ГлавнаяКультура

Лидер группы "Крематорий" Григорян: Я должен сбежать и создать собственное государство

Несмотря на свой ветеранский рок-статус, создатель рок-группы с одним из самых «жизнеутверждающих» названий, по-прежнему в поиске. Он мечется между Кафкой и призрачными островами.

Лидер группы "Крематорий" Григорян: Я должен сбежать и создать собственное государство
Фото: nashe.karelia.ru

Между Апокалипсисом и садами камней. И явно не хочет находить покой в очень «крематорском» стишке – «из трубы идет дымок, вот так терем-теремок» …

- Армен, не так давно «Крематорию» исполнилось 25 лет. Что-то за четверть века изменилось?

- Ничего не изменилось. Как был дураком, так им и остался. Я помню, когда моему папе было сорок, я думал - какой он взрослый! А сейчас я совершенно не воспринимаю жизнь в возрастном ракурсе. Если перефразировать известную песенку – не расстанусь с рок-н-роллом, буду вечно молодым.

- Вы как-то сказали, что, когда из группы уходит музыкант, это как потеря конечности, а новый музыкант, как протез. У вас недавно появился в группе новый скрипач. Как идет процесс имплантации?

- Человек входит в группу постепенно. Это очень сложно. Особенно у скрипки, у соло инструмента.

- А почему расстались с предыдущим скрипачом?

- Дело в том, что раньше я был настоящим представителем рок-н-ролла – пил, курил и развратничал… Сейчас, когда я иногда ставлю альбом «Ботаника» или «Текиловые сны», не верю, что это я написал эти песни. Не представляю того человека, который написал эти песни. Это сколько же надо было пить! Как надо было менять собственное сознание! А на сегодняшний день «Крематорий» - это практически трезвая группа. А еще я бросил курить. И тут же перестал нормально воспринимать курящих мужчин, а особенно - курящих женщин. В итоге у меня поменялось сознание, и я не могу вести себя сдержанно в трезвом виде, когда кругом пьяницы, которые несут всякий бред. Да к тому же пытаются залезть в душу. Так что я сам во всем виноват. Возможно, не стоило требовать от окружения такого же поведения, как у меня самого.

Фото: prisyazhnaya.ru

- Но, вы же сами говорили, что нельзя не пить, потому, что это прямой путь в психиатрическую больницу.

- Я уже близок. Я уже практически у дверей палаты №6. Я туда стучусь. Меня пока туда не пускают, но я думаю, это дело времени. К сожалению, с трезвыми мозгами мир выглядит совершенно другим. И это прямой путь в больницу, потому, что вы не можете ничего изменить. А когда вы выпили коньячку, затянулись сигаркой, то все углы сглаживаются, мир кажется розовым и улыбается вам.

- Так может пора вновь выпить коньячку?

- Нет, я нашел другой выход - в созерцании. Если раньше мне нравилось мелькание городов, лиц, то сейчас я концентрируюсь на каких-то неодушевленных предметах. Я могу на них смотреть часами и получать от этого огромное наслаждение: Ниагара, Мачу-Пикчу, Арарат... Я даже понял, что Кремль, оказывается, очень красив…

- Но некоторые музыканты полагают, что что-то изменить все же возможно. Например, Юрий Шевчук на нашумевшей встрече с Владимиром Путиным. Вас не тянет встретиться с сильными мира сего?

- Я уважаю гражданскую позицию Шевчука. И я не хочу говорить ничего плохого о музыкантах, которые встречались с президентом Медведевым, и пили с ним пивко. Но, я стараюсь всячески оградить себя от этого мира. Я не хочу показывать свою причастность даже эпизодическую к этому режиму. Я прекрасно понимаю, что борьба бесполезна.

- Какой-то сплошной японский сад с созерцанием камней...

