Грубая прямолинейность для Николая Яновича настолько органична, что очередным ее проявлениям даже не удивляешься. Это все равно, как удивляться мордобою «от Царева»; смысловой околесице «от Чечетова» или пошлым каламбурам «от Луценко». Это все равно, как пытаться объяснить нуворишу, почему официантам в ресторанах (хоть «мишленовских», хоть – в вокзальной наливайке) нельзя говорить «ты». Все равно, как растолковывать Могилеву, отчего «кадиллак» - моветон.
Нет, Николай Янович – не Царев, не Чечетов и и даже не Могилев. Он их всех на голову выше. В действительности, Азаров – очень эрудированный, начитанный, всесторонне развитого интеллекта человек, компетентный во многих – не только узкоспециализированных сферах. Это действительно так.
Да, кстати, подчиненные Николая Яновича любят рассказывать полушепотом, как шеф сейчас старательно учит английский. Говорят, делает успехи. Почему шепотом? Потому, что он, де, не хочет этого выпячивать. Вот, мол, выучит, а потом всех удивит. Причем настолько, что все забудут даже о бессмертных «кровосисях».
Все так, но после общения с Николаем Яновичем всегда почему-то больше всего запоминается не эрудированность и «продвинутость» Премьера, а именно – неблаговоспитанность. Сперва его приближенные еще пытались эффект как-то «сгладить», сейчас уже не пытаются – бесполезно.
Помню, на импровизированном подходе после съезда ПР, на котором его избрали главой партии, на вопрос об «омоложении» партрядов в целом и «групп влияния в частности», Азаров беззастенчиво поинтересовался:
- А тебе самой вообще сколько лет?
Все фото: Макс Левин
Передернуло даже Януковича, стоявшего подле.
- Женщине такие вопросы не задают, тем более, девушке, - громко сказала Анна Герман, легонько подпихивая меня в спину: ответь, мол.
Но я настолько растерялась, что лишь растерянно пропищала:
- 25.
- Вот! – Азаров многозначительно поднял вверх указательный палец.
- Это он по-отечески, - сказал потом его пресс-секретарь Виталий Лукьяненко, обращаясь не столько ко мне, сколько к Герман.
Казус был устранен и быстро забыт. Он бы и не вспоминался вовсе, если б в дальнейшем, на правительственных совещаниях Николай Янович не грозил «поотрывать головы» региональным чинам ; не кричал бы одному из них (совершенно незнакомому, между прочим) через ползала: «Эй, ты, я к тебе обращаюсь!»; не помыкал бы журналистами на пресс-конференциях: «девочка, давай ты» (обращение к журналистке, желающей задать вопрос) и т.д.
За все это время никто и ни разу не осадил Премьера просьбой, как минимум, не тыкать. В идеале – подкорректировать откровенно хамский тон.
Не осадил, в смысле, из чиновников. Из тех, кто может разговаривать с ним на равных (журналисты не могут, хотя б потому, что большинство из нас Николаю Яновичу во внуки годится). Потому как служебная субординация – это одно, но человеческого достоинства никто не отменял.
Никто не сделал ему и корректного, деликатно-ненавязчивого (чтоб не обидеть) замечания(по крайней мере, по его поведению, этого незаметно).
Замечания, из которого Николай Янович извлек бы нравственно-моральный прок.
Так, на пресс-конференции в понедельник он превзошел сам себя.
Речь зашла о пенсионной реформе, отчислениях в Пенсионный фонд.
- Давайте не будем лукавить, значительная часть нашей заработной платы выплачивается в чем? - поинтересовался Николай Янович у зала.
- В конвертах, - дружно отозвались присутствующие.
- В конвертах, - подтвердил Премьер.
В клубе Кабмина повисла напряженная тишина. Я не сдержалась:
- И ваша тоже?
Тут надо сказать, что сидела я сразу возле микрофона, у которого представители центральных СМИ задавали Николаю Яновичу вопросы. Логично, он на этот микрофон постоянно поглядывал, а взглядом цеплялся за меня, что настроение ему вряд ли улучшало.
Казалось, этой реплики Азаров только и ждал. Он заметно оживился.
- Я за свою расписываюсь! С моей зарплаты достаточная часть отчисляется в Пенсионный фонд в том числе. А вот ваша, Соня Кошкина (пауза. «Вы» меня удивило)… это у вас надо поинтересоваться. Вот, вы со своих доходов полностью уплачиваете «внески» в Пенсионный фонд? Честно говорите!
Показалось: он не шутит – вполне серьезен и, инстинктивно, я перекрестилась.
- А вот не надо крест давать. Это святотатство! – взвился Азаров. И далее выдал совершенно поразительное:
- Если б я не знал, я б не спрашивал. Я хорошо знаю. У меня такая должность, что я должен знать очень многое, - в его голосе явственно звучала угроза.
- Вы ж не прокурор! – парировала я.
- Поэтому надо молчать в ответ на такие вопросы, - изрек поучительно, - Вот так. А то совестно будет. И меня заставят рассказывать то, что я знаю, а я бы не хотел, - зло огрызнулся Николай Янович.
Продолжать дискуссию я не стала. Все-таки, мы перебрасывались репликами на пресс – конференции – не формат. И происходящее все больше смахивало на скандальную перепалку. Однако, источники «осведомленности» (без кавычек не обойтись) Премьера о журналисте (не одном, следует полагать) - откуда, как, каким образом, зачем ему вообще надо что-либо узнавать – вопросы, из разряда риторических.
Вероятно, все-таки следовало уточнить у Николая Яновича: кто его может заставить «рассказать, то, что он не хочет» и о чем, собственно, речь.
Ну, а в ответ можно было бы припомнить, как господин Азаров, исправно отчисляющий выплаты в Пенсионный фонд, в 2005-м ни один и ни два раза был замечен в одном из центральных банков Вены. Что примечательно: с пластиковым пакетиком. По виду: скромный советский инженер. В котором сложно было заподозрить одного из лидеров оппозиции. Тем более – озабоченного наполнением Пенсионного фонда родной страны.