которой, в частности, говорилось: «Большинство участников террористической группы – Вовси, Б. Коган, Фельдман, Гринштейн, Этингер и другие – были куплены американской разведкой. Они были завербованы филиалом американской разведки – международной еврейской буржуазно-националистической организацией «Джойнт». Грязное лицо этой шпионской сионистской организации, прикрывающей свою подлую деятельность под маской благотворительности, полностью разоблачено».
Так уязвленное самолюбие Лидии Тимашук дало повод репрессивной системе СССР искалечить судьбы десятков людей, а в более глобальной перспективе «Дело о сионистском заговоре» должно было стать основанием для тотального переселения советских евреев в Сибирь. Якобы, даже было подготовлено письмо «видных деятелей советской культуры», в котором содержался призыв: «Мы, видные деятели культуры, призываем советское руководство оградить предателей и безродных космополитов еврейского происхождения от справедливого народного гнева и поселить их в Сибири».
Смерть Сталина положила конец этим планам. Все арестованные по «Делу врачей» были освобождены и восстановлены на работе. Следователь, который вел дело, был арестован, а впоследствии расстрелян. Лидия Тимашук получила орден Ленина и продолжала работать в той же кремлевской больнице, рядом с людьми, на которых она донесла...
Впрочем, не всегда доля доносителя складывалась столь безоблачно. «Гражданский обвинитель» (а попросту – доносчик) на процессе против придуманной в ГПУ «Спілки визволення України», вследствие которого был уничтожен цвет украинской гуманитарной науки 20-х годов ХХ века, писатель Олекса Слисаренко в 1934 году сам был обвинен в «национализме» и расстрелян. Еще спустя три года был казнен писатель Григорий Епик, который донес на Слисаренко...
Понятно, Украину начала ХХІ века нельзя никоим образом сравнивать с кровавыми десятилетиями сталинского СССР. Жизнь меняется, меняются правовые устои и границы дозволенного властям.
Не меняются лишь подленькие климовы, строчащие потными ручонками – когда-то по клавишам печатной машинки, сейчас – компьютера – все те же слова: «Спешу донести до Вашего ведома...»
Не меняются сановные негодяи, спешащие использовать низость климовых в своих интересах. В рамках, которые готово терпеть общество.
Вопрос в том, насколько изменилось со времен Иосифа Виссарионовича само наше общество.