Вообще Тимошенко в Днепре – что Янукович в Донецке. С той лишь разницей. что на ступеньках Национального горного университета, да и в актовом зале его, где Юлия Владимировна позже выступала перед студентами, «Левый берег» не заметил абсолютно никаких (!) признаков БЮТовской символики, равно как любой другой «агитки». Если не считать, конечно, таковой корзину белых роз, установленную под трибуной – цветов, неотступно сопровождающих Юлию Владимировну всюду, где она появляется.
Кроме цветов ее теперь сопровождает еще и кто-то их патриархов отечественного политикума. Зачастую – Кравчук, но, на сей раз в этой ипостаси оказался Пустовойтенко. Помню, летом 2004-го, он точно так же нервно расхаживал на подъездах к Украинскому дому – в ожидании премьерского кортежа Януковича, во имя которого тогдашнее большинство подписало здесь коалицию «Вместе ради будущего». Скажи ему тогда кто, через пять лет он примет сторону Тимошенко – ни за что не поверил бы. Только пять лет спустя Валерий Павлович, в обнимку с огромным букетом, дежурил у входа в горный университет, справляющий ныне 110-летний юбилей.
- Вот аэросъемка Донецка, это – карта тепловых аномалий. Красные очаги – терриконы. Вы видите: цвета отличаются интенсивностью, наиболее яркие – потенциально пожароопасные. Это уникальная, прекрасная технология, владеем которой только мы, - пожилой профессор, комментировавший для Тимошенко статичную картинку монитора, сам того не замечая, вовсю злоупотреблял «фирменной» тимошенковской лексикой.
- Это съемка с какой высоты, с небольшой, да? – поинтересовалась Леди Ю. - Иван Лазаренко, депутат местного горсовета, как две капли воды похожий на своего опального братца, получившего давеча звание почетного (!) горожанина, маячивший все это время за неширокой премьерской спиной, криво усмехнулся.
- Да, с небольшой…
- Значит, применять это для более эффективного использования природных ресурсов нельзя, для геодезии, например, - вслух резюмировала Тимошенко, - Потому что я знаю: сейчас это очень нужные технолгиии…, ну, все равно вы – молодцы.
- Сигнал идет на спутник, повышение температуры фиксируется автоматически – так мы определяем опасные участки, - уточнил профессор.
Но, ректор Геннадий Пивняк увлек ее к следующему стенду экспозиции научно-технических достижений Университета.
- Вот акустическая система прогноза выбрособезопасности на угольных шахтах, - молодой парень, поджидавший тут, говорил, от волнения, сбивчиво и очень торопливо.
- Суть в том, что мы, фиксируя звуковые колебания в районе выработки, можем прогнозировать опасные выбросы, - вставил Пивняк.
В утробе демонстрационного компьютера угрожающе зарычало, графики на экране заплясали вверх-вниз.
- Сигнал угрозы, это – нехарактерный звук. …Вообще наш вуз входит в тройку наиболее передовых университетов Украины, - тараторил он без умолку, стараясь не упустить даром ни одной минуты пребывания подле ЮВТ.
Склонив голову на бок. Тимошенко слушала внимательно – так, будто речь шла о миссии МВФ, а не об акустических колебаниях внутри какой-то абстрактной породы на не менее абстрактной шахте.
- Знаете, я возьму буклетик – ваша технология станет предметом изучения в Киеве. На ближайшем заседании Правительства, я думаю, - маленькая премьерская рука с французским маникюром потянулась с картонной книжечке, лежавшей на краю стола.
Экскурсия по залам университетского музея проходила еще стремительнее, чем по выставочным залам. Возможно, потому, что стенда имени Тимошенко, отучившейся тут первые три года – перед переходом на экономический факультет местного университета, в музее не обнаружилось. Тем не менее, запись в книге Почетных гостей Премьер все же оставила: «С любовью к моему родному Университету! Спасибо за чрезвычайно важную для Страны деятельность! Вы лучшие во всем!». Слова «Университет» и «Страна» - с большой буквы; три восклицательных знака, дата, подпись, под ними – умильное сердечко.
Виктор Федорович подобных записей нигде никогда не оставлял – его «университеты» проходили в местах не столь отдаленных. А благодарить за счастливые юношеские годы родную колонию, кандидату в президенты как-то не комильфо.
Далее по протоколу – общение со студентами, которое Юлия Владимировна начала призывом провести в форме диалога, а не монолога. Тем не менее, от соблазна перебрать положенное для выступления время, не удержалась.
- Вы знаете: это – мой родной университет, я училась тут первые три года… И вот сейчас прошлась по коридорам... Я вообще редко когда волнуюсь, у меня не волнения просто времени не хватает, но тут… - Тимошенко сделала выразительную паузу, - тут нахлынули воспоминания, которые не могут не затронуть сердца. …Я бы не хотела, понимаете, чувствовать себя здесь в гостях – когда приходишь и пробуешь доказать, что разбираешься в смысле вопросов… Знаете, за три года я получила тут достаточно знаний, чтобы сейчас представлять нашу достойную профессию в правительстве Украины.