- Да. Я не вижу смысла подавать руку кому-либо из политиков. И мы никогда не выступали под партийными знаменами. Ведь одна из уловок политиков - это заманить музыканта, а потом выставить его с помощью СМИ таким образом, что он уже никогда не отмоется. Достаточно просто сфотографироваться с тем или иным политиком. Мы как-то сидели с Жириновским и нас пытались вместе сфотографировать. Так я от него убегал. Появится фотография и все! Потом придется очень долго отмываться.

Фото: nashe.karelia.ru

- Сидели с Жириновским? Это, простите, как? То есть, где?

- Мы с ним встретились на телепередаче у Соловьева. А потом, Жириновскому вдруг взбрело в голову со мной сфотографироваться. Хотя я его и поносил по полной...

- У вас был проект «3’ Ангел». Велись переговоры с иностранными компаниями. Планировались концерты и выход альбома «Китайский танк». Вы даже говорили, что у вас появилось позитивное мышление, в связи с этим проектом. Почему про этот проект ничего не слышно?

- Я считаю, что это очень хороший опыт работы. Абсолютная революция в моем понимании звукозаписи. Но пришлось отказаться. Я не мог выпускать альбом в Германии, отказываясь от авторских прав, чего требовали немецкие коллеги. К тому же, благодаря опыту, приобретенному при создании «Китайского танка», мы записали «Амстердам». Что добавило нам огромное количество молодежи. Сейчас у нас на концерты приходит публика, которая помнит «Маленькую девочку», «Мусорный ветер» и так далее, а есть и те, кто предпочитает стиль жизни, как в «Амстердаме».

- Когда вы говорите, как создатель «Крематория», то речь идет о духовном Апокалипсисе. А при упоминании «3’ Ангел», у вас вдруг возникает позитивное мышление. Апокалипсис, это такой себе имидж «Крематория»?

- Когда шесть лет ничего не записываешь, у тебя творческая черная полоса. Когда, что-то получается, это конечно очень приятно.

- Спасение от Апокалипсиса «по Григоряну», - это бегство на остров. Творческая черная полоса прошла. Побег на остров отменяется?

- Не отменяется. Это мой сон. Это совершенно фантастическая история. Но я не буду о ней рассказывать, потому, что она уже вот-вот воплотится.

- Так мы вас скоро потеряем?

- Я буду появляться время от времени, «Крематорий» останется. Но, гастролей будет меньше. Я уже не летаю на дальние расстояния, плохо переношу климатические и часовые изменения, и потом не сплю. Видимо это следствие «трезвого» образа жизни.

Фото: www.crematorium.ru

- А как же мечта - стать пилотом сверхзвукового самолета?

- Мне как-то позвонили с телевидения и предложили вспомнить три мои детские мечты, одну из которых они были готовы выполнить. Первая мечта – полетать на сверхзвуковом самолете. Вторая – влезть в клетку со львами. И третья – подняться на подъемный кран. Мне всегда было любопытно, как же там живут крановщики. В клетку со львами мне лезть отсоветовали, со сверхзвуковым самолетом тоже не получилось. В итоге, мне пришлось лезть на кран. Это было 8 марта, и я оттуда сбросил цветы всем дамам. В кабине сидел чувак по имени Витя. Он был как ангел за рычагами. Но я не нашел ничего лучше, чем спросить:

- Витя, а куда вы ходите по нужде?

И Витя ответил:

- Да, я прямо отсюда…

Так что, проходя под краном, на всякий случай прикрывайте голову…

- Словом, мечты сбываются…?

- Я сейчас прекрасно понимаю, что имел в виду Джимми Хендрикс, когда говорил: «Я желаю встретить старость на острове, в тишине, и слушать, как растет моя борода». К сожалению, я стал мизантропом. Причем эта мизантропия начинает набирать обороты. Мне сейчас найти порядочных людей гораздо сложнее, чем раньше. Поэтому я должен сбежать и создать собственное государство, где смогу общаться с теми людьми, у которых есть нормальное представление о порядочности, о нравственности, для которых не пустой звук милосердие и доброта.

- А какие еще мечты у вас сбылись, кроме восхождения на подъемный кран?