Зал зааплодировал.
- Нужно высокие планки по жизни ставить. Я точно знаю: как только поставишь планку раза в три выше своего роста, - Юлия Владимировна взмахнула ребром ладони над ореолом косы, - она точно возьмется. … Днепропетровск всегда был «кузницей кадров», хоть я не совсем понимаю, как ему это удавалось.
Зал вновь зааплодировал. Хотя, мало кто из присутствующих понимал: Юлия Владимировна не столько их напутствует – сколько о себе говорит, вспоминает. Даже когда прозвучало:
- Мне тут ректор сказал, все «мисс» города – из нашего Университета, то есть – все красавицы тоже наши, - Тимошенко, несомненно, подразумевала, в том числе, себя.
- На выставке и в музее у нас было очень мало времени – по минуте на стенд, поэтому я все время брала информационные буклеты. Когда вернусь в Киев – 50% того, что я тут увидела и услышала, станут предметом изучения на заседаниях правительства, - переходя к сугубо официальной части спича, ЮВТ маленько приукрасила: буклет, на самом деле, она взяла только один – о принципе действия акустической системы АК-1М.
Поскольку подарки к юбилею, в том числе – денежные пособия, Университету оказались не нужны («Наш ректор, Геннадий Григорьевич, мне так и сказал: «у нас все есть, главное – не мешайте и все будет вообще прекрасно», - хихикнула, мелким своим смехом, Тимошенко), Юлия Владимировна ограничилась обещанием присвоить вузу статус Исследовательского (что не так уж малозначимо), да пригласила ректора Пивняка в Совет ректоров при КМУ.
- Сложно, правда, точно сказать, это Совет ректоров при правительстве или правительство – с оглядкой на интеллектуальный уровень некоторых правительств, при Совете ректоров.
Ответив на вопросы – «у меня карма такая: куда не попаду – везде о деньгах разговор» («думала, вопросы будут сложные, оказалось – про бюджет. Про бюджет, про индексацию – это легко»), да получив на память шарик, символизирующий энергию земли, Тимошенко «убыла в расположение части» - на меткомбинат Дзержинского в Днепродзержинске.
Путь следования кортежа по территории предприятия был не многим короче, чем от Днепропетровска до Днепродзержинска. Корпуса цехов – будто декорации к фильму ужасов о конце света в мегаполисе двадцать второго века. Под ногами – черно-серый песок. Во рту – горький металлический привкус. Дышать, поначалу, сложно, но к першению в носоглотке, усиливающемуся с каждым вдохом, быстро привыкаешь.
Тимошенко, прибывшей на объект в светлой атласной блузке, укутали в синюю спецовку. Иначе блуза рисковала превратиться в черную. Причем минут за десять-пятнадцать. Облака пыли и сажи на меткомбинате не просто витают в воздухе – они колышутся в нем, будто кисель.
Сергей Тарута, совладелец «Дзержинки», встречавший Тимошенко на пороге одного из цехов, тут же вручил Премьеру белую каску. ЮВТ предстояло «пустить» печь-ковш, предназначенную для плавки стали. Для пуска посередине цеха установили стол, в столе – красная кнопка, возле которой прилеплена бумажка с красноречивой надписью «пуск».
- Жмите изо всех сил, до упора – тихо проинструктировал Премьера, наклонившись к самому ее уху, Михаил Левинский – «правая рука» ЮВТ, руководитель ее аппарата.
Послушно кивнув, Тимошенко яростно вдавила в стол красную кнопку. Так, что даже костяшки пальцев побелели.
Громадная чаша – печь-ковш, установленная в правом дальнем углу цеха, забурлила, закипела – из-под крышки заклокотал пар, посыпались искры.
- Ей четыре минуты надо – раскочегарится, - пояснил Тарута, перекрикивая шум производства.
- Старая технология? – коротко осведомилась Премьер.
- Советская. Но, она была заморожена, а мы ее модернизировали.
Покуда печь «раскочегарится», ЮВТ дожидаться не стала – ее и так уже со всех сторон окружили рабочие, норовившие сфотографировать Премьера на камеру мобильного телефона. Верноподданнического экстаза ни у кого из них не наблюдалась – одно лишь здоровое любопытство. Загляни к ним в цех, скажем, Пугачева – они вели б себя точно так же.
Во втором цеху Тимошенко предстояло ознакомиться с работой машины по беспрерывному литью заготовки. Машина эта занимала весь цех и клокотала погромче предыдущей.
- Сюда! Вот, сюда! Тут хорошо видно! – прокладывая путь сквозь толпу, Тарута тянул Тимошенко за синий рукав спецовки.
- Сергей Алексеевич! Туда нельзя! Там искры! – отчаянно воспротивился начальник премьерской охраны.
- Можно. Это вполне безопасно, - Тарута был непреклонен, - Эй, мужики, -обратился он к операторам, - снимайте отсюда, тут картинка лучше. Нет, ну я же просил: ну отойдите вы оттуда, - кричал он куда-то вглубь толпы.
Стоя в центре зала, ЮВТ растеряно наблюдала за его суетой.
- Хозяин, - подсказал ей «ЛБ».
- Ага. Оно видно, - ответствовала Премьер.
- Вот тут происходит литье, никакой домны, новейшая технология. Больше десяти миллионов инвестировали. Надо еще вторую такую же построить – процесс модернизации продолжается, - отрывисто информировал Тарута. Половина его слов тонули в реве цеха.- Полтора миллиарда сюда инвестировали, - дополнил он. – В период кризиса наш завод работал с загрузкой на 60-70. Колоссальные цифры! Другие стояли – мы работали! Но, если б не пустили эту печь – обанкротились бы осенью, точно говорю. Сегодня загрузка – 97%.
- Сережа, вот у меня вопрос, - Премьер обошлась без официоза, обращаясь к совладельцу ИСД на «ты», - вот, в стране же не один метзавод, почему только ваш процветает. Почему вы в производство
инвестируете, другие – нет?
Тарута просиял:
- А мы о будущем думаем! Другие не думают – мы думаем. Почему Бойко этого не делает? Ну, это ж Бойко…- он выразительно развел руками, де: кто его посадит, он же – памятник, - «Запорожстали» просто не до этого. Только мы, «Дзержинка», да Алчевский метзавод в производство инвестируем, - подчеркнул он, скромно умолчав о том, что Алчевский метзавод – тоже собственность ИСД. – Вот, построим вторую печь – если будет помощь от государства, даст Бог, за три года управимся, - постараемся тарифы коммунальные для населения в городе снизить, процентов на 30-40. Есть такие планы.
Послушав о планах, ЮВТ зашагала через весь цех – на подход к СМИ. По пути ее следования рабочие выстроились в шеренгу – поглазеть на высокую гостью. Выстроились – было видно, спонтанно, - без предварительной подготовки и организации. Точно так же – спонтанно, аплодировали ЮВТ: в начале колонны – аплодировали, в середине – нет, в хвосте – опять аплодировали.
- Ой, что вы делаете!? – заливаясь краской, будто школьница, Тимошенко смущенно обратилась к Таруте, кивая на приветствовавших ее людей.
- Ну, они тут работают, - растерялся Тарута. Мол, что вы, что вы, я их вовсе не просил вам хлопать.
На подходе ЮВТ, почти слово в слово, повторила услышанное только что от руководителей предприятия: и про загрузку осеннюю и нынешнюю, и про модернизацию печей, и про снижение тарифов и оптимизацию экологической ситуации в городе, где экологические показатели – самые скверные по стране.
- Для части металлургических предприятий, кризис – сложное, но не убийственное явление. Осенью прошлого года металлургическая отрасль Европы была практически полностью парализована, - пафосно отметила Премьер, сжимая в кулачке микрофон. Рабочие цеха, рассевшись на балконе, на высоте этажа этак четвертого, с любопытством слушали гулкое эхо ее слов, раскатисто звучащее под сводами.
- Ваш и Алчевский метзаводы выстояли в кризис!
- Потому, что мы их вовремя модернизировали, - тихонько подсказал Тарута.
- Мне, как Премьеру, приятно видеть: завод работает с загрузкой 97%, то есть почти стопроцентной. Наша правительственная антикризисная программа – специалисты признали ее эффективной и она была пролонгирована. Сегодня я обещаю вам, мы ее еще пролонгируем.
Мгновенно посмурнев, Тарута уставился в пол – на свои, бывшие еще недавно светло-коричневыми, теперь ставшие светло-серыми, тонкие кожаные туфли, украшенные кисточками.
- Еще я обещаю: через три года модернизация предприятия полностью завершится. То есть это не только я обещаю, а Сергея Алексеевича – собственника завода, беру, так сказать, в сообщники, хи-хи, этого слова, - теперь уже Тимошенко дернула Таруту за рукав и он, оторвавшись от созерцания собственной обуви, натужно заулыбался.
- Еще я обещаю, поле февраля месяца экономическая и политическая ситуация в стране изменится. Мы, надеюсь, поменяем руководство НБУ и сможем выдавать кредиты реальному сектору экономики. После
февраля…
- Это после того, что ли, как вы президентом станете? – не удержалась я.
- Я уверена! – выпалила Премьер.
Спохватившись, пояснила:
- Я же четко сказала: после февраля ситуация изменится! Политическая изменится, экономическая… Выборы закончатся успешно! Я в этом уверена.
***
Проводив премьерский кортеж, Сергей Тарута замешкался посреди двора.
- Что, проголосуете за Тимошенко-Президента? – справился «ЛБ».
- За кого ж еще?! – фыркнула стоявшая тут же Наталья Королевская.
Я перевела взгляд на Таруту – вопрос все-таки был адресован ему.
- Конечно. Она очень много делает для металлургов.
- Имеете ввиду антикризисную программу КМУ?
- Это уже немало. Мы, знаете ли, столько работаем, столько инвестируем…
- Но, правительство вам НДС возвращает! – подоспели другие журналисты.
- Конечно! Кому ж возвращать, как не нам?! – удивленно спросил Тарута и юркнул в микроавтобуc.