- Все мои мечты вначале трансформировались в сны, а потом появлялись люди, которые эти сны осуществляли. Это связано со всей моей жизнью. Мы мечтали о доме, нам казалось, что у нас должен быть небоскреб – на первом этаже офис, на втором студия, а дальше публичный дом. И это состоялось. У нас была студия в подвале. Над нами жил милиционер. У него родился ребенок, и нас из подвала выгнали. В результате альбомы «Ботаника», «Гигантомания» и «Микронезия» записывали у меня дома. Когда, Даша, моя жена, сказала, что она уже просто не выдерживает, появился человек по фамилии Михельсон. И сказал следующее – «У меня порностудия, я там иногда подрабатываю. Но, это здание сейчас продается». В результате, мы купили дом с трубой. И «Крематорий» воплотился в жизнь.

Фото: nashe.karelia.ru

- Ваша новая программа называется «Превращение». Это «превращение» Франца Кафки или…?

- Да, сейчас мы готовим программу, которая, с одной стороны олицетворяет произведение Кафки, а с другой стороны мы хотим показать некую картину мира, которую я сейчас вижу в своей голове. Мы попробуем сделать некое действо, которое должно показать на сцене, то, что творится у меня внутри. В этом задействованы актеры, а Егор Зайцев уже практически закончил коллекцию одежды для каждого персонажа.

- У вас в юности было действо «Душа проститутки»…

- Это был мюзикл, который я написал в 1979 году. Проститутка рассказывает о своей жизни, и в результате у зрителя должно возникнуть к ней очень доброе отношение. Как к Пышке Мопассана. Это, в общем-то и была «Пышка». Спектакль проходил у Хабибуллина в квартире. В финале, раздевшаяся догола, как бы обнажившая в нашем понимании, душу, проститутка ходила по залу, садилась на колени к зрителям, пила с ними шампанское. Имелось в виду, что на самом деле все эти зрители такие же проститутки, как и она. В тот момент, когда героиня уже разделась и пошла по рядам, пришла домой мама Хабибуллина...

- И–и-и-и…?

- Режиссер вылетел в коридор, сценарист убежал, не одев ботинки, а сам Хабибуллин был наказан. На этом мои эксперименты с мюзиклами закончились.

- Многие музыканты сегодня «идут в кино»…

- Не люблю. Это такая тоска зеленая! Хотя в фильме «В поисках идеала», который снимался в Киеве три года назад, я с удовольствием полазил по киевским подворотням. Снялся вместе с замечательным актером Остапом Ступкой. Кстати, его отца я считаю одним из самых гениальных актеров. Был добрый сценарий, а самого себя мне было играть несложно.

- Ну, хорошо, сниматься не любите, а как насчет саундтреков?

- Я как-то написал музыку для сериала. Но режиссер сказал – «Это будет слишком сложно». А я не могу писать хуже. Не хочу, чтобы из меня пытались сделать Виктора Цоя с тремя аккордами.

- Может, пройдет еще лет десять, и вы скажете про себя сегодняшнего, что это были не вы?

- Может быть. Но, я вам признаюсь, я был совершенно другим человеком. Я изменился. Когда вы заставляете свой организм, свой мозг развиваться совершенно по другому пути, вы открываете новые горизонты. Это то же самое, что отправиться из своего озера, где вы плавали и были капитаном, в открытое море.

- Но «капитаны», такие, как вы, например, привыкают к известности и всеобщей узнаваемости.

- Я не люблю, когда меня узнают. Я это терпеть не могу.

Фото: www.crematorium.ru

- Ну а как же восторженные взгляды молоденьких девочек?

- Я уже не в том возрасте. И у меня за плечами уже такой … как бы это сказать… То, что я говорил раньше – «небоскреб"... Так что мне сейчас уже лучше остепениться.

- Вы любите праздновать свой день рождения?

- Ненавижу.

- Почему?

- Когда-то в детстве я прочитал у Марка Твена очень хорошее изречение - «Я не такой дурак, чтобы праздновать приближение собственной смерти»…

Читайте главные новости LB.ua в социальных сетях Facebook, Twitter и Telegram